Детектив и его подозреваемый

– Теперь мы будем неразлучны 24 часа в сутки. – Л посмотрел на Лайта своим типичным проницательным взглядом. Ватари застегнул наручники на запястьях парней. Весь первый день их "неразлучности" друг с другом они были слишком заняты теориями и поисками зацепок, и потому Ягами-младшего совсем не волновали некоторые аспекты этой необходимой прикованности. Но вот наступил вечер, почти все разошлись, остался только уснувший на диване Мацуда и, разумеется, агент Л. Пчелиным роем Лайта атаковали разные неудобные вопросы. – Рюзаки… Мне надо… – Лайт замялся. – В туалет. Мне тоже, – сидящий на стуле спиной к Лайту и глядящий в себя, Рюзаки отправил в рот очередную мармеладку. – Нам и туда придется ходить вместе? – Мы ведь скованы одной цепью, – как бы в подтверждение этого, Л слегка звякнул цепочкой, соединяющей браслеты наручников. Казалось, гениального сыщика факт постоянной близости с Ягами-младшим совсем не волновал и не смущал. Он развернулся на крутящемся стуле на 180 градусов. – Так ты вроде хотел в туалет? Лицо Л почти ничего о нем не говорит. И эти огромные глаза ничего ведают окружающим о его обладателе. Взгляд вечно устремлен то ли внутрь, то ли на что-то, чего простые смертные видеть не способны. И лишь темные круги, как тени на нижних веках, рассказывают о хроническом недосыпе. "– Сколько часов в сутки он спит? И спит ли вообще? А если он не будет спать и будет смотреть как сплю я?" – думал Лайт, пока они шли в уборную. Он представил, как ночью Рюзаки будет сидеть и смотреть на него, не смыкая и не отводя глаз. Будто бы пытаясь пробраться к нему во сны. Лайт почувствует настойчивый взгляд великого детектива, проснется – и первое, что он увидит… – Мы пришли, – из потока мыслей Ягами-младшего вырвал голос объекта его раздумий. Уборная, полностью отделанная белым кафелем, оказалась недостаточно маленькой для того чтобы один из них стоял снаружи за дверью, пока другой делает свои дела. Видимо, о раздумьях в одиночестве парням придется совсем забыть на время их буквальной привязанности друг к другу. – Ты первый, – сказал Рюзаки. – Ну вот еще! – воскликнул Лайт. – Это ты приковал меня к себе! Самый великий сыщик мира, а такую маленькую деталь не продумал! – возмущению главного подозреваемого не было предела. – Так что ты первый! Л лишь невозмутимо пожал плечами. – Как хочешь, я всего лишь пытаюсь быть вежливым. Ты прости, здешняя планировка не была рассчитана на нашу с тобой близость. Кстати, планировка штаба тоже. Можешь не отворачиваться, – кажется, этого парня ничего не может смутить. Ягами показалось, что на его лице мелькнула улыбка. Проклянув про себя величайшего в мире детектива, парень демонстративно отвернулся. "– Кира я или не Кира, но прибить бы на месте этого самодовольного умника" – пронеслось у него в голове. Когда наступил черед Лайта облегчать свой мочевой пузырь, самодовольный умник и нахал вежливо повернулся к белокафельной стенке и принялся с интересом ее разглядывать. – Сколько мне еще с тобой вот так вот ходить, – недовольно пробурчал Лайт, споласкивая руки под струей прохладной воды. – Пока я не выясню, Кира ты или нет. В любом случае, наша неразрывная связь – отличный шанс узнать друг друга лучше, – Л стоял, облокотившись на стену, и наблюдал, как его подозреваемый тщательно вытирает руки полотенцем. – Ты все еще подозреваешь меня? А вдруг, Кира – это ты, Л? – парни вышли, наконец, из туалета и неторопливым шагом направились в основное помещение гостиничного номера, который использовался как штаб-квартира. – Есть доказательства моей абсолютной невинности в этом деле. – Доказательства и того что я – не Кира, тоже имеются! – вспылил Лайт. И, чуть помедлив, добавил: – И, между прочим, правильно говорить – "невиновности". – А я как сказал? – Рюзаки удивленно взглянул на напарника. – Ты сказал "невинность". А это нечто другое, – Ягами хмыкнул. Наверняка Л – девственник, и мысль о том, что хоть в чем-то подозревающий его агент полная невежда, отразилась самодовольной улыбкой на лице парня. – Оговорился. Но, в любом случае, не соврал. Улыбка Ягами-младшего тут же испарилась. Честность и прямота Рюзаки всегда ставили его в тупик. Как он это делает? Так обезоруживает своей открытостью? Как только они добрались до гостиной, Рюзаки тут же направился к столу и принялся уничтожать лимонный пирог, размышляя над чем-то. Лайт взглянул на диван, на котором по-прежнему спал Мацуда с беззаботной улыбкой на мальчишечьем лице. От этой безмятежной картины Лайта и самого потянуло в сон. "– А сейчас – спать. В душ – и спать" – Лайт потянулся и сладко зевнул. Наконец-то он поспит в кровати, в нормальной человеческой кровати! После ужасной, невыносимо жесткой тюремной тахты ему и пол казался королевским ложем. Хоть здесь засыпай. Но нет, сначала надо в душ. В душ. В компании этого хитроумного девственника-сладкоежки. Который сидит сейчас на полу, в своей любимой плевать-что-искривляется-позвоночник позе, оперевшись спиной на диван с Мацудой. Рюзаки успел прикончить уже, наверное, куска три пирога. Еще и чаем запивает с пятью, нет, как минимум с десятью, ложками сахара. – Как ты можешь есть столько сладкого? Тебя от него не тошнит? – Лайт присел на пол рядом с Рюзаки. – Нет, не тошнит, – невозмутимо ответил девственник-сладкоежка и притянул к себе блюдо с шоколадными пирожными. – Будешь? – Снова из вежливости предлагаешь? – улыбнулся Ягами-младший. – Нет. Просто подумал, что тебе тоже хочется. Они ведь такие вкусные, – взъерошенный детектив принялся поедать пирожное. Немного помедлив, Лайт последовал его примеру. Действительно, вкусные! Парень только сейчас понял, что по простым радостям жизни – как, например, шоколадные пирожные, – он очень изголодался, пока сидел в заточении. Так что он не стал стесняться и съел, нет, скорее, проглотил, целых четыре штуки. Но за Л – великим сыщиком мира и, по совместительству, чемпиону поедания сладкого в неограниченном количестве, ему конечно не угнаться. – Наверное, твое заключение было и впрямь кошмарным, – Л смотрел на него в упор, аккуратно вытирая кончиком длинного указательного пальца остатки крема со своих губ. – Ты так на них набросился. – Еще бы! Я бы посмотрел на тебя, если бы ты оказался на моем месте! – воскликнул бывший заключенный. – Я бы не оказался на твоем месте, потому что я – не Кира. Ягами Лайт в ярости вскинул голову и выпрямился с такой силой, что даже сдвинул диван на пару сантиметров. – Хватит уже называть меня Кирой! – вскричал парень. – Где доказательства? Где доказательства того, что я – действительно Кира?! – А где доказательства того, что ты – не Кира? То, с каким спокойствием Рюзаки продолжал слизывать крем с очередной пироженки, вывело Ягами из себя еще больше. Лайт Янекира в бешенстве повалил великого сыщика на пол, пригвоздил своими кулаками его запястья к ковру и приблизил лицо к лицу Л. – Не-бе-си-ме-ня-Л, – с расстановкой и по слогам произнес Ягами. – Был бы я Кирой, ты бы уже давно подавился чертовым пирожным насмерть. Распятый своим подозреваемым, самый великий в мире детектив вдумчиво смотрел ему в глаза. Потом его взгляд переместился чуть ниже, на губы оседлавшего его парня. Лайт отследил его взгляд и удивленно поднял брови. Рюзаки снова посмотрел ему в глаза. Ягами-младший непонимающе глядел на сыщика, пытаясь понять, что тот задумал. Главный подозреваемый вообще не шевелился, лишь еле-еле дышал, ожидая дальнейших действий. Их лица были непозволительно близко. Рюзаки оценивающе взглянул на расстояние между ними и подался чуть-чуть вперед, сократив расстояние до предельного. "– Отлично" – подумал он, слегка приоткрыл рот и кончиком языка слизнул с подбородка Лайта маленькую