Школа Юных Мафиози

Хибари был очень странным. По-крайней мере, все так считали. Экзотика – не порок, однако ученики школы юных мафиози, всё же, старались по возможности обходить главу Дисциплинарного Комитета стороной. Кому нужны лишние неприятности и конфликты с непонятным парнем, который, как говорят, на короткой ноге с самим директором Реборном? И, естественно, Хибари и сам был не прочь избегать лишнего общества. Поэтому лишней информации о нём никто не знал. Да и кто бы мог знать, если все отборные смельчаки были жестоко избиты в тот же вечер, если имели наглость каким-либо способом оскорбить самолюбие Кёи? Рассказывая о комитете, ни в коем случае нельзя забывать о кабинете. Первым на ум приходит стол, - шикарный, из тёмно-красного дерева. На нём нет никаких фотографий или стильных безделушек, как любят показывать столы разных боссов или директоров компаний в фильмах. Бумаги, огромные стопки документации, несмотря на свои размеры и количество, всё же, не создавали ощущения захламленности. А всё почему? Хибари Кёя любит порядок, порядок и дисциплина превыше всего. Стал бы он иначе главой? В кабинете всегда стояла тишина. Никто и ничто не смело её нарушить против воли обладателя кабинета, самого Хибари. Единственным исключением являлись часы с кукушкой, всегда размеренно тикающие, а в полдень и полночь негромко звонящие. Они тоже были из красного дерева, но на пару тонов светлее, чем стол. Также в помещении был коричневый диван с приставленным к нему кофейным столиком. Однако в данном случае столик, скорее, был чайным, а не кофейным. А всё почему? Хибари Кёя любит зелёный чай. Вдруг из клетки, стоящей на подоконнике, раздался тихий писк. Кто это тут у нас? Личный спутник главы Дисциплинарного Комитета, жёлтая птичка Хибёрд. Единственный, кому позволялось сидеть у Кёи на плече. Или не единственный? - Тук-тук, - мягкий женский голос разрезал тишину. Хибари бросил спокойный взгляд на открывшуюся дверь и макушку девушки, выглядывавшую из неё. – Я войду? Ответом послужил короткий кивок, а особа радостно запрыгнула внутрь. - Чай пьёшь? – она заинтересованно рассмотрела маленький японский чайник. Было странно видеть такой атрибут в итальянской школе. Заметив, что чашка Кёи уже пуста, она заботливо налила ещё. - Что надо? – отрезал Хибари, раздражённо наблюдая, как Лина скромно присаживается рядом с ним на диван. Он сощурил глаза. - Да так, просто зашла, - она, немного испуганно, вжалась в спинку дивана, чем вызвала ещё большее подозрение главы комитета. Он бросил взгляд на её запястья и сделал вид, что всё в порядке. В чём же дело? - Чего интересного расскажешь? – она напряжённо посмотрела в окно с натянутой улыбкой. В воздухе сквозило недоверие. - Выметайся, - так же спокойно ответил Кёя, отпив из чашки. - Ладно, раз уж у тебя нет настроения, я, пожалуй, пойду, - нараспев, наигранно весело проговорила она и закрыла за собой дверь. Хибари в последний раз посмотрел на её руки. «Подделка», - промелькнуло у него в голове, но он тут же отбросил эти мысли. Делать ему больше нечего, как думать о какой-то девчонке. - Ты сделал свою работу, Марк. Молодец, - снисходительный тон, хитрая улыбка на устах, прикрытые глаза, - все характерные черты Рокудо Мукуро объединились в их обадателе. - Это всё? – Марк немного нервничал, его, если честно, напрягало, что в качестве карточного долга Мукуро загадал такое странное желание – облапошить своего друга-тупицу. - Нет, - мягкий, почти что женский голос. – Ты должен сделать так, чтобы он следил в нужное время, - он не требовал и не