Свобода.

Десант высадился за пределами жилой территории. Пыльная, грунтовая дорога тянулась в город. За невысокой стеной блеклых придорожных растений обветшалые бедные лачужки хаотично чередовались с новыми, сложенными из крупных серых блоков, типовыми домами, окна которых неизменно смотрели в каменный забор, окружавший каждое строение. Дома располагались бессистемно, под разными углами к дороге и этим единственно разнообразили унылый ландшафт. После частного сектора пошла общественная застройка: длинный многоквартирный дом, распластанный вдоль дороги и отделенный от нее небольшим заросшим пустырем. Дом был такой же неухоженный и пыльный, как и все вокруг: исчерканный угольными надписями фасад местами дал огромные трещины, такие, что часть балконов повалились друг на друга, и вся передняя стена выпятилась по направлению к дороге. По стене, перетекая с балкона на балкон, лилась вода, питая скользкую черную плесень. Строение, однако, было обитаемым - то тут, то там за темными провалами окон мелькали тени, на балконах сохло и пылилось выцветшее белье. Джим слегка завороженный и сбитый с толку общим ощущением неустроенности, заметил, что это самое красивое архитектурное сооружение, какое он видел на этой планете. И тут же отвлекся, указывая вперед, на низкие белесые здания, замыкавшие с четырех сторон маленькую квадратную площадь, куда и лежал их со Споком путь. Здесь должен был состояться первый контакт. Внутри площадь оказалась еще меньше, чем выглядела снаружи, - каменные дома плотно стискивали крохотное мощеное пространство. Когда-то беленые, а теперь покрытые смесью черной копоти и таких же черных граффити стены слепо щурились мутными окнами. На краю площади стояли две местные жительницы, молодые женщины. Обе затянутые в короткие пышные платья, они беседовали, склонив друг к другу красивые, украшенные сочными красными розами головы, и не обращали внимания на прибывших. Джим слышал и узнавал слова - это было одно из знакомых ему земных наречий, "местные жительницы" оказались такими же пришельцами, как и они со Споком. - Зачем вы здесь? - после необходимых вежливых приветствий, Джим не стал дольше скрывать недоумение. - Здесь, - он обвел рукой окружающее пространство, охватывая жестом и тесную площадь, и пыльный город, и, кажется, всю эту неуютную планету. Стремительно темнело, ночь наползала из углов площади - они уже скрылись в вязкой мгле. Теперь собеседников освещал только закопченный фонарь, точащий из стены дома. - Ты этого не видишь, но все, что снаружи, не важно, - улыбнулась ему светловолосая красавица. "Все, что снаружи, не важно" эхом повторилось в голове Джима. Девушка пристально вглядывалась в его глаза, но видимо, не найдя там понимания, обратилась к подруге: - Анна, покажи ему. Темноволосая Анна, кокетливо поправляя за ухом розу, вышла на середину площади, неожиданно и сильно взмахнула тугими кудрями и начала отстукивать красным каблуком четкий ритм, ее тонкие руки с карминовыми ногтями взлетели над головой - к топоту добавились резкие хлопки, - алые губы беззвучно выговаривали полузнакомые слова. Звуки многократно усиливались, отражаясь от затянутых тьмою стен. И вдруг в краткий оглушительный миг тишины Джим почувствовал, что они на площади больше не одни. Из тьмы потянулись одетые в цветастые юбки женщины разных возрастов. Анна захлопала сильнее, закружилась на месте, и новые танцовщицы закривлялись вокруг нее нестройным, отчаянным хороводом. Выворачивая красные каблуки и безобразно кривя кровавые губы, приседала и кружилась древняя старуха, толстая черноволосая женщина извивалась в бешеном танце и манила Джима острым коготком, размахивала сухими коричневыми руками с яркими ногтями седая лохматая ведьма, пестря разноцветными юбками, носилась по кругу рыжая девчонка все быстрее, быстрее, быстрее. Дикий танец закончился так же неожиданно, как начался. Хлопки и топот замолкли, жуткие танцовщицы растворились во тьме. Анна, улыбаясь и тяжело дыша, смотрела черными глазами на Джима. - Видишь? - спросила она.- Это свобода. - Хочешь на свободу? - шептала ее подруга, увлекая Джима в приоткрывшийся в стене светлый прямоугольник двери. Джим краем глаза видел неподвижный силуэт Спока, медленно растворявшийся в темноте. Свобода была важнее.