Это был декабрь

Это был декабрь. Хрупкие, прекрасные снежинки кружились в воздухе ,создавая атмосферу чего-то невероятного, необычного. Весь мир словно жил в предвкушении чуда ,которое вот-вот должно было случится. Именно тогда, в тот волшебный месяц ,когда даже взрослые становятся детьми, они и познакомились. Она, тоненькая, с пышной копной светлых волос и огромными, цвета летнего неба глазами. И он, с потрясающе яркой улыбкой и вечной гитарой за спиной. Пожалуй, это была самая нелепая встреча за всю их жизнь, когда он, изрядно набравшись пива в одном из тесных пабов, распевал Рождественские гимны ,пытаясь аккомпанировать себе на гитаре ,а она безнадежно разглядывала толпящийся народ ,надеясь найти свою подругу. А потом были наиглупейшие пьяные шуточки, долгие проводы домой и номер, кривовато написанный на тыльной стороне ладони ,черной шариковой ручкой. Да, так все и было в этот необычно снежный декабрь. Январь встретил их сугробами-великанами, горячим шоколадом и смешными новогодними фильмами, без которых не обходилась ни одна зима. Правда, теперь они все делали вместе. Все знакомые только удивлялись скорости, с которой они сошлись друг с другом, как будто две половинки наконец - то соединились. Но это было правдой. Теперь они вместе гуляли по узким тротуарам, вместе ходили по магазинам, вместе слушали музыку и ели пиццу, пока по телевизору шли эти нелепые шоу, сменявшие одно другим, и говорили, говорили, говорили. Обо всем на свете. О кошках, гонщиках, песнях несравненных Битлз и новых компьютерных игрушках. Казалось, им никогда не хватит времени ,что бы наконец закончить ,так что, расходясь по домам, кто-то из них обязательно звонил другому, и разговоры о глупом лекторе из ее университета, или его очаровательном племяннике, что сделал свои первые шаги два дня назад, продолжались. Где бы не находился один из них, второй всегда мог найти его. Друзья звали их вечной парочкой, но он только небрежно отмахивался, пока она с восторгом и вечно сияющими глазами говорила ему о той самой книге, которую дочитала только вчера, и ему просто необходимо увидеть ее, а еще тот фильм… Это был их январь. Март и апрель стали сущим наказанием для этих двоих. Учеба совершенно не оставляла свободного времени, которое было ну просто необходимо - а как же разговоры о книгах и кошках? Весна все активнее наступала на сонный город, и они сбегали с последних пар, хихикая, садились на первый попавшийся автобус и ехали куда-то, куда сегодня занесет их судьба. Часто, сидя в кафе, за чашечкой крепкого кофе она говорила о том, как волнуется за свою рукопись, которую пора бы уже заканчивать (конечно, о ней знал только он), о том темноволосом парне, что постоянно смотрит на нее в институте. А он, конечно, успокаивал ее, говоря, что торопиться некуда, и главное - написать хорошо, и негодующе хмурился, прося описать того человека лучше. А дальше были волнующие ароматы пробуждающейся природы, свежий ветер и предвкушение долгой и счастливой жизни, наполненной свободой. Молодость не знает бед, пока они не возникают на пути громадной, непреодолимой стеной. Все закончилось в мае. А, может быть, только началось? Кто знает. Все поменялось. Её лицо помертвело, когда парень с гитарой, радостно улыбаясь, представлял ей высокую черноволосую девушку с неприятной усмешкой, словно прилипшей к ее узким, змеиным, губам. Не просто девушка. Его девушка. Она ничего тогда не сказала. Улыбаясь, кивнула, и быстро ушла, цокая каблуками по тротуару, на котором еще недавно лежал снег, и они, счастливые, наблюдали за падением снежинок. Но все закончилось слишком быстро. Их счастье осталось в декабре. Но дальше было только хуже. Они больше не общались. Как - то так вышло это, незаметно, постепенно. Сначала прекратились звонки. Как будто все разговоры вдруг потеряли былую значимость, а слушать гнетущую тишину на другом конце провода, словно осуждающую за все нелепости, не хотелось никому. Встречи так же становились все реже, хоть они и цеплялись за них, как за спасательный круг. Ничего не выходило. Зачем? Что заставило его поступит так? Что заставило ее принять это? Уже никому нет до этого дела. Только молчащий телефон. Только фото, сброшенные в старую обувную коробку. Только неловкие взгляды, цепляющиеся друг за друга при встрече. Ну зачем, зачем ты сделал это, мальчик с гитарой, ну кто тебя просил? А жизнь такая забавная вещь, но отчего-то никому уже не смешно. Её стали преследовать частые головные боли. И, скорее всего, она и не рассказала бы никому об этом (чужие проблемы никому не нужны). Но в один день стало ясно, какая беда постучалась в двери. Капли крови, словно сверкающие драгоценные камни, падали на ее белоснежную блузку, пока кто-то не закричал о том, что нужно позвать врача. В жаркие, наполненные духотой и густой зеленью дни июня, она в первый раз переступила отделение онкологии, чтобы услышать самые страшные слова в своей слишком короткой жизни. В июне блеск ее глаз угас навсегда. Все катилось по наклонной. Болезнь развивалась пугающе быстро, и летние месяцы ей приходилось проводить не с друзьями, слушая очередной жизнерадостный хит, не с парнем на этих классных музыкальных фестивалях, где можно встреть, кажется, кого угодно, от хиппи до звезды мирового уровня, не на стажировке, маленькими шагами идя к большой цели и мечтая о настоящем, своем деле, не в путешествиях, с кучей сувениров, смешных фото и множеством новых знакомых. Нет. Бесконечные анализы, безликие стены, больничная