приказывал, просто говорил, а Марк уже понимал, что от этого ему не отвертеться. - Ну и когда же наступит нужное время? – слишком темно. Начинает казаться, что здесь собираются какие-то заговорщики, обсуждающие планы кровной мести или ещё чего-нибудь в том же духе. - Вечером. Пусть приходит на крышу, - задумчиво протянул Рокудо, уже почти витая в своих облаках. «Да уж, на крышу, если его пинком оттуда не выгонит глава Дисциплинарного Комитета», - про себя мрачно усмехнулся парень, припомнив ещё одну странную особенность Хибари. - Что, думаешь, что его прогонит Хибари? – Мукуро мягко рассмеялся, глядя, как удивлённо вытягивается лицо Марка. – Я позабочусь об этом, его там не будет. Каких только интриг и тайн не плетётся в стенах этой странной школы. Но держитесь друг за друга крепче, Вонгола, кажется, скоро подует ветер в вашу сторону, и, как знать, выстоите ли вы?.. У Франа закончились уроки. Обычно, примерно в это время, он находил Лину где-то в столовой с очередной булкой, а потом они шли до корпуса, постоянно о чём-то болтая. Они ведь одноклассники. - Айроне? – его окликнул Мукуро из параллельного класса. Он обернулся без всякого интереса. - Даа, - облака сегодня были на удивление жёлтыми. Точнее, не облака, а небо вообще. И это было странно, ведь до заката ещё оставалось несколько часов. Да, несомненно, сегодня странное небо. Фран снова посмотрел на оранжевое зарево, а затем обратил свой взгляд на Рокудо. - Не видел Джессо? – между делом, поинтересовался тот с лёгкой улыбкой. Фран помотал головой, а Мукуро закатил глаза. - Как ты мог её не видеть? Вы ведь в одном классе учитесь, дубина, - немного неожиданно рявкнул он. Времени оставалось всего ничего, а ещё нужно столько сделать… Да, определённо, Джессо нужна ему сейчас. - Вчера днём она ходила к главе комитета , так и не вернулась, - зеленоволосый пожал плечами. - Ты так спокойно об этом говоришь? Ты же знаешь, что говорят о нашем Хибари. Не волнуешься за неё? – Мукуро чуть наклонил голову набок, изучающе рассматривая лицо хилого парня, задаваясь вопросом, как его до сих пор не унесло попутным ветром. Словно Мери Поппинс. - Она сказала, что хочет заехать к отцу, - тут же нашёлся Фран. - Её сегодня не будет? - Кажется, таак, - Айроне вздохнул и снова поплёлся к корпусу. Надо будет ещё прибраться в комнате соседей, скоро старшеклассники из поездки вернутся… «Интересно, с каких это пор я стал горничной?», - он снова вздохнул, на этот раз чуть раздражённо, и начал вспоминать, куда же он дел ключи от комнат двеннадцатиклассников. «Чёртов меланхолик», - шикнул Мукуро. Кажется, все его планы рушатся на глазах? Ну уж нет. Хоть и не нашлось этой девчонки, которая запросто отвлекла бы Хибари за чаем, всё получится сегодня. Рокудо Мукуро не привык откладывать свои давно спланированные дела. Не для него это… Кажется, в классе с Курокавой учится Савада. Или он ошибается? Стоит проверить. Сетуя на свою плохую память, Мукуро лёгким шагом направился обратно в здание, в холл, где висит расписание занятий и классы. - Да уж, ну и урок выдался, - облегчённо вздохнул Тсуна, выходя из злосчастного кабинета. Мало того, что это химия, так ещё и удача снова оказалась не на его стороне. Когда учитель Верде показывал опыты с соляной кислотой, ему нужно было вызвать именно его, бедного Тсуна, который пустых-то колб боится, не то что наполненных жидкостью, способной разъесть всё, на что капнет. Ну, конечно же, он испугался и залажал. Теперь у Верде на кафедре зияет огромная дыра в виде лужи жидкости. Замечательно, ничего не скажешь. Обозлённый химик