Вихту 2: Старший сын

"Маленькое объяснение некоторых деталей, думаю, здесь не помешает) Кохтэ и тритоны – в общем, обозначаются все вместе, как русалы. Так что я ничего не путаю и в тексте употребляю это определение осознанно. Кентавры могут спокойно менять ипостась на человеческий облик, но используют это не часто, только по собственному желанию. И поскольку свое тело им привычней, как в жизни, так и в плане близости с партнером, то перевоплощаются в человека редко". *** - Это… странно. - Да. - И непривычно. - Да. - И пугающе. - Да. - Наоэ, скажи уже хоть что-нибудь! – Вихту раздраженно посмотрел на супруга и недовольно шлепнул того своим хвостом по обнаженной спине. - Кроме того, что это странно, непривычно и пугающе? – тритон скорчил ядовитую гримасу, что вкупе с его острыми зубами смотрелось просто устрашающе. Но только не для кентавра, который души не чаял в своем необычном партнере. - Да! - Это наши дети, Вихту. И оба молодых родителя вновь склонились над водным пузырем, в котором хаотично, но очень медленно раскачивались три больших икринки, которые по размеру очень походили на яйца нагов. Наоэ еще с утра уплыл в море, чтобы уже к обеду вернуться с икрой и впервые за три месяца показать ее Вихту. И кентавр был рад, правда, не ожидал увидеть то, что совершенно не укладывалось в его голове. Икринки были прозрачными, и в мутной жидкости можно было уже сейчас разглядеть очертания их будущего потомства. В двух из них были однозначно русалы, но Вихту не был уверен, что они полноценные кохтэ или обычные тритоны. Хотя откуда им быть обычными? Смешение рас могло дать совершенно непредсказуемый результат, поэтому оставалось только дождаться появления малышей на свет, и тогда уже судить об их принадлежности и внешнем виде. Но уже сейчас, когда до вылупления оставалась какая-то пара недель, кентавр мог с уверенностью сказать, что детки будут странными. А вот в третьей икринке отчетливо был виден маленький кентавр, но жидкость внутри была настолько мутной, что разглядеть что-то большее просто не было возможности. *** Сахэс родился слабым. Молодой, тонкокостный и невероятно красивый кентавр – жаль, что не кохтэ, как два младших близнеца. Да и вряд ли бы это спасло его от жестокой участи неполноценного существа из-за необычного смешения крови и рас. Будучи единственным кентавром из трех детей и появившимся на свет первым, он был ослаблен своими братьями Маоэ и Лаэм. Близнецы кохтэ оказались магически сильнее и выносливее, чем он, поэтому еще на первых порах вытянули из него всю силу и здоровье. И словно в насмешку, осталась только хрупкая красота. Густая грива струилась черными языками, оттеняя светлую, почти прозрачную кожу, голубые глаза сверкали и казались маленькими частичками неба, а тонкие губы складывались в теплую улыбку, пряча остренькие клыки. Сахэс был тихим и молчаливым, мало с кем общался, а порой и вовсе скрывался от глаз своих сородичей. Никто из племени его не дразнил, никогда не обижал, но и не старался сблизиться со странным кентавром, предпочитая ему компанию таких же, как и они сами. Сахэс все понимал, чувствовал, что будет лишним, поэтому всегда бродил один, за исключением того времени, когда братья хоть ненадолго, но выползали из воды. Но и с близнецами Сахэс чувствовал себя странно: казалось, что и среди них он несуразное и отвратительное существо. Ему и в голову не приходило, что он красив и приятен в общении – было достаточно и того, что он зверски страдал от физических недугов, словно он оборотень с северных гор, а не кентавр. В отличие от старшего отца, Сахэс долго и болезненно переходил в человеческую ипостась, из-за чего к своим девятнадцати годам проделывал это действо лишь девять раз. Вихту искренне переживал за сына, не раз пытался образумить и подбодрить, но молодой кентавр с каждым годом становился все тише и незаметнее, словно желал и вовсе уйти из жизни своих близких. А Наоэ молчал, лишь с каким-то понятным только ему интересом, наблюдал за старшим сыном, подозрительно щуря черные глаза. Казалось, что кохтэ знает какую-то тайну, не скрывая ее, но и не произнося вслух, будто ожидая момента. И