Истинное имя

В приемном зале дожидались выхода правителя придворные и те аристократы, которые рассчитывали лишний раз попасться на глаза Валлариксу. Лорд Бейнор Аракс Дарнторн с полудюжиной вассалов занял место у самой двери, почти вплотную к орденским гвардейцам. Аденор, как и многие другие, не желал быть столь навязчивым (точнее, не хотел толкаться у двери локтями с Тинто и Фессельдами), поэтому прохаживался взад-вперед по залу, заговаривая то с одним, то с другим гостем. В ту минуту, когда в зал вошел лорд Ирем, Аденор прохаживался между колонн под руку с Финн-Флаэном и вел пустопорожнюю беседу о достоинствах тарнийских лошадей. Сам Аденор предпочитал халарцев, а Финн-Флаэн вообще не разбирался в лошадях и отвратительно сидел в седле, но имел слабость выдавать себя за знатока и часто рассуждать на эту тему. — Посмотрите-ка, Ральгерд, — сказал Фин-Флаэнн, оборвав свое бахвальство. — Не кажется ли вам, что этот человек ведет себя так, словно он — император?! Филомер смотрел куда-то в противоположный конец залы. Аденору пришлось развернуться, чтобы посмотреть, что привело Финн-Флаэна в такое раздражение. Сэр Ирем вышел из личного аулариума императора, не удостоив ожидающих Валларикса аристократов даже взглядом. Темно-синий плащ, колыхавшийся у каларийца за спиной в такт стремительной походке коадъютора, казалось, подметает краем мраморный, зеркально чистый пол. Ирем демонстративно появлялся во дворце с мечом, в то время как все остальные должны были оставлять оружие у входа. Легкий гул, стоявший в зале из-за полудюжины одновременных разговоров, разом стих — все молча и неодобрительно следили, как рыцарь пересекает зал и нетерпеливым жестом приказывает салютующим ему гвардейцам опустить мечи. — Вы совершенно правы, — сказал Аденор, кивая возмущенному Финн-Флаэну. — Кажется, с некоторых пор империей правят не дан-Энриксы, а доминанты! Ральгерд не сразу осознал, что он допустил грубую промашку. В наступившей тишине его приглушенный, но сочившийся уничижительным презрением голос прозвучал гораздо громче, чем хотелось Аденору. В глубине души Ральгерду было, в сущности, плевать на лорда Ирема и возглавляемый им Орден. Он даже считал, что, находясь на месте каларийца и обладая такими же полномочиями, любой другой человек позволял бы себе несравненно больше Ирема. Но, верный своей привычке соглашаться с собеседником и говорить именно то, что тому будет приятно слышать, он просто ответил в тон Финн-Флаэну. И это — как он сразу понял — было страшной глупостью. Лорд Ирем, почти поравнявшийся с Финн-Флаэном и Аденором, приостановился, сузив светло-серые глаза. — Доминанты — слуги императора, лорд Аденор, — жестко заметил коадъютор. — Мы не покушаемся править империей. В отличие от некоторых из присутствующих здесь аристократов. Рыцарь неприязненно посмотрел на лорда Бейнора со свитой. Выпад был таким внезапным и настолько недвусмысленным, что на лице Бейнора Дарнторна выступили красные пятна. Он шагнул вперед, но сразу же остановился, пригвожденный к месту взглядом серых глаз, которые сейчас смотрели холодно и властно, без обычной снисходительной иронии. На свое несчастье, Аденор не обратил внимания на выражение глаз рыцаря — его куда больше занимал вопрос о том, как сохранить лицо, не подав в то же время повода для вызова на поединок. Меньше всего Ральгерду хотелось встретиться с оружием в руках с таким противником, как Ирем. — Я вовсе не имел в виду, что ваши люди не верны правителю, лорд Ирем, — ответил Аденор, стараясь, чтобы его голос звучал примирительно, но в то же время не заискивающе — такого