Уравнение с четырьмя известными

В жизни Колби определённо наступила чёрная полоса. Его раздражали неурядицы на работе и расстраивали два последних звонка от Рихарда. Они неминуемо должны были отдалиться друг от друга, это нормально и ожидаемо, но Келлер, как оказалось, совершенно не был к этому готов. Круспе так странно разговаривал с ним в прошлый раз, с одной стороны выговариваясь и щебеча, как всегда, а с другой, словно стремился быстрее свернуть беседу и отделаться от него. Колби уже было собрался с духом поговорить с ним начистоту и избавить Рихарда от необходимости тянуть эту волынку недоотношений, как тот с непередаваемой, присущей только ему интонацией тихо пропел в конце: "Если бы ты знал, как мне тебя не хватает!" После такого дивного завершения их и без того чудного разговора у Келлера сложилось стойкое ощущение, что что-то происходит, но что именно – сообразить он не мог. Со съёмками в последнее время происходили уж и вовсе чудеса. Одобренные режиссёром сюжеты не выдерживали критики операторов и самих актёров, заявленные актёры оказывались занятыми в другом месте, а назначенные на этой неделе рабочие дни полетели к чёрту, потому что заболел Габриэль. И вот Колби сидел дома, прокручивал в голове смысл связи с рок-звездой, которого почти полгода уже не видел вживую, и бездельничал в компании кружки чая и книг. Спас его на следующий день звонок из студии. Наотдыхавшись через край, Келлер почти бегом добрался до съёмочного павильона с огромным желанием тут же приступить хоть к какому-нибудь делу. На входе его перехватил Дейв Хорн – режиссёр и постановщик всего творящегося вокруг безобразия. Тонкий карандаш неуклюже соседствовал за его ухом с дужкой очков, сдвинутых на взъерепененную чёлку, растянутый свитер с обгрызенным краем и вечная кипа листов бумаги в руках призваны были, видимо, означать его безусловную принадлежность к богеме, как минимум – театральной. Дейв, собственно, и был театральным режиссёром по образованию, и каким таким замысловатым образом судьба определила его в порно индустрию, было непонятно. Не иначе, желание хорошо зарабатывать пересилило потребность показывать своё видение образа затюканного датского принца на подмостках замшелых театров. – Слушай, Колби, тут такое дело... – Дейв смущённо потирал пальцем висок, оценивающе глядя на Келлера, как бы заранее пытаясь определить степень его возмущения при плохом раскладе. – Ну что ещё? Опять накладки? – он присел на край кресла и приготовился к худшему. Хотя, если его всё-таки вызвали, то была надежда на лучший исход. – Понимаешь, Габи ещё чихает... – Вот интересно, каким местом он чихает? – Колби не удержался от смеха. Капризные выходки примадонны студии уже даже перестали быть предметом дружеских издёвок. – Ну, чем он там чихает и кашляет – сугубо его проблемы, я тебе хочу сказать вот о чём, – Хорн обернулся, взмахом руки подзывая кого-то, и снова недоверчиво посмотрел на Колби. – У тебя новый партнёр на сегодня. Приблизился паренёк в халате, надёжно завязанном на поясе аж двумя узлами, ростом почти вровень с Колби, коротко стриженный, симпатичный, с ясным взглядом больших голубых глаз и... – А не охуел ли ты, Дейв? – Келлер поднялся с кресла. – Ты документы у него проверял? Он выглядит на все шестнадцать, высшая лига младших классов, бля! – С документами у меня всё в порядке, мистер Келлер, – затараторил юнец, глядя при этом куда-то в пол, – и если это единственная проблема, то я хочу сказать, что для меня будет большой честью работать с вами. Он замешкался ещё на секунду, вскинув на собеседника лучистые глаза и, развернувшись, пошёл вглубь помещения, демонстрируя свою роскошную задницу, которую не могло скрыть даже неуклюже-толстое махровое одеяние. Оба мужчины молча проводили его спокойное шествие и посмотрели друг на друга. – Ну, что скажешь? Его зовут Дункан Блек, и он прямо-таки напрашивался именно на это видео. – Хорн заулыбался и хлопнул Келлера по плечу. – Да нормально всё будет, просто ты вздрюченный какой-то последнее время. "Вздрюченный – это слабо сказано", – размышлял про себя Колби, разбирая свои вещи и просматривая краем глаза режиссёрскую раскладку сценария. "Душ, ну, конечно! Ничего более оригинального мы уже придумать не можем. Куда нам!" – и тут же усмехнулся своим мыслям. Таким язвительным ворчуном он ещё не был, пришло, видимо, и его время пожаловаться на бренность бытия и несовершенство человечества. Келлер уже намыливался под струями воды, позволяя оператору снять себя в более выгодном ракурсе, когда, согласно намеченному плану съёмок, на пороге «душевой» появился Дункан. В каноническом белом полотенце вокруг стройных бёдер и снова с этой неуверенно-застенчивой улыбкой на чувственных губах. "А мальчишка неплохой актёр, оказывается", – Колби с