если родители знали только о слабом здоровье Сахэса, то хитрые и вездесущие близнецы знали еще об одной вещи, из-за которой молодой кентавр становился все подавлений и несчастней. Сахэс был влюблен. В их большом племени было много свободных кентавров, каждый из которых славился чем-то необычным и весьма интересным, ко всему прочему, обладая немереной силой и красотой. И один из таких сородичей и привлек внимание еще совсем юного Сахэса. Был им не кто иной, как лучший воин племени – Хисар, близкий друг Хатара, женившегося когда-то на вредном принце нагов. Вот только не замечал этот кентавр тихого Сахэса, только однажды заговорив с ним, когда приходил в их дом на беседу к Вихту. Тогда и влюбился светлокожий мальчишка, глядя на суровое лицо чистокровного кентавра, которому и вовсе было все равно, кто перед ним в тот момент переминался с копыта на копыто. Да и кому будет интересен такой болезненный и отстраненный юноша. И хоть братья пытались уговорить Сахэса присмотреться повнимательнее и почаще заглядывать на общий костер, он все так же сторонился остальных, совсем не замечая порой странных взглядов, тайком направленных в его сторону. Но время шло, Сахэс становился все тоньше и бледней, все так же молча переживая о своей судьбе и чувствах, которые с годами так и остались никому не нужными. Все чаще приходилось сидеть на берегу и омываться пенными волнами, снимая боль и напряжение. Конская часть ужасно ныла, шкура и вовсе стала грубой и больше не блестела чернотой, отдавая теперь сероватыми пятнами. А вот человеческий вверх нуждался в постоянной влаге, но кожа безжалостно отталкивала воду, не позволяя той проникнуть внутрь. Уже неделю Сахэс мучился от недостатка жидкости, чувствуя, как медленно, но верно вытекают из него жизненные силы. Не было смысла жаловаться или просить о помощи. Да и как помочь существу, которое еще с икры было обречено на скорую смерть. И как бы ни хотелось ему прожить долгие века наравне с братьями, Сахэс знал, что осталось совсем немного до того дня, когда он больше не сможет любоваться водной гладью и солнцем, плавно уходящим за грань морской воды. *** Сахэс осторожно опустился на мокрый песок, подогнув под себя длинные тонкие ноги, и с неким трепетом провел ладонью по остаткам пены. Сегодня был тяжелый день, и приближающаяся ночь, казалось, будет вечной и какой-то тихой. - Красиво, правда? Вздрогнув от неожиданности, Сахэс резко обернулся и пораженно замер. Прямо за его спиной возвышался Хисар, в который раз поражая своим мощным телом и умением подкрадываться так, словно он не кентавр, а маленькая мышь. - Давно ты здесь? – почти неслышно прошептал юноша, отводя взгляд куда-то в сторону. - Давно, - кентавр умостился рядом и как-то странно посмотрел на него, - но если быть точным, то восьмую ночь. - Зачем? – Сахэс испугался не на шутку. Вдруг он что-то сделал, а Хисара поставили за ним следить? - Наблюдаю за тобой, - без тени смущения ответил кентавр, осторожно проводя ладонью по некогда вороному боку. - Я что-то сделал, да? – опустив голову и спрятав бледное лицо за длинными прядями челки, юноша весь сжался. - Нет, что ты! Я просто жду вместе с тобой… - Чего? Момента, когда я совсем высохну? – перебил Сахэс, сдерживая горькие слезы. - Высохнешь? – Хисар еще внимательней оглядел юношу. – Так ты не знаешь ничего? Наоэ не сказал? - Причем здесь мой отец? Хотя… он очень хитрый, - Сахэс ненадолго задумался и снова посмотрел на мужчину, тайком любуясь карамельным цветом его шкуры. - Вот как, - кентавр перевел задумчивый взгляд на море, - зайди-ка в воду. - Я не могу, - Сахэс тоже посмотрел на маленькие игривые волны. – Мне не хватит сил, чтобы удержаться на плаву. Хисар не ответил, молча приподнялся и с легкостью подхватил на руки молодого кентавра, одной рукой обхватив его за человеческую грудь, а второй поддерживая под лошадиной частью. Выпрямившись, он медленно направился к морю, заходя все глубже, пока они не оказались по грудь в воде. - Плыви, - и он отпустил Сахэса, чуть отталкивая его от себя, - а лучше - ныряй! - Я не умею! – сдавлено прошептал юноша, чувствуя, как в тело возвращается