Сказки

– Сегодня на Хоккайдо выпал снег, знаешь? Белый-белый, как сливочное мороженое, только совсем без запаха и вкуса. Он лежал на тротуарах и почтовых ящиках, на крышах машин и на козырьках магазинов. – Ага. – А потом выглянуло солнце, и мороженое растаяло, звонко-звонко капая на асфальт, растекаясь синими-синими небесными лужами. В каждом отражалась радуга, только не красная, а наоборот. Она сияла зелёным, фиолетовым и лимонным! – Угу. – Знаешь, мы ходили по магазинам, и было совсем не холодно, только руки замёрзли немножко. Я хотел бы поиграть в снежки на склонах местных гор, они такие высокие, что даже мне не допрыгнуть до вершины и не коснуться кончиками пальцев. Зато знаешь, тут такие смешные кучерявые облака... – О. – Мы скоро приедем. Мама не любит долгие путешествия. Эти поезда, похожие на змей, они так смешно виляют хвостами на поворотах, а я хотел бы пробежаться по рельсам и побросать камушки в воду с моста. Там, где звенят на переездах огромные многотонные составы, мост как будто раскачивается и летит над пропастью, а в пропасти – небо!.. – Прекрати мне звонить. – Мы скоро приедем. Мне зеркало говорит, что я улыбаюсь широко-широко. Здорово же? Спокойной ночи. – Засыпай. – Мы стоим около остановки, завтра я буду дома! Поезда мчатся, как белые ленты, такие быстрые-быстрые, почти как твой пас, и я хочу стать водителем, ну, который нажимает рычаги, и всё это гремит, звенит, гудит и летит вперёд. Я бы был хорошим водителем, правда? – Ужасным. – А небо опять низкое-низкое. Оно словно опускается над нами, прогибается, прижимая нас к земле. Оно желает нам доброго пути, я уверен! Ты сейчас куда смотришь? – В потолок. – А за окном летит девушка и море воздушных шариков! Посмотри в окно, ну посмотри! – Я тебя уже ненавижу. – И правда. Я тоже люблю этот мир. Наверное, за небо, и за солнце, и даже за одуванчики. Одуванчики такие классные! Они рыжие и даже жёлтые, а потом – вух! – и разлетелись. А одуванчики ты любишь? – Угу. – Флажками машут, наш поезд приближается! Он огромный, словно самолёт, он идёт на посадку, а на стеклах скачут солнечные зайцы с длинными солнечными ушами, они привязаны к небу и резвятся на платформе номер пять, на самолёте-поезде и у меня в руках. Они тёплые-тёплые, почти пушистые! – Ага. – Когда я вернусь, мы обязательно сыграем. Какая погода сейчас в Канто? Вас заливают дожди? Наверное, вы плаваете в узких индийских лодках по улицам, прикрываясь пёстрыми зонтами. И бегаете гулять по крышам, под самым небом, близко-близко к облакам. Они мягкие на ощупь? – Я не трогал. – Я обязательно допрыгну, и попробую, и расскажу. – ... – О, посадку начали. Я позже перезвоню. – Тс-с-с, уже ночь, она такая уютная, ворочается с бока на бок и пытается уснуть. Я в тамбуре стою, тут окно открыто, и можно высовывать руки, там холодный ветер, и гудит, гудит линия электропередач. Горизонт мчится навстречу. Всё сливается в серую бесконечность, знаешь, как при игре, когда бежишь к сетке, чтобы принять пас. – М. – А знаешь, здорово, когда скорость и ветер идут бок о бок. Я шепчу, но ты слышишь, верно? Я тихий-тихий, как мышка, чтобы ночь меня не нашла и не усыпила. Я не хочу сегодня спать, а вагон так мерно раскачивается, что мне хочется кричать – мы плывём! Это не самолёт, я ошибался! Это настоящий корабль, который отправит нас в кругосветное путешествие, по волнам, синим-синим, как небо. Я бы был тем парнем, который забирается на мачту и объявляет: «Земля прямо по курсу!» – А ты бы стал пиратом. – Ага, потопил бы вас к чёрту. – Взял бы меня в плен, хах, чтобы получить выкуп, потому что на самом деле я – сын старого одинокого... – Иди спи. – ...