Первый из шести

«Мужчинам не положено плакать» – гласит прописная пустословная аксиома. Ей учат с самого детства, когда беззаботная жизнь не может толково ответить наивному крохе, почему же прозрачная слеза, скатившаяся не по бархатной коже женского лица, вызывает непонимание и нежелание становиться свидетелем минутной слабости того, кого принято считать по природе своей сильным. Если плачет мужчина – значит, произошло действительно что-то ужасающее и уничтожающее его изнутри, подрывающее наивные и простые убеждения о неизменности мира и собственной возможности держать хоть что-то под контролем или беспрестанным вниманием. Никто из пятерых не предаётся подобным высоким размышлениям, пока чёрный лакированный гроб, усыпанный алмазной россыпью капель дождя, медленно, мучительно медленно, опускается на дно холодной ямы. Кусок благородного дерева уносит внутри себя шестого, отдышавшего свой срок на земле. Понимание не пришло ещё полностью. Оно лишь начинает разбег на задворках сознания, чтобы в самый неожиданный момент сверкнуть ясно и чётко, подкашивая ноги и заставляя зрачки испуганно расшириться. Убивая положительные эмоции на долгое время. Шестой пока жив, он с ними. Он говорит, смеётся, расхаживает задумчиво меж музыкальных инструментов, поддерживает в трудную минуту, разделяет радостно триумф, курит и смотрит внимательно вверх, словно ища ответ на мучающий тягучий вопрос, кричит гневно, воодушевлённо жестикулирует, заворожённо мечтает вместе с ними о будущем – он не утратил очертаний в их памяти, не превратился в призрака, растерявшего себя. Отчего же тогда кто-то из пяти оставшихся смотрит перед собой и не замечает, как слеза предательски прочерчивает позорную линию на щеке? Отчего пресловутая аксиома не останавливает разоблачающую слабость? Ответа нет. Пока. Но он найдётся. Со временем. С пониманием. Все они смертны. И шестой – всего лишь первый. И не так страшен окажется страх перед собственной смертью, как чувство бессилия перед неотвратимостью смерти других, близких людей, воспоминания о которых будут умолкать вместе с их голосами. И каждый из пяти будет познавать горькую истину не один раз, моля судьбу, чтобы на их долю более не выпало подобных испытаний. Горькая правда только зарождается в скупых мужских слезах, опровергающих сухие аксиомы и окропляющих промерзшую землю вместе с дождём.