ему не простил бы ни один из слушающих разговор аристократов. — Но я все-таки не понимаю, почему вы никогда не дожидаетесь выхода Императора со всеми остальными. Вы как будто бы намеренно подчеркиваете разницу между нами, а между тем все мы имеем рыцарское звание и носим тот же титул, что и вы. Сэр Ирем неприятно усмехнулся. — Разница между нами, мессер Аденор, заключается не в титулах. Вы можете прийти сюда за час, даже за два до выхода правителя, прохаживаться по дворцу, болтать о разных пустяках и чувствовать себя при деле. Оно и понятно, потому что, если бы вы не явились во дворец, вам было бы решительно нечем заняться. Все ваши заботы — послоняться по столице, потратить на обед два или три часа и почесать свою борзую за ухом. А у меня, представьте, есть обязанности, исполнение которых не терпит отлагательства. Так что, если вы позволите, я вернусь в Адельстан, а вы пока заканчивайте вашу, несомненно, увлекательную и глубокомысленную беседу с лордом Флаэном, — губы Ирема сложились в тонкую улыбку, оскорбительную, как пощечина. — Я, к сожалению, не знаю, что вы обсуждали — новый цвет колетов для своих пажей, охотничьих собак или духи, которыми обычно обливаетесь, но я уверен, что ваш разговор как нельзя больше соответствовал вашему рыцарскому званию, о котором вы сейчас упомянули. Извините, мне пора. Лорд Ирем развернулся и направился к дверям — на этот раз с подчеркнутой и вызывающей неторопливостью, как будто оставляя всем присутствующим шанс остановить его и ответить что-нибудь на оскорбительную отповедь, которой удостоился лорд Аденор. Но все подавленно молчали. Сохранявшие бесстрастное выражение лица гвардейцы отступили от дверей, распахивая одну створку перед коадъютором. Обе сразу открывали только для Валларикса. Аденор смотрел в спину коадъютора, ожидая, что в дверях тот обернется, чтобы напоследок втоптать оскорбленных им аристократов в землю своей вечной иронической усмешкой. Но Ирем не обернулся, и, когда за ним закрылась дверь, Ральгерд внезапно понял, что так вышло даже хуже. Он буквально кожей чувствовал охватившую всех присутствующих неловкость, но при этом знал, что в глубине души каждый из них был рад, что калариец обращался не к нему. До этого момента Аденор старался избегать вражды с кем бы то ни было, но это далеко не означало, что он готов был позволить себя оскорблять. Усилием воли Ральгерд заставил себя успокоиться и размышлять о деле беспристрастно. Конечно, он не станет посылать Ирему вызов — так мог поступить какой-нибудь сопляк, бредивший рыцарскими идеалами, а Аденор был совершенно не таков. Месть умного человека должна быть продуманной, как можно менее рискованной и — главное — выгодной. Лорд вспомнил Арно Диведа и их последний разговор, и в его голове забрезжила идея. Мессер Ирем мог бы, сам того не зная, избавить Ральгерда от досадной дани островным пиратам и их предводительнице. Нужно только выяснить, когда и где произойдет передача Королеве причитавшейся ей части груза, и окольными путями сообщить об этом рыцарям из Ордена. Пускай светлейший коадъютор потаскает для него каштаны из огня... Не приходилось сомневаться, что Ирем примчится на причал, едва узнав, что можно будет разгромить давно известную в столице шайку. Если вспомнить, какой славой пользовалась Королева в Алой гавани, то представлялось более чем вероятным, что при этом каларийец сам сломает себе шею и избавит Аденора от дальнейших хлопот. * * * Крикс снял ножом еще несколько стружек и для пробы запустил волчок на верстаке, стоявшем у окна. На этот раз тот заскользил по столешнице, как по