самура-а-а-ая! А ты думал, я скажу – короля, да? Хе-хе! У меня будет ритуальный меч, который я буду прятать под одеждой, и я непременно попробую напасть на тебя тёмной-тёмной ночью, когда на море будет царить штиль, и в чёрной воде не зажжётся ни звезды, лишь синие и лиловые медузы тускло засияют вдоль бортов, скользя на глубине. – Хм... – Правда, загадочно выходит? Я ночью нападу, ты позовёшь на помощь, но никто из твоей пиратской команды не придёт, чтобы помочь. – Эй. – Ой. Потому что... все сбежали, вот! Все украли награбленное и бросили нас в море, потому что ваш корабль дал течь. И мы медленно тонем, вдвоём. – Сопливо. – Придумай сам! Я больше не хочу ничего тебе рассказывать. А-а-а! Тут муравей ползёт! Один, представляешь?! Ползёт он, наверное, спасать свой муравьиный мир, такой маленький, прямо как я. Это правильно, когда ты один, но это больно, правда? – Заткнись уже. Я же просил, не звони. – А зачем ты берёшь трубку? – Не болтай ерунды. Ты сказал, что мы тонем. – Точно, тонем. Сейчас, погоди, я огляжусь по сторонам. Нет, ночь ещё не подкралась, и спать не тянет. Я смотрю в окно, а там огни. Наверное, земля близко, нам бы доплыть, но мы вдвоём на корабле посреди чёрной-чёрной ночи. Я... что бы ты сделал на прощанье? – Отобрал бы у тебя твой спрятанный нож. Я о нём давно знаю. – Ну-у... Мы бы попытались спастись, правда? У нас есть нож и целый корабль. Мы можем выпилить плот! И уплыть прямо к земле! Там будет пристань, огни, танцы и много громкой музыки, нарядные люди и тёплый чай. – Чем твоя голова забита... – Мы бы непременно спаслись! Мы не можем там утонуть, потому что... – Ну, продолжай. – Я хочу ещё раз...нет, не раз! Я хочу много-много раз сыграть с тобой. Мой корабль разрезает ночь, и огни всё ближе. Скоро мы въедем на территорию города. Воздух пахнет чем-то кислым. Кого-то в вагоне укачало, и девушка-проводница мимо пробежала... Ночью всё такое странное. – Заканчивай, я спать хочу. – А я хочу ваше величество взять за руку. – Что ты там вякнул?! – Ну, раз мы тонем, я бы хотел на прощанье взять тебя за руку. У меня на пальцах полно мозолей, а у тебя они есть? Я хочу пощупать, чтобы знать наверняка. От постоянных тренировок же появляются мозоли... – Ты идиот, только прыгать и умеешь! – А ты рычать и злиться, как лев в клетке, весь такой: р-р-р! А мне не страшно ни капли, ни капельки не страшно! Я тебя защекочу, как охотник дичь, только не до смерти! Представь, зелёная-зелёная саванна, дикое поле, ветер, и воздух плавится от жары, а ты весь такой король зверей, с чёрной гривой и кисточкой на конце хвоста! И в короне на ухе. Непременно в короне. – Погоди, мы ж на корабле тонули. – Утонули уже, неинтересно столько тонуть, «Титаник» какой-то получается. Лучше пусть будет саванна, шуршащая, как море. – Хорошо, представил саванну и кисточку. Если ты охотник, то я тебя выследил и сожрал. – Не-не-не, не так. У меня же есть Секретное Щекочущее Оружие! Мы с тобой наперегонки будем гонять по саванне! – Львы не бегают. – А наши будут бегать и летать! Лев с чёрными-чёрными крыльями и с кисточкой на хвосте! – Львы в волейбол не играют. – Ну что ты такой серьёзный, а?! Уже и придумать ничего нельзя!.. Так что, я могу взять тебя за руку, когда вернусь домой? Я тебе мороженое куплю, хочешь? – Зимой? – Мы дождёмся весны! Зелёной-зелёной, как саванна в жаркой Африке, весны. И тогда я куплю тебе фруктовое мороженое. – Ненавижу фруктовое. – Ванильное? – ... – Клубничное? – Идиот, клубника – не фрукт?! – А я люблю клубнику. И одуванчики. – Бред нести ты тоже любишь. Вали спать, тебя там ночь заждалась. – Каникулы – это так напряжно... Потренироваться негде и не с кем. Я успел соскучиться. – Я тоже. – Бли-и-ин, вот сказал, и сам теперь хочу мороженое. У нас сейчас знаешь, какое небо? Я выгляну в окно, скажу... – Что б тебе голову оторвало, всё равно пустая. – Не-не, нельзя. Я истеку кровью и умру. А мы ведь ещё не выиграли в чемпионате. – Мы? – Я и ты. Ты и я. О, мы реку проехали! Она так мелькнула, мелькнула... Эй, не вешай трубку!.. так... внезапно. Я не герой. Я не собираюсь кого-то спасать или менять мир к лучшему – которое часто вовсе и не лучше, а так, середнячок ровный. Я не знаю, как там в европах или ближних и дальних азиях обстоят дела, падает ли курс нефти или яблоки с неба. В моём воображении идеальная планета Земля сплошь покрыта волейбольными площадками. Между ними – высоченные крепкие стены. Каждый раунд – это бой против себя. Когда стены падают, горизонт становится чуть шире. Здоровское ощущение, правда? Всё равно, что движением дирижерской палочки заставить дома расступиться, открыв вид на белоснежный океан в клочьях облачной пены. Но чтобы выиграть раунд, надо забить мяч. Чтобы забить мяч, надо