удовольствием обнимал откровенно ластящегося к нему Дункана, мокрого и нагого, постанывающего и подставляющего губы. Рука сама скользнула в манящую впадину между ягодиц, и парнишка прогнулся навстречу его ласке, запрокинув голову, обжигая восхищённым взглядом. И тут до Келлера внезапно дошло, что никакой он не хороший актёр, что Блек не играет сейчас не единого жеста и взгляда. "Да он просто хочет меня, чёрт побери!" – озарение пришло не совсем вовремя, но Колби вот как раз и был настоящим профессионалом. Глянув в камеру своим фирменным возбуждённым взглядом, сдвинув брови и приоткрыв рот, он без труда просунул палец в задний проход партнёра. Дункан продолжал бесстыже тереться о его живот напряжённым членом, тяжело дыша и поглаживая в ответ. Не отрывая взгляда от смотрящего прямо ему в глаза Келлера, прихватывая ртом и зубами мокрую кожу, Дункан опустился на корточки и взял в рот его впечатляющее достоинство. Колби всего вывернуло от умелых и сладких ласк – языком Блек тоже работал как надо. Опираясь о стену только плечами, Колби щурился и стонал, ритмично подаваясь вперёд, придерживая парня за подбородок. И тут с ним произошло то, что не случалось очень давно в его профессиональной карьере. Он кончил, не заботясь о том, что придётся делать перерыв в съёмках, задерживать людей и помещение. Он вообще сейчас ни о чём не думал, только о горячей глубине такого жадного рта, заласкавшего его нежно и настойчиво. – Стоп! Снято, – замогильным голосом сообщил очевидный факт Хорн, смерив осуждающим взглядом Келлера. Не то, чтоб самому Колби в этот момент было как-то особенно стыдно – дело-то обычное, в принципе, но он почему-то застеснялся своей резвости перед Дунканом. Однако он спокойно вытер рот и, подхватив своё полотенце, мягко улыбнулся. – Увидимся! Следующий дубль начали с того же места, на котором и закончили, времени для этого потребовалось немного. После возбуждающего минета Колби потянул Дункана на себя, уверенными руками обхватывая его стройное, податливое тело. Зацеловав, развернул к себе спиной, положил ладонь на затылок и по-хозяйски прижал к стене. Колби не был новичком в порно, он мог сдерживаться, он мог, сосредоточившись на камере, думать, к примеру, о гонораре, одновременно трахая партнёра. У каждого, конечно, были свои примочки для более успешной работы в кадре. Но сейчас Колби не отвлекало от действия ничего: ни толпа в павильоне, ни угрожающий взгляд Дейва, ни перешёптывающиеся осветители на краю площадки. Он чувствовал только гибкое, покорное тело, двигающееся в такт с ним, видел покрытую каплями воды гладкую кожу, слышал стоны и вскрики Дункана. В следующий раз незапланированный перерыв произошёл по вине обоих. Ближе к вечеру, устав от "перерывов", Хорн объявил завершение съёмок, до завтра. – Хорошо, что я оплатил павильон на двое суток, а то пришлось бы доснимать в твоей ванной! – горячился режиссёр. – Хотя не думаю, что кто-то из вас был бы против. Не смотря на полный возбуждающих событий день, Колби не чувствовал никакой усталости. Быстро одевшись и размышляя о том, что бы ему такое съесть на ужин, он выскочил из отведённого ему закутка и едва не сбил с ног мужчину в дверях. – Торопишься? Мужчиной оказался Дункан, закутанный в тёмную куртку. Он стоял, засунув руки в карманы, посматривая на Келлера и тут же отводя глаза, улыбаясь при этом всё так же мягко и застенчиво. "Как это у него получается, твою мать? Выглядеть таким целомудренным и нетронутым после целого дня ебли?" – Келлер озадаченно разглядывал его и не знал, что сказать. – Я тебя спрашиваю, ты торопишься куда-то? – Да нет, извини, если задел. А в чём дело? – Я подумал, может, посидим где-нибудь? Тяжёлый выдался денёк. – Блек легко усмехнулся и хитро прищурил голубые глаза. Колби улыбнулся, он, кажется, и ожидал чего-то подобного. – Ну, пойдём, посидим. Никуда они, конечно, выпить-посидеть не дошли, добравшись лишь до квартиры Келлера, где, не задерживаясь ни минуты, брякнулись в койку, едва не проспав на утро съёмки. Как-то незаметно пролетело время, и только тогда Колби спохватился, что не связывался с Рихардом уже около трёх недель, а в его жизни и постели прочно обосновался ясноглазый улыбчивый Дункан. Нет, он не был навязчив, не обладал приторной приставучестью постоянных партнёров, появляясь ровно тогда, когда удобно, и ровно настолько, насколько нужно. Блек своим мягким спокойствием и молчаливостью, словно уравновешивал шебутного Келлера, а его нежная покорность во время секса просто обезоруживала. Колби чувствовал себя хорошо и уверенно рядом с ним, его забавляла восторженная влюблённость Дункана, которую тот даже не скрывал. Однако он побаивался излишней привязанности, не разобравшись со своими прошлыми отношениями, начинать новые было по меньшей мере нечестно. ***** – Это