маслу, вращаясь с такой скоростью, что глаз не успевал подметить оборотов, и волчок казался совершенно неподвижным. Проходивший мимо Марк остановился. Крикс поймал волчок, для вида еще раз поскреб его ножом — хотя работа, без сомнения, была закончена — и запустил еще раз. Его охватила ностальгия. Он вспомнил, как делал волчки для Тена и Тирена, и спросил себя, увидит ли он еще когда-нибудь приемных братьев и всех остальных членов семьи. Можно себе представить, каких ужасов могла навоображать мама после его побега, если даже отъезд Вали в крепость Четырех дубов казался ей трагедией! Раньше Крикс думал, что поступит в Энмерри в ученики, и с первой же оказией передаст весточку домой. И Фила станет приезжать в Энмерри, чтобы повидаться с ним и Вали. Кто же мог знать, что он окажется в Адели... Крикс скорее чувствовал, чем видел, что Этайн не трогается с места, продолжая наблюдать за ним. Будь это кто-то другой, подобное внимание смутило бы «дан-Энрикса» и он бы поспешил убрать игрушку с глаз долой, пока над ним не начали смеяться. Но Этайн был одним из самых сдержанных людей во всем отряде, и "дан-Энрикс" был уверен в том, что Маркий, неизвестно почему заинтересовавшийся его занятием, пару минут понаблюдает за соседом и уйдет. Однако Марк не торопился уходить. — Что это у тебя? — спросил он, присев на край скамьи. — Волчок, — ответил Крикс, вертя в руках свою поделку. — Я его почти закончил, только не успел раскрасить. Маркий с любопытством покосился на волчок, как будто ожидая, что тот снова ни с того ни с сего примется вертеться и носиться по столу. — Раскрасить? А зачем?.. Тогда Крикс поднял голову и посмотрел на своего соседа с удивлением. — Ты что, с луны свалился? Никогда таких не видел раньше? Маркий чуть заметно покраснел. — Нет, не видел. А зачем он нужен? — Ну и ну, — Крикс рассмеялся. — Ни зачем не нужен. Так... игрушка. Я такие младшим братьям делал, еще дома. — Ты по ним скучаешь, да? — спросил Этайн, внимательно смотревший на южанина. — Скучаю, — согласился Крикс. Чуть-чуть подумал и спросил — А у тебя есть братья? — Нет, у меня только сестры. Четверо. — Ого! — Вот-вот. Они мне дома страшно надоели. Но теперь я был бы рад еще раз их увидеть. Они с утра до ночи играли в куклы, ссорились друг с другом или что-то шили. А еще каждые полчаса бегали жаловаться друг на друга матери. — А ты во что играл? — Ммм... да ни во что особенно. Я в основном учился. Так хотел отец. — Тогда понятно, — сказал Крикс. А про себя подумал, что ему, пожалуй, повезло гораздо больше, чем многим из его друзей-аристократов. Это ж надо — в десять лет даже не знать, как выглядит волчок! — А мы в деревне делали из палок деревянные мечи... — Ну, на мечах я тоже каждый день тренировался, — вставил Марк. — Только не с ребятами, а с одним бывшим телохранителем из Мельса. Если честно, мне не очень нравилось. Летом мы ходили фехтовать на задний двор, на самый солнцепек. А зимой мне казалось, что защитная перчатка вот-вот примерзнет к руке, так что ее потом не отдерешь. И так по несколько часов, в любой день, кроме праздников. А стоит попросить о передышке — как тебе закатывают лекцию о том, что нужно быть мужчиной и бороться со своими слабостями. Не понимаю, как можно фехтовать для собственного удовольствия... — Да мы не фехтовали, — покачал головой «дан-Энрикс». — Это было как игра... Еще мы делали ходули или строили из веток шалаши. Или купались. А однажды даже смастерили плот, только он быстро утонул. Играли в «барсука в мешке», в волчки и в кольца. В общем, было весело, — закончил Крикс, решив не уточнять, что