Гензель и Гретель

Отбежав на безопасное расстояние от домика ведьмы, Гензель и Гретель завороженно смотрели на то, как лопается белая глазурь, которая покрывала крышу, медленно плавятся шоколадные стены, трескаются леденцовые рамы маленьких окон. Пряничный домик горел. Вот изумительно тонкий леденец, заменяющий оконное стекло, окончательно рассыпался, и стали слышны бессвязные крики запертой в домике ведьмы. Старая женщина сгорала заживо — выбраться из дома, ставшего клеткой, ей не давали забаррикадированная Гензелем дверь и сломанные двумя точными ударами Гретель ноги. Жестокая ведьма, пленившая еще более жестоких в своей невинности детей. В последнем отчаянном вопле ведьма проклинала двойняшек, желая им еще более мучительной, нежели ее, смерти. Плавленный шоколад не мог удержать тяжелую крышу, и она обвалилась, оборвав проклятие, полное ненависти. Дети, похожие друг на друга, словно близнецы, молча смотрели, как яркое пламя охватывает то, что когда-то было жилищем ведьмы. Любимый дом, который стал могилой. В голубых, подобно безоблачному небу, глазах отражались блики огня, немного пухлые щечки ласкало тепло. В аккуратные маленькие носики нещадно бил неприятный запах подгорелого печенья, он скрывал в себе легкую нотку еще более неприятного запаха паленых волос и мяса. Гретель крепко сжимала ладонь брата, второй рукой стискивая грязный мешок с драгоценностями, которые забрала у ведьмы — они ведь ей больше не понадобятся. Золото надо будет отмыть в ближайшей реке — на нем кровь предыдущей хозяйки. Брат обязательно поможет, потому что Гензель никогда не сможет оставить любимую сестру. Вспоминая бессильные крики злобной старухи, Гретель улыбалась — белокурая девочка не боялась смерти, как и не боялась проклятий. Кем была одинокая ведьма, живущая в лесу? Что с ней сейчас? Позорная смерть для никчемной колдуньи! Гретель боится только одного — потерять брата, а остальное совсем не важно. Главное для смеющейся девочки то, что спустя много лет бессонными ночами, когда Гретель будет, задыхаясь от ужаса, с хриплыми криками вскакивать в мокрой от липкого пота рубашке, Гензель будет рядом, ласково гладя по судорожно трясущейся спине все еще любимую сестру.