Space Dementia

Каждый вечер ровно в девять я выходила из своей квартиры и бродила по пустынным улицам маленького сонного городка. Шла долго, из последних сил, особо не задумываясь над маршрутом. Мне было все равно, лишь бы не уснуть. Когда идти становилось невозможно, беззвучно шептала ту же молитву, что и зачарованные мигающим уличным фонарем мотыльки, кружившие над моей головой. Сидя в маленьком островке света я, несмотря на все старания, сдавалась, постепенно подчиняясь безликому чудовищу, обитающему на невидимой границе между моим сознанием и подсознанием, которое появлялось лишь в темноте, а при свете дня исчезало. С самого начала существования страх был со мной, о чем свидетельствуют те немногие знакомые, благодаря коим сейчас живу. С детства всех пугала своей странностью. Поговаривали, будто я одержима демонами, так как в младенчестве орала во сне без умолку и билась, словно припадочная. Думаю, из-за этого родители бросили меня. В то время, когда у меня выпали первые молочные зубы, мои пожитки собрали в маленький чемоданчик, и вскоре я оказалась в большом унылом "доме", где обитали люди с разбитыми душами. Я стала пациенткой психиатрической больницы в семь лет. Ранняя стадия деменции - такой диагноз поставили неадекватной девочке, брошенной в детском доме. Лечащие врачи утверждали, что сироты, тоскуя по родительскому вниманию, упорно отказываются от контакта с окружающими и замыкаются, отчего и начинаются все недуги. Деменция в той форме, в какой наблюдалось у меня - случай особенный. Дети, в раннем возрасте разлученные с матерью, пытаются убежать в мир, в котором воспринимают себя как часть материнского тела. Они не способны общаться с окружающими людьми, реагируют на них враждебно и всячески цепляются за иллюзорный мир. Но я ведь изо всех сил пыталась оттуда сбежать. Из того леденящего кровь места, поглощающего мое сознание в свою анафемскую глотку в тот миг, когда слипались веки. Я надеялась на обычный покой... Вы ведь видите сны? Наверняка невероятно красочные и, к сожалению, чрезвычайно короткие? Или вы просто спите крепким здоровым сном? Завидую тем людям, которым Морфей не жалует ночные видения. Многие считают, что они являются ничем иным, как слабым и фантастическим отражением впечатлений нашего бодрствования. Однако в них имеются некие приглушенные отголоски неземного и эфирного характера, которые позволяют нам на мгновение заглянуть в сферу ментального бытия, отделенного пока от этой жизни почти непреодолимым барьером. Я родилась без него и всю жизнь балансировала на грани материальной и бестелесной жизни. Временами задавалась вопросом: "А не сон ли моя настоящая жизнь? И, быть может, наша реальность вторичный или по крайней мере случайный феномен?". Каждый раз, за редкими исключениями, закрывая глаза, видела один и тот же мучительный кошмар. Стою перед неосвещенным входом подвального здания. Понимаю, что нечем дышать, страх заполняет легкие. Хочется повернуться и убежать оттуда, но назад пути нет. Дверь моего сознания со скрипом закрывается, и я слышу, как поворачивается ключ. Обернуться нет сил, но явно чувствую на спине пристальный взгляд светло-голубого глаза, наблюдающего через замочную скважину. Старт. Сейчас нужно войти в это здание, чтобы пережить серьезное испытание, которое почему-то каждый раз новое и одновременно прежнее. Шаг - и оказываюсь внутри, словно в параллельной реальности, с точностью до противоположного отличающейся от той, где была минуту назад. В темном коридоре меня каждый раз встречает дряхлая горбатая старуха в сером платье. - Мы вас ждали, - чеканит она загробным голосом, поворачиваясь ко мне спиной. Идем беззвучным шагом, мимо бесчисленных дверей, на которых висят позолоченные таблички. Почему-то одна из них, обшарпанная и непривлекательная, с надписью "Исцеление", постоянно привлекает внимание. Оттуда доносятся детские голоса, в то время как из остальных - ровным счетом ничего. Старуха, отворившая дверь, сообщает, что нас ждут в гостиной, и ведет через низкую, обитую темными панелями прихожую. Окружавший нас полумрак кажется живым: он полон вековой пыли и источает тоскливость. С каждым шагом становится все меньше света. Воздух стоит и буквально прилипает к легким мерзкой, вонючей массой, подобно желе. В гостиной за столиком, посередине которого стоит канделябр и лежит колода карт, сидят трое в балахонах: черноволосый юноша, в чьих