твой бывший бой-френд? – вопрос прозвучал неожиданно, застав Колби, деловито помешивающего соус, врасплох. Облизнув лопатку, он высунулся из кухни и обнаружил Дункана с фотографией в руках перед распахнутым ящиком комода. Он сам его туда послал за блокнотом, который бог весть зачем Блеку понадобился. Подойдя ближе, он разглядел фото и сразу вспомнил чудака в парке прошлым летом, который щёлкнул их с Рихардом, чтобы тут же отдать снимок и побежать дальше. Круспе сначала нахмурился, это ему совсем ни к чему, да, все помнят, но уж больно забавная сценка вышла с той белкой, которая позировала на старом пне. Они с Ричи присели по обеим сторонам от пушистой фотомодели, которая ничуть их не боялась, глядя в объектив. Келлера словно приложили по затылку чем-то тяжёлым. Воспоминания, непрошенные и нежданные, хлынули потоком. Он смотрел на белозубую улыбку черноволосого мужчины, на кромку шелковистой, нежной кожи на груди в вырезе небрежно распахнутой рубашки, на опершуюся о колено изящную кисть руки. Колби уже начал забывать, какой он, его Ричи. Красивый, слишком красивый, до ломоты в глазах. Страстный и горячий, ему всегда всего было мало... – Не бывший, верно? – тихий голос Дункана вернул его с небес воспоминаний на бренную землю, кроткий обиженный взгляд отрезвил лучше стакана ледяной воды в лицо. Колби молча отобрал у него злосчастную фотографию, бросил в стол, со стуком захлопнул ящик, резко двинув бедром, подошёл вплотную к Блеку, который продолжал смотреть на него во все глаза. Да, конечно, для него это значит намного больше, чем просто узнать о каком-то партнёре Келлера. Он сразу каким-то звериным чутьём понял, что это не просто секс, не просто трах. Связь, не вчера начавшаяся и ещё не закончившаяся. Но самым главным сейчас для него было определить своё место. Оказавшись в треугольнике, искать себе угол – что может быть естественнее? – Я всё тебе расскажу, ладно? – Колби ничего не оставалось, кроме как обнять Дункана, такого неприступного сейчас. – А потом ты сам решишь, бывший или нет. Они проговорили довольно долго, и Келлер надеялся, что ему удалось успокоить своего мальчика. Меньше всего он хотел обидеть и оттолкнуть Дункана. Он казался таким невинным и чистым, не смотря на свою работу, так любил Колби, восхищаясь абсолютно всем, что тот делает. Такие чувства дорогого стоят. Но ведь был ещё и Рихард, которого ни забыть, ни просто выкинуть из головы у Колби не получится ни за что на свете, даже если они больше никогда не увидятся. Никогда в жизни Келлер столько не думал. Сломав себе голову окончательно, перестав спать и нормально питаться, он отказался от съёмок на сегодня и завалился в койку с твёрдым намерением привести себя в порядок в ближайшее время. Сквозь дремоту разобрав в бормотании работающего телевизора что-то знакомое про немецкую рок-музыку, Колби приоткрыл один глаз. Не в меру счастливая телеведущая радостно сообщала всем желающим, что "... наконец-то, знаменитая немецкая группа Раммштайн посетит с гастролями... " По крайней мере, один внимательный зритель сел в постели и жадно уставился на экран. Толпа обычных, ничем не примечательных для него конкретно, мужиков. Только Ричи с задранным вверх коротким носом имел значение. "Поправился", – машинально отметил про себя Келлер, с удовольствием разглядывая его. Группа стояла тесным кольцом вокруг камеры, и парни пялились кто куда с отстранёнными полуулыбками. И только один, мощной горой возвышавшийся за спиной Ричи, коротким, пронзительными взглядами гипнотизировал его затылок. Потом поднял руку и слегка коснулся его плеча. Скулы Рихарда мгновенно окаменели, он дёрнул подбородком, вскидывая его выше, и прикрыл предательски сверкнувшие глаза. Вся мизансцена не заняла и секунды, но Колби хватило и этого. Когда один человек смотрит на другого с таким выражением в пропитанных страстью глазах, то тут сомнений быть не может. Значит, вот почему Ричи такой нервный и загадочный во время редких в последнее время телефонных разговоров. Интересно, и давно это у них? И кто был инициатором? Келлер с непонятной злостью думал о том, как хорошо Круспе устроился, прямо в своей группе, без отрыва от производства, так сказать, замечательным образом забыв, что сам пристроен не хуже, в общем-то. Стоило ему выключить злосчастный телевизор и перевернуться на другой бок, попутно отметив, что подушка именно сегодня и именно сейчас какая-то жёсткая, заверещал на весь дом телефон. Тоже необычайно противным тоном. Скрипнув зубами, Колби снял трубку. – И какого хуя... – Колби, я приеду на следующей неделе... – далёкий и родной, до щемящей тоски в сердце, голос говорил ему то, чего Келлер так боялся в последнее время. – Ричи... – и они оба замолчали, каждый о своём, но таком похожем, по обе стороны океана.