Лепестки. Пепельное

Австрия жила дома у Германии. Жила давно, жила надоедливо и раздражающе. Она то и дело встревала с поучениями о том, как надо жить, доводила и Германию, и Пруссию, и забредавшую иногда в гости Италию. Но при этом Австрия умела играть, и играть красиво, так, как не может никто. Каждый вечер она садилась за рояль, и Германия позволяла себе из-за угла наблюдать за сожительницей. За тем, как медленно ее аккуратные пальчики нажимают на черно-белые клавиши, как появляется это волшебный звук, как Австрия морщит лоб и поджимает губы, полностью и окончательно углубившись в музыку. Она была совсем не такой, какой была Моника. Германия ценила вещи за то, что они могут быть полезны, а Австрия то и дело могла прихватить что-нибудь, что просто украшало бы их дом. Германия не понимала этого. И еще она не понимала, почему все же любит Австрию. В комнате тихо и почти пусто, и даже не сразу замечается одиноко сидящая в углу София, с идеально ровной спиной читающая книгу. Она не позволяла себе расслабиться даже когда находилась абсолютно одна, и из-за этого Моника слишком ее уважала. Дверь тихо скрипнула, Германия почти маршем прошла в комнату и даже не сразу заметила Австрию. Если бы не ее «Доброе утро», то так бы и не заметила. - И тебе доброе, - кивнула Моника, усевшись на диван. Черт знает, что творится в голове этой Австрии. Моника хочет ее понять, хочет знать, кто она, чтобы было легче дальше с ней жить. Долгое, затянувшееся молчание. Австрия не считает нужным что-либо сказать, Германия не знает, что именно говорить. Вообще Моника чувствует, что она должна что-то сказать, чтобы как-то развеять эту напряженную тишину. Но прежде чем она успевает собраться с мыслями, Австрия, видимо закончив чтение, поднимается и уходит из комнаты, оставив Германию одну. На следующий день Германия встретится с Италией и спросит ее о давно волнующем вопросе, а, получив ответ, будет долго его отрицать, сама не замечая, что это становится правдой. А потом в один из вечером подкрадется незаметно к Австрии и чуть приобнимет ее, дрожащими руками держа за талию и абсолютно не зная, что делать дальше. Будет ходить к Италии и слушать, как та рассказывает подробно и детально все этапы свидания, и на следующий день будет пересказывать Италии прошлый вечер. И, все еще, не будет понимать Австрию.