очень часто самые веселые из этих развлечений ему приходилось наблюдать издалека, поскольку многими забавами верховодил Катти с дружками, а присутствия приемыша сын старосты бы ни за что не потерпел. — Хочешь, отдам тебе волчок, когда закончу? — Да зачем... я же не маленький, — возразил Айн — впрочем, без особенной уверенности. Красноречивый взгляд, который Маркий бросил на волчок, доказывал, что он совсем не прочь им завладеть. — Причем тут «маленький»? — пожал плечами Крикс. — На старших посмотри. Вон Синто Миэльвитт и его побратимы каждый день играют в куббл в парке Академии... — Ладно, я возьму волчок, — быстро, словно опасаясь передумать, согласился Марк. «Вот еще человек, который совершенно не похож на то, чем кажется» — глубокомысленно подумал Крикс. А вслух сказал: — Ну и прекрасно. А не хочешь вечером пойти со мной и Юлианом к Дарлу? Он позвал нас посидеть у их костра на празднике. В лагере старших будут жечь костры и праздновать до самого утра. А мастер разрешил нам посидеть там до полуночи. — Хлорд, может быть, и разрешил, но старшие не очень-то обрадуются, если новички придут сидеть у их костра, — покачал головой Маркий, снова принимая рассудительный и отстраненный тон, так удивлявший Крикса раньше. — Так ведь нас же пригласил Димар. Мы с ним друзья. Пойдешь?.. — Пойду. А сейчас извини, я вообще-то шел по делу. Нетопырь велел найти мастера Дейрека и попросить его зайти к нему. — И он, конечно же, велел тебе поторопиться с этим делом? — рассмеялся Крикс, довольный, что Марк тоже называет Вардоса Нетопырем. — А как же, — Марк ответно улыбнулся. — Ладно, встретимся на ужине. Крикс был удовлетворен беседой. «А он ничего» — подумал он о Марке. То есть Крикс, конечно, никогда не думал о нем плохо, но до сих пор его не особо интересовал сосед по комнате. А теперь оказывалось, что с ним тоже можно поболтать, как с Юлианом или с Дарлом. С того дня, как они прибыли в Эрхейм, прошла неделя. По дороге в крепость Крикс успел дважды вылететь из седла, причем оба падения произошли по его собственной вине — Фэйро ни разу не пытался его сбросить. Один раз Крикс не удержался на спине у Фэйро, когда их маленький отряд на рыси одолел крутой и скользкий склон холма, а в другой раз лопнул ремешок от стремени, и потерявший равновесие наездник не успел вовремя придержать коня. После первого падения "дан-Энрикс" сверзился в ручей на дне лесистого оврага, так что в крепость он приехал грязным, мокрым и покрытым синяками. Мастер Дейрек принял вновь прибывших в Деревянной крепости и, мельком взглянув на влажную одежду и засохшую корочку грязи на лице и на руках «дан-Энрикса», велел согреть воды. Пока Лэр с Дарлом ужинали у огромного камина, Крикс сидел в большой бадье, наслаждаясь блаженным теплом и приятной болью в натруженных за день мышцах. Потом все они должны были лечь спать, но тут прислали человека из конюшен с жалобой на то, что приведенное лаконцами «чудовище» кусается и скалит зубы, как собака, и ни в какую не дается себя вычистить. Провожаемый насмешками друзей, Крикс вытерся, переоделся в чистую одежду и, пошатываясь от усталости, пошел в конюшню чистить Фэйро. Спать он лег уже глубокой ночью. Когда утром Крикс и Юлиан услышали рожок, будивший остальных учеников, ни одному из них не захотелось подтянуть повыше одеяло и спокойно досыпать, пока не позовут на завтрак. Димар потом сказал им (несколько ворчливо, потому что младшие лаконцы разбудили и его), что через пару лет в Лаконе они начнут ценить каждую лишнюю минуту сна и перестанут вскакивать в такую рань. Первогодки вылетели на порог как