Keep On Believing

«Поганый дерьмоед! Из твоего рта вообще может вырываться что-то, кроме этих смердячих замечаний, гребанный ты засранец?! Ох, как же мне хочется засунуть эту твою всю репутацию тебе же в задницу! Да у меня руки чешутся, чтобы выдрать твои растрепанные розовые волосы! Боже, ну что за идиот? Кто вообще красит волосы в розовый? Ну да, конечно, грандиозный Нацу Драгнил?! Слышишь, ты, придурок пестрый, да не пошел бы ты в хренову задницу?» Я со всей выдержкой, которая осталась во мне, пыталась записать все заметки и пожелания этой высоко почтительной персоны. Конечно, я пыталась подавить в себе желание разодрать всю его идеальную моську, но выходило неправдоподобно. И знаете, услышь кто-нибудь мои мысли - посчитали бы меня грубиянкой, невеждой и опасной личностью. Просто никто не знает, как он меня бесит. И вопреки своим мыслям я мечтаю зажать этого кретина в угол и отметелить до неузнаваемости. Высказать ему все, что я о нем думаю, так сказать о наболевшем. И, конечно же, больше никогда в жизни ни слышать этот пафосный голос ни видеть эту ухмыляющуюся рожу. Но какими бы ни были мои желания, я черт возьми знаю свое положение и понимаю, что такому человеку как Драгнил лучше не переходить дорогу. Ведь это чертов прекрасный мать вашу превосходный черт возьми Нацу Драгнил. А я обычный сотрудник, которых здесь пруд пруди. А ведь я могла бы забить на весь этот сырбор в виде неповторимого Саламандра и, в общем-то, на сам FT*, и популярно объяснить розоволосому кретину о том, как же он меня заколебал, до белой горячки. Но в таком случае мне нужно помахать платочком, ведь меня сбросят с корабля, еще и камней в карманы наложат, чтоб уж наверняка. И на все это у меня есть четыре причины. Во-первых, черт возьми – это ведь Нацу мать его Драгнил. Во-вторых, Саламандр является золотым слитком для FT, а я негодным сотрудником, как не раз выражался сам Драгнил. В-третьих, я хоть и не считаю себя посредственной, но далеко не мешок талантов. А Драгнил тот самый мешок талантов. И далеко не обычный мешок талантов. А прекрасный мешок талантов. Слава Богу, что я это понимаю и не отрицаю, хотя было бы глупо с моей стороны отрицать очевидное. Но я ведь могла попытаться. И самое главное – в-четвертых, я здесь по знакомству, а Нацу добился все своими усилиями. Меня вышвырнут, даже не задумываясь. Хорошо, что я адекватно различаю разницу между нами и не питаю к своей личности бессмысленных иллюзий. Пока я изнутри кипела от злости, Нацу продолжал закидывать мой проект издевательскими поправками и замечаниями. А я все так же на автомате записывала каждое его слово, даже не задумываясь в их смысл. Я больше, чем уверена, что это моя самая большая ошибка, ведь, вернувшись в кабинет и прочитав всю бурду, что я записала – я нихрена не пойму и снова окажусь в полной жопе, ведь Драгнил будет не доволен проделанной работой. А Драгнил тем временем умолк, и я душевно ликовала, что словарный запас этого редкостного гавнюка исчерпал свои ресурсы. Но не тут-то было. Я подняла глаза на растрепанного Саламандра и готова была выругаться всей нецензурной бранью, которую знала. Этот… человек… отвлекся на свой планшет. Не то, чтобы меня не радует, что он заткнулся, просто… Это ведь должно быть все серьезно, а относится он ко мне, как к старой вазе из гостиной. Нацу вздохнул и быстро что-то печатал на планшете. Я продолжала сидеть за столом, дожидаясь окончания его переписки, чтобы продолжить выслушивать, насколько «хорош» мой проект. Но вопреки моим ожиданиям Драгнил широко зевнул, отложил в сторону планшет и отсутствующим взглядом посмотрел в мою сторону. Я дернулась и опустила глаза. Ну вот, сейчас понесётся. Правда ничего и никуда не понеслось. И тогда меня взяло сомнение. Неужели он закончил? Или куда хуже задал мне какой-то вопрос, который я прошляпила и ждет теперь на него ответ. Я даже не знаю, что делать. Спросить или молча удалиться. И единственным моим решением стало – продолжить сидеть и глядеть на свои каракули на альбомном листе. Драгнил тем временем поднялся, заправил свою джинсовую рубашку и достал с полки толстую папку. Я была готова слушать, что