капельку шоколадного крема. Чего-чего, а такого Лайт точно не ожидал. Он ошалело взглянул на придавленного им Рюзаки. Детектив с интересом вглядывался в глаза облизанного им парня. Наконец, Ягами-младший пришел в себя и тут же вскочил на ноги. Рюзаки, освобожденный от тяжести своего подозреваемого, тоже не замедлил подняться. – Зачем ты лизнул меня? Опять надеялся, что я окажусь Кирой и расколюсь? – У тебя на подбородке крем был. У тебя тут еще осталось, кстати… Лайт перехватил тянущуюся к его лицу руку Рюзаки: – Спасибо, я как-нибудь сам. Как раз собирался в душ, – жертва насильного облизывания чуть ли не выбежал из комнаты. Металлический браслет больно впился в левую руку, напомнив об их неразрывной связи с Рюзаки. Лайта резко потянуло назад, но он сумел удержать равновесие и остался стоять на своих двоих. Позади него что-то упало на пол. Что-то со взъерошенными черными волосами и привычкой пробовать на вкус своих подозреваемых. – Рюзаки! – парень кинулся к детективу. Тот ничком лежал на ковре, но признаки жизни подавал. – Ты не ушибся? – Голова кружится, – не без помощи Лайта, Рюзаки принял сидячую позу. На ковер упала капля красной жидкости, а следом за ней еще парочка капелек поменьше оказались на белоснежной кофте великого сыщика. – У тебя кровь из носа идет, – Ягами обеспокоено посмотрел на покалеченного им напарника. – Кажется, да, – детектив оглядел свою забрызганную красным одежду. Кровь успела добраться уже и до джинсов. – Пошли-ка в ванную. Лайт помог парню подняться ноги и они направились в сторону ванной комнаты. Когда они дошли, Рюзаки вполне пришел в себя. – Лайт, я в порядке и умыться смогу сам. – Уверен? – Да. А ты пока можешь принять душ, который ты так хотел. – Обойдусь, – Лайт прислонился к кафельной стене и наблюдал за старательно умывающимся брюнетом. Все-таки, он чувствовал свою вину. Практически собственноручно разбил своему напарнику по расследованию нос… Напарник, тем временем, уже умылся и с интересом рассматривал свой слегка опухший нос в отражении зеркала. – Сильно болит? – спросил Ягами. – Не особо, – Рюзаки осторожно дотронулся указательным пальцем до кончика носа. – Надеюсь, я его не сломал. – Прости меня, ведь это по моей вине ты упал… – Да ничего, ты просто еще не привык, что мы друг к другу прикованы. Но в следующий раз не забывай про меня, пожалуйста. Падать было не очень приятно, – улыбнулся детектив. – Постараюсь, – Лайт улыбнулся в ответ. Когда они вернулись в гостиную, Лайт почувствовал, что валится с ног от усталости. – Я так хочу спать, Рюзаки. Еще немного, и я заночую прямо на этом полу, – Ягами-младший зевнул, прикрыв ладонью рот. Рюзаки задумчиво поглядел на спящего Мацуду и зевающего напарника. – Да, действительно, пора спать. Идем. Детектив направился в ту часть номера, в которой Лайт до сих пор никогда не бывал. Небольшая спальня с одинокой двуспальной кроватью посредине, приютившимся у стены гардеробом, окном с видом на ночной город и мягким приглушенным светом. – Мы что, будем спать в одной постели? – Ягами-младший вопросительно уставился на Л. – Ты видишь здесь еще одну кровать? Подойди сюда, пожалуйста, и вытяни левую руку, Ягами-кун. Лайт покорно приблизился к Рюзаки и протянул ему левую руку – ту, что была в наручнике. Детектив достал из кармана джинсов маленький ключик. – Это только на время, пока ты раздеваешься, – он вставил ключ в замок на браслете наручника и повернул его. На целую минуту Ягами Лайт оказался свободен. Он быстро скинул с себя одежду, оставшись в одних трусах. Сыщик снова застегнул на нем наручник и сам себя расковал, пристегнув освободившийся браслет к ножке кровати. Рюзаки посмотрел на своего подозреваемого большими карими глазами и попросил себя раздеть. – Я никогда не умел делать это сам и обычно зову Ватари, чтобы он мне помог. – Серьезно? Но почему? – растерянно