предательская слабость. Хисар, заметив, что Сахэс держится из последних сил, пытаясь устоять на своих тонких ножках, подобрался ближе и неожиданно схватив того за голову с силой опустил под воду. И как бы не брыкался кентавр – воин без труда удерживал его, ломая сопротивление и не давая вынырнуть наружу. Последние мысли Сахэса были только о том, что он, вероятно, стал слишком большой обузой и позором для своего племени, раз заставили самого Хисара избавиться от него таким простым способом – утопить. Еще один рывок, и Сахэс успокоился в ожидании тягучей темноты, как вдруг все тело резко пронзила жгучая боль, похожая на ту, что сопровождает его смену ипостаси. Каждую мышцу свело судорогой, выбивая из тела непонятно откуда взятые силы, не оставляя ощущение того, что сильные руки Хисара все еще продолжают крепко держать его голову. Еще мгновение и его наконец-то накрыло спасительной темнотой, вызволяя из кокона боли и липкого страха. Очнулся Сахэс на том же месте, лежа на берегу, и ощущая под собой мокрый песок с прохладной водой, омывающей его нижнюю часть тела. Солнце вот-вот должно было встать, ознаменовав этим начало нового дня, и юноша с тяжелым вздохом попытался встать. Наверное, он так и уснул здесь, поэтому тело и казалось каким-то чужим и почти невесомым. И снова он попробовал подняться, оперевшись на руки и, попытавшись подтянуть нижнюю часть, но снова рухнул, впервые обернувшись и с ужасом уставившись на то, что было вместо его привычного лошадиного тела. А там был хвост… Какой-то странный и большой, и Сахэс точно знал, что у русалов такого быть не может, потому что этот хвост был длинным и практически насквозь раздвоенным по центру, начиная от паховых пластин и до самого сплошного плавника, что тоже было неестественно и непривычно. Как будто две человеческих ноги не до конца слиплись и вместо ступней хлестали по воде плоским листом плавника. И цвет какой-то мутный, словно темная сталь с размытыми черными пятнами по чешуе. А выше – все без изменений, все та же светлая кожа, длинные черные пряди, струящиеся по плечам и животу, и руки – родные, но с длинными когтями, такими, как у младшего отца и братьев. И Сахэс вздрогнул, неожиданно вспомнив все то, что произошло с ним накануне. К нему бесшумно подкрался Хисар, и после короткой беседы зачем-то утянул его в море. И если бы Сахэс не был сейчас жив, то все и вправду выглядело так, словно кентавр пытался его утопить, крепко держа за голову и не давая вырваться. Зачем вот только? - Очнулся? Слава всем Богам! – произнес знакомый голос за спиной, и Сахэс от страха неуклюже шмякнулся на другой бок, пытаясь отползти и с ужасом понимая, что хвост его почти не слушается. - Хи… Хисар? – сглотнув вязкую слюну, Сахэс снова попытался уползти подальше и снова тщетно. - Ты помнишь, что произошло? – Хисар медленно опустился рядом с теперь уже русалом. - Помню, - почти неслышно прошептал Сахэс, борясь с новой волной паники и слез. - Давай я объясню? Не бойся, - кентавр осторожно потянул тритона на себя, помогая тому удобно уместиться в кольце тяжелого хвоста. - Ты хотел меня утопить, - как-то жалобно произнес Сахэс, коря себя за то, что все равно испытывает чувства к этому кентавру. - Сахэс, если бы я хотел тебя утопить, то ты не сидел бы сейчас здесь и не лупил меня своим плавником. Больно, знаешь ли! И только после этого замечания Сахэс заметил, что нервно шлепает плавником, попадая по гладкому боку кентавра. - Прости. Он не слушается меня… я ведь кентавр, а не… - Ну, как сказать. Ты теперь нечто среднее между кохтэ и человеком, - задумчиво произнес Хисар, с интересом рассматривая необычный хвост. - Я не понимаю. Разве это возможно? – хотя, он же и вправду теперь с хвостом. - Оказалось, что да. Тебе придется поговорить с Наоэ, потому что он знал это все с самого начала. Правда, не пойму, почему он сам тебе все не рассказал, а решил довериться случаю и мне, - кентавр ненадолго замолчал, словно подбирая слова, а затем продолжил: - Знаешь, если бы не мои чувства к тебе, то, пожалуй, и я бы не знал об этом. Но в тот день, когда я пришел просить у Вихту разрешение ухаживать за