To Hell

Столб пламени опалял лицо, невесомо сжигая брови и ресницы даже отсюда. Трещали деревянные балки, рушились чёрными пятнами в общую кучу. Среди рыжего месива не рассмотреть тел, но чёртов запах выдаёт всё с головой, вызывая нездоровые ассоциации. Ты не боишься, что огонь перекинется на деревья. Тебя здесь быть не должно, но ты стоишь и смотришь на то, как стирается последняя половина твоей души. Неизвестно, почему, но ты чувствуешь себя хреновым триумфатором, который забил последний гвоздь в гроб врага. И тебя не колышет, что на деле в том гробу – всё твоё племя. Уже не колышет. Нет больше Делсина Роу. Ты выкинул его в помойку, прошипев «око за око», когда яростно душил цепью свою лысую первопричину. Да, ты убивал раньше, но на расстоянии, не чувствуя чужого сопротивления, не слыша последнего вздоха. Тело упало на землю, впрочем, как и камни с твоей души. Брат был отомщён сполна, но смерть – тот ещё наркотик, похлеще марихуаны или героина. Ты ликовал, когда видел в глазах Августины мольбу о пощаде, ты сбросил её вниз, чтобы эта тварь разлетелась по асфальту на куски. Нет у тебя больше права на имя. Только на название, и их у тебя много: проводник, биотеррорист, ублюдок, предатель, выродок… ну, и далее по списку. Неинтересно. Ты сплёвываешь на траву, садишься, любуясь зрелищем. Ты не хочешь думать, что будет потом, потому что всё знаешь. Впереди у тебя – белый лист, сзади – гора пепла; над головой – голубая твердь, под ногами, где-то на дне – ждёт Реджи... И только внутри тебя ещё стучит твёрдое, в бесконечной песне о том, что ты до сих пор не ушёл. Что ты, сучий потрох, тварь такая, до сих пор живёшь. Тебе противно. Совесть? В такой-то момент, когда ты убрёл в глухие леса и посеял карту с компасом? Смешно, жаль только, что неправда. Скоро сюда нагрянут копы под предводительством чёрт-его-знает-кого, вместе с пожарными и бесполезной скорой. Рано или поздно тебе придётся отсюда смотаться. Но ты ложишься, вытягиваешься во весь рост, закрываешь глаза. Да, вот так – лучше всего, и ты имеешь в виду не смерть. Чувства мешаются, будто грязь на дороге, вызывая на губах странную улыбку. Когда вокруг – чёрная пустота, ты ощущаешь себя самым правильным центром вселенной. Потому что бьющееся дырявое сердце – единственное, что у тебя осталось. А великий костёр пусть не гаснет, пусть трещит и гудит на все лады, разнося по всему миру твою дурную репутацию.