получить пас. Чтобы получить пас, надо посмотреть в глаза тому человеку, который держит мяч. Если он тебе верит, то этот раунд будет выигран. Я не обольщаюсь. Я не единственный, кто побеждает. Но я, может быть, тот единственный, кто помчится на самый дальний край земли – где никто не знает про Азию и Европу, где все мёрзнут, как собаки, едят тюлений жир и пьют чай с северным сиянием вприкуску – чтобы поймать и принять твой пас. Мой мир постоянно вертится, динамичный, как цветастая юла. Иногда мой мир сжимается до размера телефонной трубки, потому что на том конце, связанный со мной миллиардами километров, световых лет и солнечных волн, тихо шипит о своём человек, рядом с которым я могу побеждать. Я выхожу из поезда, вытаскивая следом чемодан, – колесики стучат и подскакивают на ступенях, смешно звеня. Вас на перроне много, не успеваю маму знакомить. Танака-сан шумный, впрочем, как обычно. Чувствую, как улыбаюсь всё шире, хотя мороз кусает за пальцы, тянет за щёки. – Забыл перчатки, что ли?– ворчишь непримиримо, роясь в кармане чёрной куртки. – Не-а, потерял. Они с моста улетели в воду, когда я бросал камни. Знаете, так порхали, как птицы. Все смеются, слушая меня. Я рассказываю о Хоккайдо, пробираясь с мамой, чемоданом и твоими перчатками к выходу. Почему меня встречают все вместе? Ну так – «маленький-в-будущем-гигант» вернулся домой после каникул. Я вспоминаю последний день, спрашиваю про снег, но тут сливочное мороженое не украшает дома. А жаль. – Ещё выпадет, – утешает Танака. – Не ной, будь мужиком! Я смеюсь, потому что мне легко и весело. Я вернулся домой и с завтрашнего дня уже могу приступать к тренировкам. У главного выхода из синего-синего матового стекла мы все расходимся. Ребята из команды собираются идти в центр гулять, пока светло и солнечно. Кагеяма невозмутимо сообщает, что возвращается домой. Нам в метро, спускаемся вместе – словно дорога в другой мир. Я начинаю говорить, на ходу придумывая детали – о том, как мы идём на встречу с огромным стальным драконом, захватывающим и похищающим людей подземелий. Кагеяма слушает. Мама идёт сзади, роясь в сумочке в поисках кошелька. Чемодан подскакивает на решётках водостоков. Дома быть весело, действительно весело. – Лампочки тусклые, жёлтые, – указываю на коридорное освещение. – Это дежурное освещение, – Кагеяма смотрит на меня, как на дурака. – Впервые видишь, что ли? Блин, в какой деревне ты рос... – Это настоящие факелы, ты разве не понимаешь? Там тайный ход в дальнюю пещеру, где засыпают стальные драконы после долгого путешествия по извилистым подземным рекам! – У тебя голова забита мусором. – А разве это не весело? – широко улыбаюсь, и в жёлтом свете лампочек из дальнего коридора лицо Кагеямы выглядит удивлённым. – Точно, вспомнил! Достаю ладонь из кармана и протягиваю ему. Кагеяма смотрит на мои пальцы так, словно увидел нечто невероятное, потом медленно переводит взгляд мне на лицо. Я буквально слышу, как он начинает закипать. Хочется смеяться. – Поезд, – мама машет рукой, привлекая наше внимание. – Королевский пас, – Кагеяма хватает меня за запястье, и я отчетливо ощущаю кожей все шершавости его ладони. – Вот эти – от королевского паса. Вот эти – от перехватов. А вот тут – от блока. – По-о-езд! – Побежали, а то этот стальной дракон ускользнет от нас, – хихикаю, довольный жизнью. – А героям нельзя отпускать приключения. – Да какой ты герой... – И вправду, никакой я герой, – хихикаю ещё громче, затаскивая чемодан в вагон, и смотрю на закрывающиеся двери, шипящие, словно ядовитые змеи. – Не прикасайся! – вскрикиваю, когда вижу в отражении на двери, что Кагеяма тянется к поручню. Он отдёргивает руку и с подозрением оглядывается на меня. – Потому что это драконьи гребни, он нас сразу почует и сожрёт, – широко улыбаюсь. И получаю по шее. – Идиот прыгучий!.. Смеюсь, пытаясь достать его в ответ. Стальной дракон гремит колесами во тьме, резко врываясь в тоннель, и всё, что связывает меня в этот момент с миром – плечо Кагеямы рядом с моим плечом. Скоро будет солнечно, и мир взорвётся множеством зеркальных осколков – школа, тренировки, игры, победы. Пока только вязкая темнота и щекочущее ощущение от чужой руки на запястье.