Быть свободным

      Мы свободны. Глотая обидные оскорбления в свой адрес, он обреченно кивает. Мы свободны. Летая на дикой скорости по темной трассе, он курит сигарету под веселую музыку, пряча ярость, стыд и боль в радостном отуплении*. Мы свободны. Ловя ртом воздух и чуя, как отбитые внутренние органы ноют, он плачет. Мы свободны...       Он садится в автобус и куда-то едет. Транспорт полон, но он не может разглядеть лиц пассажиров. Они словно его мысли, нечеткие и бессмысленные.       Автобус останавливается, и он знает, что пора выходить. Перед ним расстилается темный дикий лес, вышедший со страниц книги Колина Мэлоя**. Осталость только решить - Прю он или же Кертис.       Ни тот, ни другой, - внезапно приходит ему на ум. Он знает историю этих героев, а свою еще предстоит узнать. Он пугается неизвестности.       На его плечо садится белоснежная птица, словно знак, словно символ, и, тут же вскакивая, летит вдаль, оставляя дырку от острых когтей на его любимой футболке.       Пути назад нет, - понимает он и идет вслед за белым пятном его крыльев и тельца. Единственная тропа, ведущая в темные заросли, смыкается за ним, чтобы никто не пошел следом.       "Где все твои вещи?"       "У меня нет ничего своего".       "Тогда, где твои люди?"       "Мои люди давно позабыли обо мне".       "А где твоя любовь, мальчик?"       "Она в моем сердце".       И глупо объяснять белому голубю, что он не имел ввиду вечно сокращающуюся мышцу. И еще глупее говорить о том, что ему действительно чужд цинизм. Несвободные высмеивали его. Несвободные говорили, что он свободен, бесполезен и глуп.       Лес сгущался. Они винили его в голоде, войнах и бедах - он верил, что виноват. Лес сгущался. Они ставили ему подножки и толкали в спину - он верил, что заслужил. Лес сгущался. И лишь когда последний плюнул ему вслед - он понял, что остался один.       Он ни в чем не виноват.       Он поскальзывается на выступающем корне большого дуба и смотрит в небо, заслоненное густыми кронами столетних деревьев. Ему не больно, ведь он не заслужил боль.       Звезды светят так ярко, что даже листья не могут скрыть всего величия ночного неба. Кто-то говорит с ним, кто-то очень хочет, чтобы он жил.       Он улыбается, впервые искренне за несколько лет, и поднимается с теплой земли, устав созерцать всю мощь неизведанного. Голубь-проводник, давно ушедший в царство Морфея, уютно устроился на ветке. Он не дергает его, он уверен, что не заблудится.       Он все бежит вперед, даже не думая, чтобы выбиться из сил. Он жаждет видеть то, зачем пришел сюда. Он верит во что-то совершенно грандиозное, сказочное, невероятное.       Соленый воздух резко ударяет ему в нос, и кто-то, хлопая крыльями, вырывается вперед. Он тянется пальцами вслед за белой птицей в надежде опередить её. Он даже вырывает пару перьев.       Рассвет. Мелкое теплое море шепчет волнами ему на ухо о том, какой веселой жизнью могут жить люди. Он слушает внимательно, украдкой глядя на белого голубя, силуэт которого становится все меньше на нежно-розовом желтоватом ясном небе. Он замечает, что птица теперь не одна, и рядом с его непутевым любопытным проводником летит еще один голубь. Он глядит в сторону, и видит её, в джинсах и рваной футболке, с промоченными в соленой воде обутыми ногами. Она замечает его и неуверенно улыбается. Он счастливо улыбается в ответ.       Мы свободны. Они плещутся в волнах, рассказывая друг другу всякие глупости. Мы свободны. Они беспокоятся о тривиальных вещах, возвращаясь в родной Вавилон. Мы свободны. И снова оказываются здесь, чтобы продолжать нести свет тихого моря в беспросветный суетной город за горами, лесами и дорогами.       Мы свободны. Всегда, везде и при любых условиях.