раз вовремя, чтобы увидеть, что ученики мастера Дейрека выходят за ворота, направляясь к лесу. — Куда все идут? — спросил «дан-Энрикс» у дозорных, собиравшихся закрыть ворота. — Тренировка на Петле, — коротко и непонятно объяснил лаконец, бывший всего на год или полтора старше Рикса с Лэром, но одетый в настоящую кольчугу и перепоясанный мечом. Стоявший рядом с ним подросток пресерьезно опирался на древко копья. Хотя в Эрхейме были взрослые, охрану здесь несли лаконцы. Крикс уже не удивлялся — только с нетерпением ждал дня, когда их наконец допустят наравне с другими охранять Лакон. Дарл, правда, говорил, что ждать тут нечего, поскольку все эти дозоры — только лишняя докука. Рот зевотой раздерешь, пока достоишь вахту на стене или у входа в башню. Крикс раздумывал, не попросить ли у дозорного не запирать ворота и позволить им пройти, но тот, похоже, сам все понял по их лицам. — Если хотите посмотреть — идите с ними, — сказал он великодушно. — Мы потом вас впустим. И Лэр с Риксом беспрепятственно вышли из крепости. Последние ученики, одетые в серые куртки, уже дошли до опушки леса. Добравшись до тропинки, начинавшейся прямо напротив крепости, лаконцы переходили на бег и быстро исчезали за деревьями. Чуть поодаль стоял мастер Дейрек. — Уйдите с тропинки, — приказал он Криксу с Юлианом, не особо удивившись, что приехавшие накануне младшие увязались за его отрядом. — И не заходите слишком далеко, а то еще провалитесь куда-нибудь. — Куда провалимся? — не понял Крикс. Наставник снизошел до объяснений: — Это Петля. Тропа для утренней разминки. В Академии вы просто бегаете вдоль стены, а здесь есть разные препятствия, которые нужно преодолевать. Ничего действительно опасного, конечно, но все равно каждый год случаются падения и вывихи. Вам с Лэром туда лучше не ходить. В первый год учебы проходить Петлю не полагается. Однако было видно, что Дейрек настроен благодушно, и "дан-Энрикс" попросил: — А можно нам хотя бы посмотреть?.. Мы будем очень осторожны, мастер. — Ладно, посмотрите. Думаю, вам будет интересно, — согласился Дейрек. И зевнул, не разжимая губ. Он оказался прав — это и в самом деле было интересно. До сих пор Крикс с Юлианом полагали, что второгодки не так сильно отличаются от них самих. В конце концов, в отряде Дейрека встречались даже их ровесники. Но в это утро им пришлось признать, что разница огромная. На их глазах лаконцы перепрыгивали через ров, потом, не покачнувшись, пробегали по наклонному стволу старого дерева, ловко соскакивали вниз и перекатывались по земле, не пачкая форменных серых курток, словно соприкосновение с травой и глиной было слишком мимолетным, чтобы загрязнить плотную шерстяную ткань. При этом ни один не обращал внимания на ножны с тренировочным мечом, висящие у каждого лаконца на бедре, как будто меч давно стал частью тела. Глубокий овраг, встречавшийся им дальше, ученики Дейрека привычно преодолевали, ухватившись за конец веревки и перелетая с одного берега на другой. Все это делалось быстро, молча и сосредоточенно, только на дне оврага жизнерадостно журчал ручей. Один из второгодков слишком рано отпустил веревку и, не удержавшись, с плеском рухнул в воду. Наверх он выбрался только с четвертой попытки — мокрый, перемазанный землей и, кажется, со здорово ушибленным коленом. На новичков, встревожено следивших за ним с другой стороны оврага, он даже не взглянул. Отер измазанные землей руки о штаны и побежал вперед, слегка прихрамывая. По мелькавшей за деревьями серой куртке друзья поняли, что дальше тропка круто забирает вверх. — Переберемся на ту сторону?.. — с