Ты мое воспоминание

Глава 1 Это было прикосновение на один час, – жаркое, дурманящее рассудок, опыляя кожу, покрывая пеплом тлеющей страсти. Прикосновения, рушащие все порядки и границы, нарушающее все существующие законы мира человеческого и божьего. Что-то внутри рождалось и умирало, когда тонкие холодные пальцы, касались горячей нежной кожи. Она сжигала себя и его, не понимая, к чему может привести их мимолетное увлечение, повлекшее в безумие рассудок и феромоны покорившие трезвость мысли, оттачивая каждое движение, будто два танцора соединяющих в танце любви среди пламени огня, вырывающегося наружу. Закаленным железом все повторяется, отбивая беззвучно мелодию сердца. Они нашли друг друга: среди пыльного и мокрого Лондона, противостояния сил добра и зла, лучших друзей, которые были врагами для кого-то из них. Вдвоем пошли против системы порядков крови, бесконечных укрытий и погони, против пыток и поражений, побед и смерти; запертые в своем собственном мире – мир теней. Для Гермионы это было будто наваждение. Марионетка в ловких руках кукловода, тянувшего за ниточки, каждый участок тела. Она знала, что это будет длиться недолго, что им никогда не отыскать покоя, что между ними любовь, идущая от одного. Наверно это попытка оторваться ногами от земли, оттолкнувшись подняться высоко в небо, которое дарило покой. Она слышала его тихий шепот и чувствовала, как на холодных губах Драко льдинками таял последний горячий поцелуй. Гермиона, что есть силы, прижимала к себе его бездыханное тело, так сильно, что болели пальцы. Боль просачивалась медленным ядом в каждую клеточку, каждый нерв был напряжен до такой степени, что лопался по швам. Зубы больно бились друг о друга, а слезы, скользя по щекам с засохшей грязью, обжигали кислотою, разъедая до самых суставов. Сердце замерло в груди, и мир сровнял поверхности, сменил краски, смешав их в одну черную палитру. Она не чувствовала бег времени, не замечала летящие искры отбивающиеся о поверхность стен. Гермиона забыла о том, что находится в эпицентре войны, забыла о том, что открыта, что может поразить зеленый луч, ей было безразлично, что она с врагом, ведь только, что на ее руках умерла любовь. Она любила Драко, любила с такой силой, как могут любить обычные смертные, но так всецело, как могли лишь боги. Она хотела побыть с ним последние минуты, ведь позже их разлучат навсегда. Ей так хотелось ругаться, осуждать его за безрассудный поступок, который одним заклинанием смог превратить в призрак мост, которые соединял их воедино берега, мост, где когда-то встретились, где разошлись пути, предвещая скорое воссоединении. А что осталось сейчас? Обрывки памяти? Обрывки тех ночей, которые они провели вместе? Все оставило след в прошлом, но никак не в будущем. Его не было в будущем. Их не было в будущем. Реальность – обжигала, безжалостно разрывая сердце на мелкие кусочки, шрамируя следы, оставленные от рук Драко. За два часа до этого - Знаешь, Гермиона, а ведь эта ночь может быть для каждого из нас последней. - Не говори так Драко! – Умоляюще попросила она. - Война есть война. – Заключил он. - Обещай мне, что сегодняшняя ночь не будет последней в нашей жизни! - Это ты можешь втирать своим бесценным дружкам. – Равнодушно ответил Драко. После того, как они сошлись с Гермионой и перестали скрываться по углам, ее друзья больше не заботили его, не раздражали, наступила фаза безразличия, хотя в перерывах между псевдо дружбой вылетало пара колких и не совсем адекватных слов. - Прекрати! - Я разве не прав? Сама подумай, да половина Хогвартса не доживет до рассвета. Наши силы ничтожно малы, по сравнению с опытом и силой сторонников Темного Лорда. - Возможно ты и прав. Но я не хочу, находясь здесь, думать о том, что через каких-то пару часов могу умереть. - Избавь себя от этих размышлений, оставь это на съедение монстрам, что внутри меня. Прислонив голову к его плечу, она закрыла глаза, нос, вдыхая легкий запах одеколона, пробуждал воспоминания. За пол года до этого - С каких это пор ты стала нас стыдиться Гермиона? И почему этот мерзкий хорек постоянно смотрит на тебя? – В который раз спрашивал Рон. - Перестань, Рон! Пусть смотрит тебе то, что с этого? - Меня это раздражает. Ну же Гарри хоть ты что-то скажи! – Толкнув друга локтем, что не скрылось от пронзительных глаз Гермионы, Рон посмотрел на Гарри, ища поддержки, но тот был явно другого мнения и лишь пробурчал: - Главное, что не оскорбляет, потому что стоит ему только что-то проронить гадкое в сторону Гермионы, и я ему все лицо разукрашу. - Спасибо, Гарри. – Недовольно фыркнула она. – Вы только и можете, что цепляться друг в друга, подобно собакам, а вразумительное сказать не в состоянии. – Гермиона громко захлопнула книгу, интерес к чтению пропал. Она повернулась в сторону слизеринского стола. Их взгляды с Малфоем встретились. Внутри