Как живется детям в плену

Верховный Король Гиль-Галад послал своего доверенного эльфа Лироса проверить, как живут в крепости Амон Эреб захваченные в плен мальчики Эльронд и Эльрос, сыновья княгини Эльвинг. С недавних пор Верховный Король не мог понять друга своего отца. Лорд Маэдрос все больше выступал в роли врага. Творил очень плохие дела. И теперь Гиль-Галад совершенно не был уверен, что малышам Эарендилионам легко и беспечно живется во вражеской крепости. Лирос взялся за поручение с удовольствием. Когда-то он был верным оруженосцем лорда Эарендила. После же разорения Дориата был вынужден перейти к королю Гиль-Галаду, которому служил с величайшим усердием. Но сердце воина навеки было отдано детям Дориата. На Лироса королевский выбор пал еще и потому, что в Амон Эреб служил его двоюродный брат Берилир. Никто ничего не заподозрит, если брат приедет повидаться с братом. Все-таки Верховный Король нолдор Средиземья не хотел открыто противостоять оставшимся в живых феанорингам. Хотя бы в память своего отца. А Лирос без задней мысли родных навестит, а заодно и на детишек посмотрит. Так что Лирос взял немудрящие гостинцы, приготовленные женой, и поехал навестить брата. Рожденному и выросшему в этих местах эльфу не составило труда добраться до крепости Первого Дома без приключений. Братья-синдар встретились. Посидели за столом, вспомнили многочисленных друзей и родню. Помянули ушедших в Мандос. Обменялись подарками. Перед отъездом Лирос пошел прогуляться по крепости. Синдарскому воину было слегка не по себе. Он видел высокие каменные своды. Видел суровые, жесткие лица нолдорских воинов. Камень дышал холодом. Таким же холодом дышали здешние жители. А среди этого холода затерялись двое малышей… бесприютных, одиноких, тихих. От этой картины кулаки Лироса невольно сжимались. Хотелось спасти бедных мальчиков, увезти далеко-далеко. От этих холмов, от этих эльфов, от равнодушного холода. Но действительность оказалась хуже самой страшной фантазии. Едва Лирос завернул в сад, где, по словам брата, Маглор занимался с маленьким Эльросом, как раздался истошный детский крик. И столько в этом крике было отчаяния, боли, нетерпения, что Лирос бросился напрямик через кусты жасмина и акации. Укрыть, защитить, уберечь несчастного ребенка. Но, подойдя к беседке, увитой хмелем, синда замялся. Никто не рычал, не ругался, не грозил. Да и вопль не повторялся. Мягкий, серебристый голос ласково говорил. - Нет, Элероссэ, неправильно. Громко кричать – еще не означает «петь». Помнишь, как Атти голосил, перебрав молодого вина? Послышался звонкий смех. Детский голосок отвечал. - Но Атти же человек! - А ты думаешь, если эльф будет так вопить, все заслушаются? – ехидно парировал взрослый голос. Теперь смеялись двое. - Попробуй-ка еще разок, - предложил взрослый эльф, когда смех умолк. – Только постарайся петь негромко. На этот раз послышалось тихий скулеж. Если бы Лирос не слыхал предыдущего разговора, он ворвался бы в беседку с обнаженным мечом – настолько скулеж был несчастным и жалобным. И вновь старший прервал неудачливого певца. - Элероссэ! Я же просил тебя спеть, а не изображать умирающего волколака. - На тебя, Маглор, не угодишь! – забавно обиделся Эарендилион. – То я рычу, словно медведь, то скулю волколаком… Я неспособный? - Да способный ты, способный, - усталым голосом отвечал Маглор. – Наберись терпения, постарайся, и все получится. У твоего брата тоже раньше не выходило. А сегодня он пел просто на диво! - Да? – недоверчиво откликнулся Эльрос. – Тогда давай попробуем еще разок. - Конечно. Начинай. Хотя нет. Погоди. Видишь вон там, в развилке дуба иволга сидит? Попробуй-ка спеть ей так, чтобы птичка услышала, но не улетела. Сможешь? - Услышала, но не улетела? Постараюсь. Мальчик слегка откашлялся. Лирос перевел глаза на развилку дуба. Увидал иволгу и замер, опасаясь спугнуть птицу неосторожным жестом. Синда очень хотелось, чтобы у Эльроса наконец-то получилось спеть по-настоящему. А в беседке распевался тихий, но звонкий и чистый голосок: «Это знает целый мир! Все мышата любят сыр!» Упражнение на сей раз маленький полуэльф пел четко и ладно. Снизу вверх. И сверху вниз: «Все мышата любят сыр! Это знает целый мир!» - Получилось! – Лирос видел, как мелькнула худенькая мальчишечья фигурка. – Ты слышал, Маглор? У меня получилось! Через резные листья хмеля было неплохо видно, как мальчишка затанцевал, подпрыгивая, размахивая руками и восторженно вереща. Взрослый эльф смеялся, подыгрывал на лютне дикому танцу торжества. Наконец Эльрос устал: затих, упал на лавку, тяжело дыша. - Что, Элероссэ, утомился боевую пляску орков исполнять? Ну переведи дух. Соку вишневого выпей. Хочешь, водой разведу? По твоему вкусу… Столько любви звучало в серебристом голосе Маглора, столько заботы, что у Лироса полегчало на душе. Эльрос явно не чувствовал себя несчастным. Начало хорошее. Оставалось проверить Эльронда. И второго, вернее, первого брата Феанариона. Вот тут на