раскосых угольных глазах отражается танец огня свечей, смуглый молодой человек с бесстрастным неживым лицом и пухлыми губами и невысокий смертельно бледный парень, пугающий своим пустым, словно черная дыра, взглядом. Это помещение всегда ярко освещено в противоположность узкому, бесконечно длинному коридору. Несмотря на роскошную иллюминацию, я с трудом разбираю внезапно разложенный передо мною пасьянс, вглядываясь в каждую фигуру. Не имею ни малейшего понятия, что происходит, к тому же, в колоде напрочь отсутствуют цветные масти, а среди черных попадаются аспидно-угольные карты, которые вызывают необъяснимую дурную тревогу. - Нить твоей судьбы оборвана. Теперь ты наша. Прошу следовать за мной, - загробным голосом вещает старуха и злорадно улыбается, отчего сердце начинает тревожно биться. У тех двоих больше нет карт в руках. Они все аккуратно разложены передо мной, рассказывая зловещую историю, непонятно только какую именно: ту, что закончилась только что или же ту, что должна начаться прямо сейчас. Неспешно покидаем гостиную и вскоре оказываемся в том самом коридоре с многочисленными дверями. Дряхлая служанка ведет к самой последней, из темно-красного махагона. Кажется, я наперед знаю, что ожидает там, и меня охватывает недоброе предчувствие. Всегда в этот момент срываюсь с места и бегу в противоположную сторону, стараясь изо всех укрыться от страха, притаившегося в той комнате. Добежав до первой попавшейся двери, открываю и просыпаюсь в холодном поту. В течение всей моей осознанной жизни вижу этот сон. Казалось бы, должна была уже свыкнутся с ним, перестать бояться, но... С каждым разом все страшнее. Видение посещало меня в различных вариациях, непременно совпадающих в общей схеме: приход в подвальное здание, гадание по картам, гробовая тишина, за исключением сухого голоса старухи, вещающего, что меня ждут, о том, что "судьба прервана", а я должна следовать за ней. Перемены были в другом: иногда мы сидели в полной темноте, я чувствовала странный сладковатый привкус и идентичный запах смерти, вызывающий тошноту; бывало, что кто-то из фигур в балахонах отсутствовал. А еще они постепенно менялись, словно взрослели вместе со мной. В последнее время после пробуждения я оказывалась не в своем доме, где ложилась спать, а на улицах. Иногда в саду напротив или же в одном из подъездов. Я столько раз пыталась понять причину телепортации (иначе никак не могу объяснить сие явление), даже после того, как запиралась на ключ в квартире и бросала его в ванную с наполненной водой. Если бы это был лунатизм, то из-за воды проснулась бы. Ничего подобного. Ключ всегда лежал на дне белой посудины, а я валялась черт знает где. Психиатры, склонные к скепсису и цинизму, воспринимали мой недуг как сбой работы мозга. Они вечно вились вокруг, ставили новые эксперименты со странными иголками, стеклянными баночками, собирали коллекцию рентгеновских снимков моего чудо-мозга, использовали электрошокер и пичкали антипсихотиками, пока мне не пришло в голову соврать, что я вылечилась. Где-то в пятнадцать лет наконец-то поняла - не имеет смысла подтверждать, что не сумасшедшая и действительно теряюсь в пространстве сна. Вы не поверите, но порядком измученные врачи были рады избавиться от нерадивого дитя, которому заняться было нечем, кроме как "делать из мухи слона". До той поры я вполне научилась совладать со своим страхом, скрывать его, как преступник содеянное преступление. Не имея возможности поделиться с кем-то своим несчастьем, все глубже уходила в себя, с дрожью в теле ожидая ночи, где вновь окажусь лицом к лицу с мучителями. Каждый раз думала, что больше не смогу проснуться и однажды утром незнакомец найдет мой труп возле какой-нибудь помойки. Сил становилось все меньше, и не хватило бы мужества бороться, если бы не то исключение... Не знаю, кто сжалился надо мной, но в последнее время часто видела еще один сон. Я видела тебя рядом с собой, и ты дарил мне счастливые грезы... Вот утро – шум проснувшегося города за заиндевевшими от холода окнами, подпирающими потолок; будильник, неустанно вещающий о начале нового дня. Вот ты не открыв глаза, тянешься ко мне, сонный, и непременно целуешь в нос, крепко прижимаешь к себе, перебираешь пальцами мои волосы. Всякий раз перед тем как встать с нашей кровати, щекочешь мои пятки и шепчешь: "Проснись!", а я отвечаю: "Ну еще пять минут!", и ты еще громче зовешь: "Проснись, соня! Встань!" Затем следует моя жалобная просьба: "Ну пожалуйста, я так долго не спала..." Но ты непреклонен, тормошишь меня и так и эдак, пока я не открываю глаза и не вижу очень близко твое лицо и эту обожаемую ямочку на щеке, заставляющую задыхаться от счастья. Хочется плакать, на сей раз от изобилия радости, теплоты в душе... Ласково прикоснувшись к твоему лицу, улыбаюсь и боюсь оторвать взгляд от любимого лица. Боюсь, что если моргну, ты растаешь. - Проснись, соня! Спишь сутками! - снова целуешь в нос, встаешь и уходишь в светлую просторную комнату, откуда доносятся детские голоса. И всякий раз удивляет, откуда взялись дети? Их так много... Весь дом полон ими: бегают повсюду, катаются на твоей спине, и ты всегда не прочь быть послушной лошадкой. Всегда хохочешь, когда маленькая девчушка задорно восклицает: "Но, единорожка, но!" - Ты придешь с нами поиграть? - спрашиваешь вдруг, опустив круглощекую наездницу на пол, и пристально смотришь на меня. Киваю. - Ты только позови... И в этот момент я всегда просыпаюсь. Но прошлой ночью сон был другой. Все началось как обычно: едва слышный шум за окном; яркие солнечные лучики, ласкающие носочки моих ног; оглушающий звон будильника, тишина в комнате... Стоп. Я почувствовала, что в этом утре что-то не так. Самого нужного для того, чтобы день начался правильно, не произошло. Никто не просил меня проснуться. Я захотела разлепить веки, но они были словно приклеены. Паника. Зову тебя, но мой голос проглатывает тишина. Тебя нет. Нет тебя больше. И я не смогу проснуться... значит, пришло мое время. Последняя встреча. Когорты грозовых облаков строились в тишине, и мирно наблюдая за ними, я знала, что уже совсем скоро смогу отдохнуть, наверняка, в той комнате за красной махагонной дверью. Ленивой и бесшумной походкой бесцельно бродила мимо старых, угнетающих своим печальным видом зданий. Наслаждаясь затаившим дыхание воздухом города, я села на свое обычное место - автобусная остановка перед трехэтажным унылым домом, откуда доносились детские голоса. Резкий порыв ветра разметал мои грязные волосы по лицу. Прохлада освежила и наполнила душу тихим восторгом этой секунды. Вспышка, озарившая небосвод, заставила меня проглотить свой вдох. Завороженно наслаждалась молнией, с жадностью вкушала ее многоликую, мимолетную красоту, ощущала кожей... Тяжелые капли гулко ударили по крыше навеса остановки. Оглушающий раскат грома останавливал сердце на миг, и уже в следующий заставил биться снова. Я не заметила, как, выбравшись из укрытия, начала кружиться под дождем, подставляя лицо оживляющим ледяным каплям. - Вот он, мой мир! И вам, сукины дети, не отнять его у меня! - крик был заглушен очередным раскатом сердитого грома, но мне было все равно. Вскоре гроза пошла своим путем, а я осталась одиноко стоять возле остановки и смотреть на небо, которое с каждой секундой все обильнее засыпалось драгоценными камнями. Я легла прямо на мокрый асфальт, не желая оторвать взгляд от свода. Чуть позже веки сомкнулись, и я вновь оказалась там, перед дверью подвального здания. Но на этот раз меня встретила не дряхлая старуха-служанка, а худощавый смертельно бледный юноша, который обычно сидит по центру. - Мы ждали тебя, - его глубокий баритон услышала впервые. Скажу вам, что голос этого существа куда более устрашающий, чем кривой оскал и ледяной взгляд. Сперва радовалась отсутствию моей обычной провожатой, надеясь, что не услышу ее чахлый голос, вещающий о том, что "нить оборвалась", но, добравшись до тускло освещенной гостиной, поняла: будет только хуже. Мы зашли в помещение, которое освещалось благодаря зеркалам позади меня, где отражались свечи, нанизанные на руки-ветки канделябра. Я боялась оглянуться. Боялась увидеть на глади рефлекторного стекла то, что отнимет последние капли храбрости в душе. Руки тряслись. Все остальное в той комнате осталось неизменным: за столом ожидали пугающе красивые юноши, лениво раскладывающие карты на стол. Черные масти, которые тщетно пыталась разглядеть и понять значения; гробовая тишина и снова голос, вещающий о том, что нить судьбы оборвана. Все трое тотчас поднялись и начали надвигаться на меня, притесняя к зеркалам. Стол между нами будто испарился. - Это для Харона*, - обратился ко мне высокий юноша, протягивая ладонь, в котором тускло блестели две медные монеты. - Ты теперь наша новая провожатая. Следуй за ней, - заключил