ещё и убирать всё это весь класс заставил. Отлично, теперь, наверное, его от всей души ненавидят все одноклассники, кроме, разве что, Гокудеры. - Савада, ну ты и бездарь, - шикнула на него Хана, выходя вслед за ним. Несмотря на все её холивары, Верде-таки заставил её надеть резиновые перчатки и драить целый ряд, плюс оттирать парты от ручек, следы от которых хранились здесь, видимо, с прошлого года. - Извините, пожалуйста, - да уж, от позора Тсуна был готов умереть. Ладно бы только его отчитали и наказали за происшествие, так теперь весь класс будет злиться. - Тсуна, ты не должен извиняться, никто не виноват, что Верде – жутко вредный мужик, - раздражённо рявкнул Гокудера, который всё это время шёл последним. Да, видок у всех, конечно, был не ахти какой, но не казалось, что так уж сильно они все ненавидят его, Тсуну. Видимо, такое случалось и до этого, поэтому единственное чувство, которое все сейчас испытывали, - дикая усталость. Всё-таки, кабинет у Верде знатный, как конюшня. А может быть, это сравнение пришло всем на ум только из-за желания поскорее разлечься на мягкой кровати. - Да, Савада, ничего страшного, в прошлый раз Хару поскользнулась на мокром полу и рассыпала весь мел ему на голову. Как же тогда он метал гром и молнии! – ребята дружно засмеялись, а Тсуна смущённо улыбнулся. Лишь Хана была недовольна. «Если это моё наказание, то за что, чёрт побери?!» - видимо, сегодня был не самый лучший её день, впрочем, как и у остальных. А ведь она, между прочим, до сих пор не забыла, как их класс заставили дежурить в столовой целую неделю из-за растяпы Миуры! Но она смягчилась. Может, это усталость дала о себе знать, а может, злопамятная девушка припомнила, что Миура-то вовсе не извинялась, а этот недоросток хотя бы стыдится. Незаметно, пока все беспечно обменивались старыми школьными воспоминаниями, она вышла из коридора и направилась к лестнице. С ног она, разумеется, не валилась. «Это ж какой надо быть невоспитанной, чтобы упасть в обморок лишь от того, что мыла полы?» - подумалось ей. Не то, чтобы Хана была помешанной на хороших манерах, но кое-какое понятие о чести и гордости она имела. Если, конечно, можно считать её огромное самомнение «каким-то понятием». «И почему я вообще учусь здесь? Как будто я собираюсь стать мафиози», - она надменно фыркнула. Возможно, именно это, характер, настолько нравился всем мужчинам, которые её окружали, что частенько её приглашали в рестораны молодые люди значительно старше её самой. Спускаясь по лестнице, она отправила сообщение своему водителю, чтобы ей поскорее подали машину. В самом деле, оставаться у Киоко второй день подряд, - это уже хамство. Ей пришёл ответ, что его машина заглохла где-то в центре Вероны. Прочитав это, Хана невольно сжала кнопочки своего бедного телефона. «Да что ж за день такой?! Не удивлюсь, если ещё этот на горизонте нарисуется, будет просто отлично», - язвительно подумала она. И почему её отец такой непреклонный? Привык делать только то, что хочет он сам, и свою дочь воспитал по собственному неведомому идеалу, который никому не постичь ни умом, ни разумом. В конце концов, должен же он понимать, что у кого-то, помимо его самого, существует мнение тоже. А ведь она так просила: папа, давай будем жить в Неаполе! Или хотя бы купи мне там маленькую квартирку, ведь это самый красивый город на свете! Но папочка и слышать ничего не хотел. - Ты будешь учиться в школе в Венеции, потому что она даёт лучшее образование. Ты ещё юна, тебе рано думать о городах, думай об учёбе, - всегда ворчливо отвечал он. Вот