тобой, Наоэ запретил приближаться к тебе до первого луноцветия твоих девятнадцати лет. - Чувства… ко мне? – не веря своим ушам, переспросил Сахэс. – Но я ведь странный и совсем слабый. - Какой ты глупый, Сахэс, - по-доброму рассмеялся кентавр, незаметно прижимая русала к себе еще ближе, - нужно было меньше прятаться от своих сородичей. Тогда бы ты знал, что многим нравится твоя необычная красота и тихий голос. Так вот, - вернулся он к рассказу, - магия Вихту оказалась для кохтэ слабой, поэтому в результате и получились близнецы и ты, который тоже должен был родиться кохтэ или тритоном с определенными задатками кентавра. Но вышло по-другому, и ты с рождения приобрел сущность кентавра, которая совсем тебе не подходила, из-за чего ты и чувствовал себя слабым и больным. Но, глядя на тебя и твой образ жизни, Наоэ сказал мне тогда, что к твоему первому совершеннолетию, по меркам кохтэ, ты изменишься, возвращая себе положенный облик. Правда для этого нужно было дождаться луноцветия и помочь тебе. - Топя меня? – Сахэс все никак не мог поверить в происходящее, пытаясь уловить каждое слово кентавра. - Прости за это, Сахэс. Но нужно было сделать так, чтобы вода смогла проникнуть в тебя полностью, омывая и впитываясь изнутри. Ведь снаружи твоя кожа выталкивала ее, словно защищая от такого нападения. - Я понимаю, но… ты ведь сказал, что я что-то среднее между кохтэ и человеком. Почему не кентавром? – спросил Сахэс, разглядывая свой странный хвост. – От него ничего не осталось. - Вихту говорил, что ты очень плохо переносишь смену ипостаси. Ты должен знать, что русалы физически ближе к людям, чем мы, поэтому твой организм боролся, пытаясь отторгнуть облик кентавра, стараясь вернуть тебе то, что идет по линии отца-кохтэ, - попытался объяснить Хисар, вспоминая все то, что рассказывал ему Наоэ. - Это так странно, - Сахэс снова попробовал управлять хвостом, и с удивлением понял, что начал ощущать его лучше, как истинное продолжение себя. - Ты изначально был другим, но это не делает тебя хуже. Скоро к тебе вернутся твои силы, - Хисар тепло улыбнулся, глядя в растерянные глаза кохтэ. - Значит, я больше не нравлюсь тебе? Ты ведь хотел жениться на кентавре, - расстроился Сахэс, только сейчас понимая все сказанное его любимым, который теперь точно не захочет сближаться с еще более странным существом. И вспыхнувшая в начале надежда тут же погасла. - Глупый, глупый Сахэс! Я ждал столько времени твоего перевоплощения, стараясь не тревожить тебя, - снова рассмеялся Хисар, - поверь, теперь Наоэ не остановит меня, и ему придется смириться с тем, что я буду ухаживать за его старшим сыном. *** Наоэ долго извинялся перед сыном, объясняя свое молчание тем, что Сахэсу нужно было научиться самому справляться с трудностями, потому что истинные кохтэ выживают только так. Нельзя было вселять в его сердце надежду, поскольку сам Наоэ не был до конца уверен в своих ощущениях. А вот Вихту был ужасно расстроен тем, что ни один из его сыновей не унаследовал его кровь в полноценном виде. И даже вера в то, что хотя бы старший отпрыск будет нести в себе его продолжение, рассыпалась и не оправдала надежд. - Ты просто слабый, - в который раз повторил Наоэ. - Я не слабый! Я сильный и выносливый кентавр! Почему все дети похожи только на тебя, даже Сахэс? – удрученно спросил Вихту, наблюдая за тем, как Хисар, сидя на берегу, возится с его старшим сыном. – Теперь и он будет торчать в воде, как и Маоэ с Лаэмом! - Кохтэ магически сильнее кентавров, поэтому дети пошли в меня. Сколько можно ныть-то? – Наоэ раздраженно хлестнул супруга хвостом по лошадиной заднице. - Сколько? – переспросил Вихту, гневно раздувая ноздри и надвигаясь в сторону кохтэ. – Буду ныть, пока не родишь мне детей, похожих на меня! *** Сахэс нежно прижимался к спине Хисара, который вез его на себе, медленно вышагивая вдоль берега и уводя их от поселения все дальше. Впервые бывшему кентавру было так уютно в новом теле, как сейчас, в человеческом облике, с легкостью перевоплощаясь и ощущая приятную легкость в ногах. Прошла уже неделя с той ночи, и Сахэс уже привык к своему новому облику, наслаждаясь приливом