девушки разлилось тепло. Она все чаще стала замечать, что чувства к нему, берут верх над ее здравым разумом. Он был таким одним: холодным, но с самыми жаркими прикосновениями, скрывающий все от целого мира, но такой богатый на слова и чувства. Драко всецело принадлежал ей, хотя всегда боялся признаться ей в чувствах, но Гермиона видела и ощущала их присутствие в нем, в его сердце. За год до этого Гермиона обернулась: что-то больно ударило по голове. Девушка потерла ушибленное место. К ней приближался Драко Малфой, ветер раздувал в разные стороны его распахнутую мантию, скрывая за складками значок префекта. Она скривилась уже не от боли, а от отвращения. Подойдя к ней, Драко прищурил глаза, наклонившись, парень поднял с земли книгу. - Прости. Не специально. Гермиона расширила от удивления глаза. - Что-то не устраивает, Грейнджер? Мы ведь должны устраивать показательно доброе общение для всех остальных. – Драко заметил, что лицо девушка исказила гримаса неприязни. – Припомнила? - Такое разве забудешь. – Пробурчала она, отводя взгляд от глаз Малфоя-младшего. Гермиона и так долго с интересом рассматривала его фигуру. Он наклонился к ней и прошептал на ухо: - Тебе придется смириться с моим обществом. - Почему я должна это делать? – Также тихо прошептала девушка. - Я буду зверем преследовать тебя. – Он отошел на шаг назад, бросив на нее затуманенный взгляд из полузакрытых глаз, на которые тяжелой тенью опускались ресницы и улыбнулся. Гермиона подумала о том, что этот мерзкий слизеринец что-то замышляет мерзкое и скользкое, но она не собиралась принимать в этом участие. Никогда. За сутки до нападения на Хогвартс Пальцы Драко, блуждали по обнаженному телу Гермионы чуть прикрытого простынями. Девушка тяжело дышала, ее мысли были далеки. Она, не переставая, думала о том, что их ждало в будущем, что ждало Драко, как предателя, что ждало Рона и Гарри, да и что скрывать и ее саму. Они были одними из первых, кто восстал против режима Темного Лорда. Приближался день войны. День, когда их жизни изменятся. День, когда многие сломаются, быть может, погибнет, кто-то падет под натиском режима и самовольно сдастся, а кто-то как последний трус – примет и обретет клеймо предателя. Гермиона повернулась лицом к Драко. Ее взгляд, скользя, опустился на руку, где была метка. Проклятье, которое они разделяли на двоих. Она не отвернулась от него. Он же принял желания Гермионы разделить с ним все то, что ожидало впереди. В любой момент Драко клялся быть для нее щитом и никогда не отпускать руки. .Похороны Он, как и обещал, стал ее щитом и отпустил руку. Гермиона наблюдала за похоронами как бы со стороны. Ее не допустили родители Драко. Они не желали видеть ее на кладбище, хотя притворно сладко твердили, что это для защиты. Защиты от чего? От ее собственных демонов души? От страха не выдержать и упасть там замертво на мокрой земли? Царапать твердый камень надгробья до боли в пальцах, ломая ногти до крови? Она разбила все зеркала в доме, прозрачные предметы, накрыв толстой тканью, чтобы не видеть собственного отображения. Не видеть то, во что превратилась Гермиона за последние дни. Девушка обезумела. Она запустила себя, запустила дом, запустила жизнь. Друзья перестали вносить радость, она их безжалостно вычеркнула. Этап жизни был без человеческих слабостей и пороков. Ей необходимо восстановиться самой, пока не станет единым целым, пока не научиться жить или притворяться, будто живет, только без него – это не существовало. И сейчас в той могиле были они двое. .Кингс - Кросс - Мама! Мама! – Кричал детский голос. Гермиона оторвалась от разговора с Гарри и повернулась в сторону звучавшего детского голоса. К ней подбежал мальчик лет одиннадцати, глаза которого всегда пробуждали в ней болезненные воспоминания. Сегодня он должен был отправиться первый раз в Хогвартс. – Одни мальчик смеялся с моего имени. - Заколдуй его Скорпиус. – Добродушно посоветовала Гермиона, сжимая ласково маленькую ручку в своей. - Но так нельзя. - Твой отец был всегда другого мнения, малыш. - Я горжусь своим именем, мне его дала бабушка. - Пойдем, найдем тебе свободное место в поезде. – Предложила она, уводя сына, который не переставал болтать языком, говоря о Драко, от чего душа Гермионы задрожала в болезненных конвульсиях. Она всегда старалась сдерживаться перед сыном, многое, скрывая и опуская. Женщина, как любая мать оберегала своего ребенка, оберегала от того зла, что было вокруг, поэтому она никогда и словом не обмолвилась, что когда-то между нею и его отцом была черная ненависть и как всего один случай соединил их навечно. В их маленькой копии текла кровь Драко. Кровь, которой он так гордился. Аристократ. .Надпись на могиле Рука об руку на войне, в жизни, в любви и в могиле. Мы навечно в бесконечном танце сердца друг у друга. Мертв ты, мертва и я. Твоя. Твои. .HG.