душе у синдарского воина лежал большой, тяжелый камень. Все знают, что лорд Маэдрос злее, страшней и бессердечней своего младшего брата. Как-то он относится к маленьким пленникам? Лорда Маэдроса удалось найти на другом конце сада. С неожиданной для однорукого эльфа ловкостью, старший феаноринг чинил какую-то деревянную конструкцию. Поговорить с братом Берилира властитель Амон Эреб не отказался. Но всучил гостю тонкую высокую жердь. Лирос должен был держать эту жердь, пока сам Маэдрос что-то подгонял и обтесывал. Впрочем, синда не успел задать практически ни единого вопроса. Где-то левее, за границей сада послышался треск, легкий вскрик и нечто, похожее на приглушенные ругательства. Маэдрос тут же отложил топор, прислушался. Затем повернулся к гостю с извиняющейся улыбкой. - Давай отложим нашу беседу до следующего раза. Боюсь, что некоторое время я буду очень занят. До свидания! Старший Феанарион поспешил к выходу из сада. Лирос же решил выяснить все самостоятельно, затаился за высокими кустами ирги у входа в небольшую зеленую беседку. Какое-то время все было тихо и мирно. Затем показался Маэдрос в заляпанных глиной сапогах. За шкирку – единственное чистое место – старший лорд вел невероятно перемазанного, исцарапанного, покрытого синяками Эльронда. Маленький упрямец идти не хотел, бычился, упирался, изворачивался. А феаноринг, даже не замечая попыток бунта, двумя пальцами волок грязнулю к дому и отчитывал нудным, противным голосом. Каждый эльфенок знает, что такой голос у отца означает солидный нагоняй. Лирос, хотя уже давненько стал взрослым, невольно поежился. - Тебе говорили, чтобы ты в ежевичник за садом не бегал? - Ну говорили… - угрюмо бубнил Эльронд. - Тебя предупреждали, что под плетями ежевики прячется глубокая яма со стоялой водой? Что в этой яме запросто можно шею сломать? - Ну предупреждали… Маэдрос на миг остановился, глянул в лицо воспитаннику, набрал воздуха в грудь. Помолчал и тихо, сдержанно, слегка дрожащим от гнева голосом вопросил. - Так какого балрога ты, Элерондэ, туда полез?! Лироса будто порывом ураганного ветра назад опрокинуло. А Эльронд преспокойно почесал щеку, оставив три широкие полосы грязи. Вытер нос – еще грязи добавил. И невозмутимо отвечал. - Захотелось. Маэдрос снова втянул воздух через сжатые зубы и закатил глаза. - И чего, скажи на милость, в этой яме было такого замечательного, за чем стоило туда соваться? - Ничего. Одна глина. Даже лягушек нет. - Очень интересно, душа моя! - Неа, не очень. Можно сказать, совсем не интересно. - Ну слава валар! – тон, каким было сказано, походил скорее на проклятие или ругательство. – В общем, так. Стой здесь, у фонтана, никуда не уходи. Я сейчас принесу мыло и полотенце. Хоть чуть-чуть почистишься. А то мои солдаты испугаются: примут эдакое чудище за новый, особо опасный вид орка. Эльронд лишь презрительно фыркнул в ответ. Теперь от взора Лироса большого и маленького эльфов закрывала легкая стенка беседки, вкупе с разросшимися кустами ирги. Но слышно было прекрасно. Разведчик решил не менять дислокацию, чтоб не засекли. Какое-то время было тихо. Затем послышалось хлюпанье, шлепки по воде, недовольное кряхтенье. Как будто под водопадом возилась небольшое животное. Лирос никак не мог понять, что же происходит у фонтана. Но очень быстро природа странных звуков разрешилась. Вначале зашелестела трава под легкими, стремительными шагами. Затем голос Маэдроса произнес. - Ну вот мыло. Теперь давай… - последовала короткая пауза, нолдо слегка присвистнул. – Ого! Ты что, в фонтан залез? - Я руки мыл, - солидно отвечал Эльронд. - Руки мыл, а штаны насквозь мокрые! - По животу текло, - не менее солидно и весомо объяснил полуэльф. – Чаша у фонтана высокая. - Нда… Маглор будет просто счастлив… Ну ладно, давай рожицу вымоем. Закрывай глаза, чтоб не щипало. Снова послышался плеск. Затем знакомое фырканье и тоненький детский голос. - Маэдрос, а… - хлюп… - тьфу, тьфу! - Закрой рот, пожалуйста, не то мыла наешься! – плеск воды, фырканье, шелест. - Здесь помоем. Вот. И вот тут грязищу ототрем. Еще немножко за ушами… Не крутись, мытье закончено. Вытирайся теперь, – снова пауза. – Как следует, как следует вытирайся! Ох, горе ты мое, дай полотенце! Я сам… - Ма…эдрос, - голос мальчика звучал приглушенно, будто через плотную ткань, - а что у нас сегодня на ужин? Уточка? - Кому-то уточка, а кому-то… - тихо и угрожающе, - маглоровы нотации весь вечер. Еще некоторое время все было тихо, если не считать ойкакнья, кряхтения, вздохов и шелеста. Затем мальчишечий голосок уверенно распорядился. - Нет, мыло понесу я. А ты возьми меня за руку, чтобы я снова не убежал и не перемазался. - Ну нахал! – низкий хрипловатый голос звучал почти восхищенно. - Ага. Послушай, Маэдрос, - голоса удалялись. Эльфы возвращались домой. – А печеные яблоки к утке будут? Лирос отправился на конюшню за своей лошадью. Ему тоже можно было возвращаться домой. Поручение Гиль-Галада оказалось успешно выполнено.