предыдущий его дизайнер справлялся лучше и даже посмотреть на это «лучше», правда Драгнил спрятал папку в рюкзак и бросил короткий взгляд в мою сторону. - Я не сомневаюсь, сидеть и ничего не делать – это интересно, но, может, ты уже удалишься в свой кабинет и продолжишь редакцию проекта? – с недовольством и сарказмом спросил Драгнил, закидывая рюкзак на плечо. Я растерялась. Потеряно посмотрев на него, я пыталась понять, что мне нужно делать. Не то, чтобы я тупица непроходимая, просто критика этого человека действует на меня отрицательно. Он говорит и унижает меня так, что я начинаю соглашаться, что я, действительно, профан своего дела. И это меня бесит, ведь раньше, кто бы ни говорил, что мои произведения фуфло, я лишь показывала эпично средний палец. Но сейчас все иначе. Замечания и критика Драгнила болезненно бьет по самооценке и доказывает самой мне, что все ранее обсирающие мои творения были правы. И только по этой причине я теряюсь при каждом его слове, потому что всегда жду подвоха и критику. Даже сейчас, когда можно было сказать, что я могу быть свободна, он наговорил мне гадостей, хотя, наверное, это его натура, и я не должна принимать все близко к сердцу. Но я принимаю. Сил для извинений или какого-то ответа не нашлось, поэтому я побагровела из-за неловкости ситуации и вылетела из конференц-зала. На негнущихся ногах кое-как дошла до кабинета. Мне очень хотелось плакать, но слез не было. Внутри было раздражение, злость и понимания никчемности. А больше всего бесил Нацу Драгнил. Мне так и хотелось больше крови, желательно его, но все, что я могла – это плакать, беситься и жаловаться подруге. Хотя я знала способ лучше – это выпить, но до окончания рабочего дня моей выдержки не хватит. Хлопнув дверью, я начала тяжело дышать. Швырнула с психами в угол кабинета папку с заваленным и раскритикованным проектом, сжала руки в кулаки и… разревелась. Хорошо, что в кабинете была лишь Леви, иначе насмешек и замечаний было бы не избежать. Опять. Только на этот раз от начальницы отдела. - Снова Нацу? – только спросила коллега и подруга в одном лице, поднимаясь с рабочего места и наливая в пластмассовый стакан воды. Я захлебывалась нарастающей обидой, а ведь уверена, что Леви меня пожалеет, поэтому хотелось плакать еще сильнее. Молча кивнув, я выдохнула. Подруга протянула мне стаканчик с водой, а я послушно его приняла. - Что стряслось? – спросила она и присела на свое рабочее место. Я засеменила за ней и судорожно соображала, с чего начать. - Да все, как обычно! Как же он меня бесит! Засранец! Да чтоб ему худо было, крендель такой! – я была готова поклясться, что заикаюсь после каждого слова, но войдя во вкус, не могла остановиться: - Была бы моя воля, я бы этому придурку все патлы повырывала! И только я начала чувствовать облегчение, только хотела продолжить «ласкового» осыпать Драгнила своим словарным запасом, как увидела встревоженный взгляд Леви, направленный куда-то за моей спиной и чье-то покашливание. Меня передернуло. Я обернулась и увидела того самого кренделя, облокотившегося об дверной косяк. Было такое ощущение, что мне на голову упала чугунная сковородка. Мысленно я уже прощалась со своим рабочим местом, со своей жизнью и своим здравым смыслом. Как же было обидно сдерживать себя несколько месяцев, чтобы так жестоко лохануться. Он лениво оттолкнулся от косяка, взглядом указал Леви на дверь и прошел вглубь кабинета. Все мои поджилки тряслись от страха. И почему-то начало казаться, что врукопашную мне не выиграть. Моя подруга послушно выбежала из кабинета, предварительно кинув на меня жалостливый вид. В горле пересохло. Теперь мне не хотелось крови, мне хотелось бежать и молить о пощаде. Осушив несколькими глотками стакан, я сжала пластмассу в руке, готовая получать словестные удары, если не физические. Драгнил зевнул и сел на место Леви, широко раздвинув ноги и без интереса посмотрев мне в глаза. Облокотившись локтями об подлокотники, Драгнил ухмыльнулся. - Я догадывался, что ты меня недолюбливаешь, но чтобы до засранцев, кренделей и придурков… как самоотверженно с твоей стороны, - сказал он и снова ухмыльнулся.