***
Поднять утром Илью Анатольевича — это подвиг. Ну, не подвиг, но что-то героическое в этом есть. Илья Анатольевич — типичная сова. Точнее филин. Особенно по выходным. В выходной Илья Анатольевич может спокойно проспать полдня. Даже если за стеной будут делать ремонт, а за окном пилить деревья. -Илюша, вставай! Нам выходить скоро! Мы же опоздаем! — скачешь ты в бесплодных попытках отодрать Илью от дивана. Полчаса уже скачешь. -Ага, встаю… — сонно соглашается Илья Анатольевич, целует тебя в щеку и заваливается на другой бок, предусмотрительно натянув одеяло на голову. — Ну и чего делать? — спрашиваешь ты вслух сама у себя и пожимаешь плечами. Чего делать знает дочь Евгения. Бодро подлетев к вашей кровати, пока ты не видишь, она с размаху опускает горячо любимому папе на голову том советской энциклопедии, которую ей удалось выудить с верхней полки книжного шкафа. И задает каверзный вопрос. — Папа, что такое триппер? — нежно спрашивает дочь Евгения, уставившись на Илью огромными глазищами (Да-да. Глаза у нее твои. Это Илья так говорит). -Что-о-о-о? — взлетев на полметра над кроватью, то ли от удара по голове энциклопедией, то ли от вопроса дочери вопрошает проснувшийся Илья Анатольевич. — Надо будет взять на вооружение такой метод побудки, — думаешь ты. — Ты где такое слово услышала? — потирая голову, интересуется Илья Анатольевич. — Наша воспитательница во время тихого часа говорила поварихе, что охранник Иван наградил ее триппером. А скоро медосмотр. Папа, а если ты выиграешь лыжный забег, тебя тоже этим наградят? — с жаром интересуется Женечка. — Надеюсь, что нет, — хмуро глядя на тебя, отвечает Илья. У вас не принято при ребенке обсуждать детский сад и воспитателей, но все, что о них думает Илья Анатольевич, легко читается в его взгляде. Детский сад — это сугубо твоя инициатива. Илья был категорически против ранней социализации ребенка во враждебной среде посторонних, сопливых детей. Выдвигаетесь. С лыжами, палками и ребенком. Лыжи и палки цепляются друг за друга. С лестницы вы скатываетесь каким-то огромным ежом — с торчащим в разные стороны спортивным снаряжением. В подъезде натыкаетесь на не в меру любопытную и общительную соседку. -Ой, Женечка! Как ты выросла! — всплескивает руками соседка (вчера она тоже самое говорила). Это только прелюдия. Дальше начинается допрос. С пристрастием. — А ты знаешь, как тебя зовут? — елейно интересуется соседка. Хотя минуту назад она сама это прекрасно знала. Женька, нахохлившись, молчит. Илья Анатольевич кривится и гремит лыжами. Соседку он не любит за болтливость. — А кого ты больше любишь маму или папу? — не унимается соседка, — Папу, наверное? Он у тебя красивый, молодой! (Ага! А это уже булыжник в твой огород. Ты значит старая и страшная. Ну-ну. Забавно!) — Я больше мороженое люблю, — надменно отвечает ваша дочь, — идемте уже, а то опоздаем — тянет она вас за руки, спасая от любознательной старушки. -Идем! — соглашаетесь вы, и дальше катитесь по лестнице, гремя лыжами, палками и ботинками.***
Ваш соревновательный больничный коллектив уже весь в сборе. — Где вы шатаетесь? — зло интересуется Мамин, — только вас и ждем! Дальше начинается веселье. Потому что нацепить лыжи смогли только Осипова, Петр Алексеевич и Илья Анатольевич. — Стой, не дергайся! — командует Илья, пытаясь запихнуть твою ногу в ботинке в лыжное крепление. Пока он запихивает одну ногу, вторая — которая уже в лыже, предательски скользит, и ты норовишь грохнуться прямо в сугроб. Рядом пыхтит Степан, который пытается запихнуть в лыжи Галину. -Какой идиот это придумал! — справедливо бубнит Степан. — Степа! Лыжина отвалилась! — радует его новостью Галина, — ты их перепутал — та на эту ногу, а эта на ту. -Е-мое! Как у тебя много ног, сразу-то и не разберешься! — нервно констатирует Степан. В стороне стоит Мамин и самостоятельно пытается нацепить лыжи. Но у него тоже ничего не получается. Осипова и Петр Алексеевич бодро подпрыгивают, опираясь на палки, и радостно гогочут, созерцая ваши мучения. — Ну и молодежь пошла хилая! — констатирует Петр Алексеевич. -Да, только и делают, что за компьютерами сидят, — вторит ему суровая Осипова. — Славочка! Надень шапочку! Простудишься! Заболеешь! А тебе же еще руководить! — это подбегает мама Вячеслава Александровича. Натягивает на него шапку с помпоном, обматывает шею шарфом. И ловко вбивает Вячеслава в лыжи. Так, что они не слетают, как у Галины, через каждые три шага. Все, наконец, в полном обмундировании выстроились в ряд. Дождались сигнального свистка. И после оного бодро поковыляли к финишу. Километр. По лесопарку. Кто как мог. -Соколов! Не отставай! — проносясь мимо вас на скорости, близкой к скорости света, командует Петр Алексеевич. — Давайте, давайте, шевелитесь! Мне выходной дополнительный нужен. Я не убиралась давно, — пробегая мимо вас коньковым ходом, мотивирует на спортивные подвиги Осипова. Илья Анатольевич плетется где-то сзади. А вы с Галей идете друг за другом. Ноздря в ноздрю, можно сказать. Со скоростью улитки — ахатины. Но даже на такой скорости Галя умудряется въехать в сугроб. И там упасть. Ты умудряешься въехать в Галю. С горки. Тоже упасть. Запутаться в лыжах и палках. Отчаянно ерзать, пытаясь разобраться, где твои, а где Галины лыжи. В таком виде вас успевают сфотографировать три коллеги из первой поликлиники. — Не шевелитесь! Только не шевелитесь! А то снимок смазанный получится! — издевательски «умоляет» вас офтальмолог Коновалов из больницы номер 2. — Гад! — отплевываясь от снега в праведном гневе выдает Галя. Ты с ней полностью согласна. Наконец до вас добирается Илья Анатольевич. Распутывает лыжи и помогает встать. Тебя еще и от снега отряхивает. — Ты где шатаешься?! — чуть не плача накидываешься на него ты. — Вот именно! — не отстает от тебя Галина. — Галина, вы идите, то есть бегите. Мы догоним! — спроваживает Галю Илья Анатольевич. -Ну чего ты, ну успокойся! — утешает тебя Илья Анатольевич, — нормально же все! Сейчас доедем. — Да, доедем, как же …— сейчас заплачешь. Точно. Глупость какая-то, а страшно обидно. Хоть и взрослая тетка, а не девочка на уроке физкультуры. Илья Анатольевич не дает тебе договорить. Потому что Илья Анатольевич знает только одно средство, которым можно успокоить женщину в***
— Папа! А триппер-то этот тебе дали за победу? — не унимается ваша дочь, сидя в автокресле, болтая ногами и разглядывая «призовые». Грамоты то есть. От горздрава. -Женя! — возмущенно восклицает Илья Анатольевич -А? Что? — пытаешься вскочить ты, забывая, что едешь в машине. -Надо нам каждые выходные на лыжах ходить, — вносит предложение по проведению семейного досуга Илья Анатольевич, — с бутербродами и термосом! -Да, — сонно соглашаешься ты. Впереди еще полвыходного. И еще дополнительный выходной в перспективе. Красота!