тебе и учёба: оставаться на дополнительные изза крикливых придурков, драить кафедру после оплошности какого-нибудь неумёхи… А ведь она так хотела увидеть мир! Всё-таки, что ни говори, а Италия – очень красивая страна. Но это не значит, что нужно ограничиваться только ею. Курокава тёплыми вечерами частенько придумывает, как она на корриде в Испании, как она первый раз в жизни ест борщ в России, как делает фото рядом с Эйфелевой башней во Франции. Есть столько всего, что нестерпимо хочется посмотреть! Но остаётся лишь вздыхать. Хана обратила взгляд на небо. Да, много кто сегодня говорил о небе, мол, странное и необычное. Действительно, будто закат разлился на горизонте на пару часов ранее. Всё светилось каким-то красным светом, а ленивые лучи медленно скользили по её лицу. Она закрыла глаза и прислонилась к фонарю, который стоял рядом с главным фасадом школы. Интересно, сколько она должна простоять тут, пока не прибудет машина? Час, два? А может, больше? Плевать. Пока она не замёрзнет, она не уйдёт из этого волшебного тихого мирка. Тут она задумалась. А почему так тихо? Обычно в это время, после шестого урока, здесь толпы различных учеников, весело болтающих перед тем, как они разойдутся, - одни уедут на машине, другие свернут в общежитие. «Ах, да, точно, мы же задержались на тысячу лет из-за Савады», - мрачно вспомнила она и снова закрыла глаза. Фонарный столб превратился в старого верного друга, готового принять все её радости и горести. Нега и приятная усталость разливалась по телу. «Главное не уснуть. Но чертовски приятно. И погода на удивление хорошая…», - действительно, воздух был непривычно тёплым, но, видимо, уже ничего не могло удивить Курокаву настолько, что бы заставило её оторваться от созерцания всех этих положительных чувств. Ничто. Но я же не говорил «никто», верно?.. - Здравствуй, моя милая Хана! – словно гром среди ясного неба раздался голос нашего давнего знакомого, плетущего интрижки. Хана раздражённо взглянула на него. Так и есть, Рокудо собственной персоной. Довольный такой, аж зависть берёт. - Чего лыбишься, урод? – буркнула она и демонстративно отвернулась. Но разве могло это остановить его пыл? - Сегодня такое прекрасное небо, так почему бы нам не отдаться в объятия друг друга под ним? – говорил он нараспев, но было слышно, как насмешливость сквозит в каждом звуке, поэтому Курокава даже не обратила внимания на его странную реплику. Мукуро раскинул руки, выказывая свою чрезвычайную готовность. - Ты просто больной идиот, - фыркнула она, моля эти самые небеса, чтобы машина прибыла побыстрее. Сейчас она уже была готова отказаться от своего прошлого решения и зайти внутрь общежития, чтобы навестить кого-нибудь, например. - Иди же ко мне, моя сладкая птичка, - Хана хотела было дёрнуться, но её попытка не увенчалась особым успехом: она успела только на шаг отойти от фонаря, и её сразу прижали обратно к нему. «Где шляется Рёхей, интересно?», - беззаботно подумала Курокава: подобные выходки со стороны Рокудо для неё уже вошли в привычку. «Поиграется и отпустит. Больной», - наивно полагала она. Откуда же ей было знать, что Мукуро хочет разбить самую крепкую парочку во всей школе юных мафиози? - Ты скучала по мне? – прошептал он ей на ушко с улыбкой. - Не могла дождаться, - язвительно ответила та. У него, похоже, действительно что-то с головой. - Ты такая стервозная, - выдохнул он, уткнувшись в неё где-то на уроке шеи, и мягко прикоснулся губами к её коже. – Ты знаешь, что если женщина хочет заинтересовать мужчину, стервозность – лучшее её качество? – вот