палата с жесткой кроватью, и врачи, врачи, врачи. С самой разнообразной гаммой эмоций на лице, но главная - сочувствие. До ужаса приевшаяся маска и слова утешения. «Надо подождать, еще пара проверок, точно ничего не известно»… Ложь, все абсолютная, беспросветная ложь. Кого вы хотите обмануть, люди в белых халатах? Когда часы тикают слишком быстро, а время утекает из ладоней, словно мелкий песок… К чему все это, вы , спасающие жизни? Чего ждать? Они не ответили на этот вопрос. Да и не нужно было, ответ знали все, просто озвучив его вышла бы на свет та страшная правда, услышав которую, значит сделать шаг к концу. Она сделала этот шаг. Это было ее последнее лето. Он ничего не знал о ней. Ложь утянула его куда-то по неправильному пути. Девушка со змеиной улыбкой показалась лучше, чем та, с сияющими глазами. Теперь казалось неверным звонить ей по вечерам, ведь вечером он шел на очередную вечеринку со своей подружкой, потому что это было правильно. Для кого правильно? Он не знал. Ты все забыл, мальчик с сияющей улыбкой, которая теперь сквозила фальшью, ты потерялся в самом себе, не зная, чего ты хочешь. Ты променял настоящее на кривое зеркало, теряя самое дорогое, что было у тебя в жизни. Опомнись, пока не стало поздно, мальчик, забудь свои страхи, беги оттуда со всех ног, не бойся забыть то, что не нужно тебе. Пока не стало поздно… Осень закружила город в бесконечности желтых листьев и утренних туманов. Именно с утра все кажется таким настоящим, правда так близко, что еще чуть-чуть... И, мир подчинится тебе, раскрыв свою сущность, приглашая узнать ответы на вечные вопросы. Мальчик с погасшей улыбкой стоял у окна. Как он хотел знать, ах, как он хотел... Но почему мы так боимся начинать с начала, с самих себя? Начала и конец всего - в нас. Все ошибки, все можно исправить, стоит только повернуть. Но сможешь ли ты, или очередной звонок, разорвавший утреннюю дымку, вернет все на неправильные места? В смерти не абсолютно никакой философии. Это просто конец. Приближающийся, неотвратимый естественно простой. Сложно жить. Умирать – нет. Ее запястья стали неприлично худыми. К тому моменту выяснилось, что лечение бесполезно. Что же, это было понятно и без подтверждений опытных врачей. Девушка с тусклыми глазами, теперь она словно усыхала. Болезнь съедала ее, но кажется, ей не было никакого дела до этого. Каждый раз, когда кто – то навещал ее, главным вопросом, светившимся из еще не погибших глаз, был о том парне, что пел ей песни декабрьским вечером. И приходилось скрываться от этого пытливого и почти безнадежного взгляда. А что еще можно было сделать? Может быть это и было смирением. Хотя как можно смириться с собственной смертью? По крайней мере, она не плакала. Ни одной слезинки с тех пор, как болезнь раскрыла свой отвратительный цветок в ее теле. Сожаления? Их не было. Она знала, что не стала бы известной певицей, не спасла бы от смерти человека, не открыла бы новый мир. Это была бы обычная жизнь, которую стоит прожить, просто оттого, что она дана тебе, и все таки нужно что - то делать. Так не лучший ли исход – уйти как можно раньше, оставив как можно меньше сожалений позади? Не для себя – для других. Но жаль лишь было постепенно пропадавших в темной дымку боли воспоминаний о том декабре. Теперь их заменяли бесконечно долгое разрушение и листки календаря, неумолимо отсчитывающие каждый день. Все близилось к концу. Она сражалась. Да, до последнего она сражалась. Девушка с кудряшками, которых больше не было, ты была такой сильной, такой мужественной. И в тебе все же жила надежда, которую ты старалась похоронить. Надежда все же остается с человеком, хочет он того или нет. Да, ты была сильной. Но где же тот, кто должен быть силен для тебя? Снежинки медленно кружились в воздухе. Наверное, зима должна быть для человека олицетворением чего –то нового, возможностью поменять свою жизнь. Белый снег – как белый чистый лист. Можно писать все, что хочешь. Но не для всех. Снег собрался небольшой горкой на аккуратной темной крышке гроба. Он не растает. Она не проснется. Все боролись за нее. Кажется, что она прикипел к сердцу каждого, кто хоть как – то узнал ее. Каждый хотел облегчить эту дикую боль, когда она металась по подушке, крича что – то, моля о пощаде, вцепившись хрупкими руками в спинку кровати. Это называли приступами, и они повторялись все чаще и чаще. Не узнавая никого, она старалась прорваться, сделать хоть немногое, выплыть на поверхность сознания. Медленно передвигаясь по узким коридорам больницы, смотрела невидящим взглядом, вглядываясь во все лица. Искала. Не нашла. До последнего держась на плаву, даже под сплетениями пластиковых трубок, с трудом держащих ее жизнь, старалась понять что – то. Принять то, что уже произошло. А потом все неожиданно закончилось. В то утро ее глаза закрылись навсегда, а на лице застыло горькое выражение. Она так и не дождалась своего мальчика. Он стоял рядом с родственниками, недоумевающе смотря на совсем не большой гроб и снег на нем. Мальчик с гитарой, ты опоздал. Слишком поздно понял, слишком поздно пришел. Всего слишком. Для чего все это произошло? Ты сумел вырваться, но ничего не вернуть. Ваша любовь осталась вместе с той зимой, с теми яркими звездами. Она была прекрасна. Не жалей теперь. Ты плачешь. Горячие слезы стекают по щекам, растапливая снег. От нее ничего не осталось. Лишь память и слова, выбитые на каменном постаменте. И как дальше жить? «Но для чего пережила тебя любовь моя?» Для чего? Это был декабрь.