сомнением спросил «дан-Энрикс». Юлиан выразительно показал глазами на дно оврага. Крикс мысленно согласился с ним, что, попытайся они последовать примеру старших, у них куда больше шансов оказаться там, чем на противоположном берегу. — Тогда пошли назад. Раз это называется Петлей, другой конец должен выходить к тому же месту, где остался мастер Дейрек. — Правильно, иначе он не стал бы там торчать... В конце Петли был выкопан широкий ров, через который были перекинуты узкие, шириной в одну ступню, мостки без ограждений и перил. Посередине узеньких мостков стоял какой-то незнакомый ученик, держа в опущенной руке затупленный лаконский меч. Услышав их шаги, лаконец покосился на новичков, но тут же отвел взгляд, сосредоточив все свое внимание на противоположной стороне оврага. — А это еще что?.. — пробормотал Криксу на ухо Юлиан. — Если это то, о чем я думаю, то будет весело, — ответил Крикс. — Со стороны похоже на одну игру... У нас в нее играли, только с палками, а не с мечами. Называется — «Тролль на мосту». Мостом может быть что угодно. Настоящий мост, или доска, или бревно... Один игрок встает посередине, а другой пытается пройти. Задача тролля — сбросить его в реку. Тогда игра начинается с начала. На опушке показался новый ученик и, вытащив из ножен меч, вступил на узкие мостки, осторожно подбираясь к "троллю". Крикс знал, что сражение на доске обычно происходит очень быстро, и поэтому не удивился, когда после первой же атаки нападавший потерял равновесие и, взмахнув руками, рухнул вниз. Когда младшие подошли поближе, обнаружилось, что ров заполнен мелким речным песком, смягчающим падение, а с краю закреплена толстая и прочная веревка, чтобы побежденный мог вскарабкаться наверх. — А если бы туда свалился "тролль"?.. — заинтересовался Лэр. — Тогда победитель занял бы его место, и все бы пошло по новой, — объяснил "дан-Энрикс". — Я хочу попробовать. Давай дождемся, пока старшие уйдут, и... — начал Юлиан, но почти сразу же умолк, заметив стоявшего невдалеке мастера Дейрека. Похоже, тот прекрасно понимал, какие мысли бродят в головах у младших, потому что до самого конца тренировки не выпускал их из виду. Жизнь в крепости была куда скромнее, чем в Лаконе. Старшие ученики селились не в Эрхейме, а в палатках и шатрах, расставленных весной и осенью у леса, а зимой — прямо под забралом крепости. В первый же день после приезда Крикс и Юлиан увидели, как второгодки строят на опушке леса лагерь, где им предстояло поселиться. Ученики Дейрека вбивали в землю брусья частокола, устанавливали знамя, ладили скамьи из досок и готовили кострища. Самые ловкие, взобравшись на шесты, натягивали плотные холщовые навесы. Ровные ряды палаток вырастали, как из-под земли. Повсюду пахло деревом, смолой и дымом. Арклесс смотрел на второгодков снисходительно. Он рассказал "дан-Энриксу" и Лэру, что, когда его отряду в первый раз пришлось ставить лагерь, мастер Вардос придирался к каждой мелочи и заставлял учеников по двадцать раз переделывать уже готовое, зато теперь они действительно могут разбить походный лагерь за положенные полтора часа вместо того, чтобы возиться с ним до самого обеда. Вскоре Криксу пришлось убедиться в том, что Дарл не преувеличивает. Отряд Вардоса приехал в крепость в тот же вечер. Старшие перекусили прямо в поле и сейчас же принялись за постройку и укрепление своего лагеря, как если бы они и правда были войском, вставшим на привал. В тот день Крикс впервые испытал нечто вроде уважения к мастеру Вардосу. Еще до ужина у леса вырос лагерь, не идущий ни в какое сравнение с соседним. Двойной частокол