она, стоит прямо перед ним, такая тёплая, живая, страстно желающая ударить. Разве не возбуждающе? - Отвратительно, - Хана скривила рот и попыталась отодвинуться, но у неё снова ничего не вышло. - Не ври, тебе же приятно, - Мукуро слегка повысил голос. Как она может настолько нагло врать ему прямо в лицо? Ведь он знает, что он – идеал женских фантазий. Все женщины, знают они об этом или нет, мечтают о нём, хотят его, любят всей душой. К чему эти жалкие самообманы, если он и так давно догадался, что на самом деле у неё на душе? Мукуро смело запустил руку девушке под юбку. - Хана, - раздался громкий и чёткий голос. Курокава будто очнулась от забытья и изо всех сил постаралась выглянуть из-за плеча Рокудо. И эта попытка, наконец, удалась. Ещё бы, план Мукуро пришёл в исполнение, почему бы ему и не расслабиться? Сасагава Рёхей ясно смотрел на свою возлюбленную, слегка нахмурив брови. Его волновало сейчас так много вопросов. - Почему ты врала мне? – наконец, он озвучил одну из своих мыслей. Всё-таки, Марк был прав. Теперь-то он знает, кому можно верить, а кому нет. - Я?! Врала тебе? Ты бы лучше мне помог, а то тут меня, как видишь, изнасиловать пытаются, - Хане на мгновение показалось, что её голос похож на визг резаной свиньи, но она тут же отбросила это сравнение. Разве может быть что-то общее между Ханой Курокавой, грациозной и самоуверенной брюнеткой, и свиньёй, которая через пару часов будет валяться в мясной лавке? Право, смешно. Рёхей же никак не отреагировал на это. Он всё вглядывался, вглядывался в её глаза, казалось бы, такие честные, и никак не мог понять, когда всё это началось, когда он просчитался? Когда же его, всё-таки, начали обманывать? Лучше бы сразу сказала, что нашла другого, он бы… А что он бы? Интересно, как бы он ответил, если бы она заявила, что у неё другой? Наверняка, жутко взбесился. Да, определённо. Но разве сейчас он не взбешён? Не в диком гневе? Да какая разница, что сейчас. Всё это уже не имеет значения. - Я верил тебе, Хана. Очень жаль, что он оказался лучше, чем я. Надеюсь, ты будешь счастлива. Прощай, - мимолётно бросил он. Рёхей мог терпеть от своей любимой что угодно: скандалы, капризы, ревнивость, ссоры. Но только не измену. Этого он никогда не смог бы простить, как бы не старался. Это было выше его. На глаза Ханы навернулись слёзы. «И что это значит?! Кто это там лучше, чем он?», - мысли возмущённо копошились внутри и, казалось, бились о внутреннюю сторону черепа. Как же так? - Ты о чём? Куда ты пошёл? А ну вернись! Кто это тебе такое сказал? Сасагава! Рёхей! – кричала она ему вслед, но всё было тщетно. Блондин был слишком погружен в собственные мысли, засунув руки в карманы, он направился внутрь здания. Хана хотела было сказать, чего он там забыл, если ему уже пора в общежитие, но поняла, что он больше не её. Он её бросил. Резкое осознание свалилось на голову, будто специально сброшенный с крыши рояль. Бросил?! Она не сразу поняла, что всхлипы сотрясают её грудь. Да как же так?! Тишина казалось противной. Когда, наконец, настало время заката, небо наоборот стало чересчур серым. В невзрачном пейзаже можно было заметить одинокую девушку, которая сидела на лавке, понуро опустив голову. А если приглядеться, можно было заметить, как размеренно стекают у неё слёзы по уже сухим щекам. И всё же, какая девушка! Несмотря на всю боль, раздиравшую её изнутри, она ни разу не закричала, хотя и хотелось дико заорать от этого дня, от всех этих событий, свалившихся на её умную головку за такой короткий промежуток времени. Машина была подана в 23:04.