спросил Лайт. – Это долгая история. Так ты поможешь мне? Кажется, Л его не разыгрывал и он действительно не мог раздеться сам. – Конечно, – Ягами-младший осторожно снял с детектива белую кофту в брызгах крови. – Ты понимаешь, как это выглядит со стороны, Рюзаки? Два парня, один почти голый и он прикован к кровати… – он расстегнул ширинку Рюзаки и стянул с него джинсы. – И он раздевает другого парня… Теперь они оба стояли раздетые друг напротив друга. – Но ведь нас никто не видит, – Рюзаки отстегнул наручник от кровати, вновь приковал себя к Ягами и положил ключик в ящик прикроватной тумбы. – У тебя очень красивое тело, Ягами-кун. – Эм… Спасибо. – Лайт, отошедший к дверному проему, чтобы выключить свет, не знал как реагировать на такой комплимент со стороны этого странного парня, который находился в нескольких метрах от него и был почти без одежды. Великий мастер комплиментов тем временем улегся на кровать. "– Ну точно сцена из гей-фильма" – подумал про себя Лайт и щелкнул выключателем. В темноте он открыл для себя новую и очень даже положительную сторону их с детективом прикованности друг к другу – по наручниковой цепочке он без особого труда добрался до Л и кровати. – Двигайся, – сказал он Рюзаки. – Лучше ты перелезь через меня, а то цепь от наручников будет еще больше мешать спать. Еще раз подумав о том, как все это похоже на дурацкое гейское кино, Ягами Лайт аккуратно перелез через детектива, стараясь не притрагиваться к нему. И обнаружил кое-что, что только усилило гомодраматичность ситуации. – Здесь что, только одно одеяло?! – Номер рассчитан на женатую пару, ничего не поделаешь. Ягами-младший слишком хотел спать, чтобы возмущаться. Поэтому он без всяких вопросов залез под одно одеяло с Рюзаки (конечно же, не прижимаясь и не касаясь его). – Надеюсь, лизать ты меня не будешь. Спокойной ночи. – Спокойной ночи, Ягами-кун. Агент Л проснулся от того, что кто-то пнул его по бедру. Этим "кто-то", естественно, оказался Ягами-младший, который спал, сложив руки на вздымающейся оголенной груди. Одеяло смятым комом валялось где-то в изножье кровати – в комнате было очень душно. Парни настолько близко лежали друг к другу, что волосы Рюзаки слегка приподнимались над подушкой от прохладного дыхания его напарника. Детектив и вправду считал этого парня своим другом – первым и единственным. "– Это, конечно, не мешает мне его подозревать. Ведь все нити ведут к тому, что Ягами Лайт является Кирой. Но последние события говорят об обратном и это сбивает меня с толку…" – самый великий в мире детектив перевел взгляд на разбудившего его подозреваемого. Подозреваемый громко вздохнул во сне и перевернулся на бок, уткнувшись лицом в плечо великого сыщика и обняв его свободной от наручников рукой. Рюзаки очень понравилось это чувство – чувство, когда тебя обнимают. А обнимающий его парень не вызывал никакого желания подозревать его в многочисленных убийствах. "– Было бы забавно, если бы я влюбился в Лайта. Это помешало бы следствию. Но такого не произойдет, я ведь никогда не влюблялся и не собираюсь" – думал Рюзаки, ощущая тепло правой руки Ягами-младшего на своей талии. Кажется, Лайт, романтические чувства к которому помешали бы расследованию, начал просыпаться. "– Но я и не знаю, каково это – влюбляться. Вполне возможно, что я испытываю это чувства и даже не подозреваю о нем" – пронеслось в голове у детектива, прежде чем обнимающий его и дышащий ему в шею Лайт окончательно проснулся. Приподняв взлохмоченную голову, он удивленно взглянул на Рюзаки: – Какого черта мы практически прижимаемся друг к другу, Л? Обнаружив, что он еще и обнимает агента Не-скажу-свое-имя, Лайт быстро убрал свою руку и отодвинулся от детектива настолько далеко, насколько это позволял матрас кровати. – Извини, кажется, во сне я принял тебя за девушку… Рюзаки ничего не ответил.