он, указывая на кого-то за спиной. Оглянулась. Вместо молодых людей там оказались три старухи с глубоко изрытыми морщинами на лице, напоминающие Мойр. А перед ними стояла я. Сперва не поняла, кого имел в виду парень, но вглядевшись в свое отражение, все поняла. Мои глаза становились все больше и больше, в них не отражался свет. Чудовищно огромные черные дыры засасывали его, словно хороня под зловонными остатками проклятых душ. По щекам начали сочиться темные тонкие струи, становящиеся все толще. Прикоснулась рукой к своему лицу. Зеркало обманывало? Или же моя истинная сущность - то чудовище, из глаз которого льются черные слезы? - Не я! - мой крик оказался жалким шепотом. Я не хотела оставаться там, не желала превращаться в одного из тех, кто из жертвы становился мучителем. Собрав остатки воли, побежала в сторону выхода. Все двери, которые я в прошлом открывала, оказались заперты. Нужно было добежать до последней, откуда доносились детские голоса. Но пол подо мной, словно сыпучий песок, засасывал в себя, не позволяя добраться к заветной цели. Жизнь покидала. Ловя ртом насыщенный отчаянием воздух, задыхалась, захлебываясь черными слезами, текущими из глаз. - Помоги, - в последний раз прохрипела я, наконец-то закрыв веки. - Проснись! - кто-то с силой бьет меня по лицу. - Ты слышишь меня? Очнись! - Знакомый мужской голос прорывается словно сквозь толстый слой воды. Оборачиваюсь и вижу, как дверь с надписью "Исцеление" отворяется, и поток яркого света ослепляет глаза. Кто-то хватает за руку и тащит внутрь. - Кажется, с ней все в порядке, - облегченно вздыхает хозяин голоса, зовущего меня там, во сне. - Дети, отойдите немного. Тетеньке нужен свежий воздух. *** Постепенно приходила в себя, с трудом привыкая к яркому дневному свету. У меня было ощущение, что вновь родилась. Я лежала в лазарете детского приюта "Исцеление", в который меня перенесли две женщины и всю прошлую ночь выхаживали. У изголовья сидел молодой человек, нашедший лежащую без сознания девушку на улице, возле автобусной остановки перед зданием, откуда всегда доносились детские голоса. Я долго смотрела на своего спасителя, пока тот дремал, прислонив голову к холодному оконному стеклу, мечтая вновь увидеть обожаемую ямочку на его милом лице. Разлепив веки, парень лениво потянулся и сладко улыбнулся. Это действительно был он. И я не удивилась. - А ты соня! - промурлыкал молодой человек, убирая прядь волос с моего лба. - Я уже который раз нахожу тебя спящей возле остановки. - Что? Правда? - удивилась я, привстав с места. - Ага. Всякий раз пытаюсь разбудить, но ни в какую! Честно говоря, в этот раз я испугался! Ты была такая бледная, дышала тяжело... Скажи, ты чем-то болеешь? Или, может, устаешь сильно? Почему ты спишь на улице? Не страшно? А вдруг тебя такую... милую кто-то обидит? - затараторил парень, смешно вытянув губки, напоминая маленького потерянного цыпленка. - Я, кажется, излечилась уже, не волнуйся. - Знаешь, если негде ночевать, то можешь тут... То есть, рядом есть одно здание, в нем я живу, и у меня есть свободная комната, хочешь? Кстати, меня зовут Чжан Исин, очень приятно познакомиться. - Старый-новый знакомый не поленился встать и отвесить поклон, поневоле вызывая на моих губах улыбку и теплоту в душе. - Право, там не очень уютно, но куда удобнее, чем на асфальте. Точно тебе говорю! Так хочешь? Ты такая миленькая, когда спишь! Всегда нахмуренные бровки, сердитое выражение лица! Это так забавляет! Ты только не обижайся! Я уверен, что мы подружимся. Я буду заботиться о тебе и оберегать! - Почему-то я уверена, что из тебя выйдет отличный защитник, - тепло улыбаюсь Исину, продолжая умиляться его словам, которые отчего-то не показались странными. Напротив, это было настолько правильно, настолько знакомо, что не смущало ни капельки. - А еще мы сможем приходить поиграть с детьми в приюте! Они такие же милые, как и ты! - Хорошо, - выдохнула, все еще чуть-чуть сомневаясь в том, что происходящее явь. - Раз уж тебе нравится быть единорогом и катать на спине ту круглолицую девчушку, то так и быть. Придем. - Откуда ты знаешь, про еди... единорога?! - Если скажу, что ты мне снился, поверишь? - Поверю. А ты? *** Знаете, мечты сбываются. Благодаря тебе, Чжан Исин, мне больше ни разу не снились кошмары. Мы теперь оба не видим сны, потому что наш с тобою сон стал явью. Тебе теперь принадлежит мой покой и все оставшиеся дни жизни.