и земляная насыпь защищали лагерь третьего энгильда ото всех возможных нападений. Ряды палаток были идеально ровными, сходившимися под прямым углом к прямоугольному плацу посередине. Со стены Эрхейма можно было видеть вбитый посреди плаца штандарт и замершего у древка дозорного. Юлиан Лэр скептически спросил, зачем ставить у стяга часового в лагере, где вход и без того надежно охраняется дозорными. Но ответ был слишком очевиден, чтобы кто-то принял его замечание всерьез. Любимая лаконцами всех возрастов игра в «Три штандарта» состояла в том, чтобы собрать у себя стяги всех трех лагерей. То есть похитить у соседей два недостающих знамени. Даже старожилы Академии не могли припомнить случая, чтобы какому-то отряду в самом деле удалось подобное, но, тем не менее, попытки повторялись каждый год. Пойманных в чужом лагере лазутчиков всегда жестоко колотили, но охотников украсть чужое знамя все равно не убывало. Хотя бы потому, что тех, кто приносил чужой штандарт в свой лагерь, остальные чествовали, как героев, и на многих отблеск этой славы падал еще долго после этого — не неделю, даже и не месяц, а несколько лет. Глядя на дозорного, навытяжку стоящего у стяга, Крикс попробовал представить, как принес бы этот флаг в Эрхейм. Картина была крайне соблазнительной — уже хотя бы тем, что мастер Вардос был бы в бешенстве, если бы стяг его отряда смог забрать какой-то новичок. Крикс тешил себя этой мыслью еще несколько минут, пока не вспомнил, что Димар живет именно в этом лагере. И если Криксу чудом улыбнулась бы удача, то у Арклесса подобный поворот событий вряд ли вызвал бы энтузиазм. Так прошел весь остаток недели. Младшие тренировались вдвое дольше, чем в Адели, да еще и ездили верхом, но без занятий в скриптории и вылазок в город свободного времени все равно оставалось больше, чем в Лаконе. От нечего делать Юлиан и Крикс облазили все закоулки крепости. Тогда-то они и заметили, что над главным входом в крепость вырезана какая-то надпись. — ’Страха нет, — прочитал энониец медленно, поскольку трещины на старом камне мешали разобрать написанное. — Боли нет. Смерти нет’. Крикс с Юлианом с удивлением переглянулись. — Ну и что это такое?.. — спросил Крикс после короткой паузы. Юлиан пожал плечами — впрочем, без особенного интереса. Крикс решил, что обратится к Арклессу, благо Димар, как иногда казалось Риксу, знал буквально все на свете. — Видел надпись над воротами? — спросил он старшего при следующей встречи. — "Смерти нет"?.. — приподнял бровь Димар, копируя мессера Аденора. — Конечно, видел. Ну и что? — Что она означает? Это чей-нибудь девиз?.. Дарл задумался. — Мне кажется, создатели Лакона хотели сказать, что первый шаг к бессмертию — это способность стать сильнее страха. Наш наставник любит говорить, что в Академии нас учат преодолевать разные трудности, чтобы однажды мы смогли преодолеть себя. А вообще, на твоем месте я не забивал бы себе этим голову. Когда вы будете вступать в галат, вам все расскажут. Когда настал вечер, Крикс долго лежал без сна на своем жестком тюфяке, заложив руки за голову и глядя в темноту, и давешняя надпись все маячила перед его глазами, будто ее написали огненными буквами на потолке их спальни. Он не мог отделаться от ощущения, что в этих трех коротких строчках есть какой-то тайный смысл, и что этот смысл почему-то очень важно разгадать. "Страха нет..." - пробормотал "дан-Энрикс", поворачиваясь на бок и уткнувшись лбом в подушку — и заснул с волнующим чувством, что вот-вот поймет самое главное. А утром все эти ночные размышления совершенно вылетели у него из головы.