сил и отсутствием привычной боли. Став почти таким, как кохтэ, Сахэс наконец-то почувствовал себя счастливым, с радостью принимая участие в играх младших братьев, с которыми раньше не мог себе это позволить. А Хисар не обманул, сразу начав ухаживать и добиваться его расположения. Да только не нужно было это Сахэсу, но попросить о чем-то большем ему не хватало смелости, и он довольствовался прогулками и ночными гуляниями, где все остальные сородичи с удовольствием приглашали их как новую пару. И вот сейчас, скрывшись от всех глаз, Сахэс мечтал о том, чтобы его кентавр наконец-то позволил себе большее, чем просто легкие поцелуи и ненавязчивые объятия. Хисар осторожно опустился, так, чтобы Сахэс без труда смог с него слезть, и, немного потоптавшись на месте, развалился на песчаном берегу. Ему и самому давно уже хотелось что-то предпринять, но была одна мысль, не позволяющая сделать важный шаг: он боялся, что мягкий и ранимый юноша, не так давно переживший, считай, новое рождение, не поймет странное желание взрослого кентавра. - Хисар, о чем ты думаешь? – Сахэс устроился рядом с кентавром и, привалившись к его гладкому боку, начал медленно поглаживать карамельную шкуру. - Конечно, о тебе, - Хисар подтянул юношу поближе к себе и, заключив его в крепкие объятия, коснулся его губ легким, почти целомудренным поцелуем. И, словно почувствовав что-то не совсем обычное, Сахэс неожиданно углубил поцелуй, касаясь ладонями широкой груди. Прикосновения становились все откровеней, и вот уже Хисар ласково обводит пальцами контур юного лица, затем скользит по шелковой тунике и опускает руку на стройное бедро. - Сахэс, я бы хотел… - кентавр немного помедлил, отстраняя от себя совсем разомлевшего от его ласк юношу, - чтобы ты вернулся в облик кохтэ. - Зачем? Ты… тебе не нравятся мои ноги? – расстроенно спросил юноша. - Нет, что ты! Просто, - Хисар тяжело вздохнул, - мне хочется любить тебя в облике кохтэ. - О! – выдохнул пораженно Сахэс, постепенно заливаясь легким румянцем. – Как мои отцы? - Не совсем, - и кентавр плавно перетек в человеческую ипостась. Сахэс замер, рассматривая сильного и мощного Хисара в теле простого человека. Светло-каштановые волосы чуть развевались на ветру, янтарные глаза смотрели с неким опасением, а крепкое и мускулистое тело так и притягивало к себе с желанием дотронуться до загорелой кожи. - Но, как же? Ты хочешь так? – смущенно произнес он, отводя взгляд в сторону, пытаясь представить себе подобную близость. - Если ты не против, - и Хисар подхватил на руки притихшего Сахэса, заходя с ним в море на небольшую глубину, где юноша все-таки молча перетек в необычного кохтэ. Мужчина осторожно потянул русала за собой поближе к берегу, но так, чтобы длинный хвост по-прежнему плескался в море и, уложив его на спину, устроился рядом. Затем ласково провел большой ладонью по груди Сахэса, спустился ниже и с трепетом коснулся паховых пластин, чуть нажимая пальцами и обводя контуры больших чешуек. - Всегда хотел коснуться тебя так, - произнес Хисар, но, заметив снова расстроенный взгляд, поспешил объяснить: - но это вовсе не значит, что ты не привлекал меня кентавром, просто… ты так прекрасней… для меня. И больше не говоря ни слова он снова завладел губами кохтэ, утягивая того в долгий и глубокий поцелуй, одновременно с этим лаская чуть потеплевшие пластины. Еще немного, и они раскрылись, и Хисар с удовольствием провел ладонью по тонкому и жутко влажному члену, затем обвел по кругу чуть приоткрытый вход, чем вызвал у кохтэ тихий стон. - Еще… - сам того не понимая, простонал Сахэс, теряясь в незнакомых ощущениях. Но Хисар вместо этого отвел свою руку и, устроив ее на скользком хвосте, плавно вошел в теплое и влажное отверстие русала. Немного погодя, он начал медленно скользить внутри, чувствуя, как Сахэс вздрагивает при каждом новом толчке и плавно извивается хвостом. Минуту за минутой он продолжал неспешно двигаться, сходя с ума от полноты ощущений и благодарно целуя стонущего кохтэ за то, что тот поддался его слабости. А Сахэс был не против такой необычной близости: ради любви его кентавра стоило пережить столько боли.