И имя ей было...

После того, как моя жена узнала о моей болезни, то сразу же собрала вещи и ушла, забрав детей. Но меня это не волновало, ведь в моей жизни появилась новая женщина… Я сразу понял, кто передо мной, еще при первой нашей встрече. Она приходила ко мне вечером, садилась в высокое кресло у камина, и мы разговаривали до ночи. На ней было длинное пышное черное платье, а волосы черным смолянистым водопадом спадали с хрупких плеч; но больше всего меня поражали, на кукольном личике, её глаза: бледно-бледно голубые с белым зрачком, которые, несмотря на все это, смотрели как-то лукаво, с насмешкой. Только со всего её образа выбивалась белоснежная лента, проходившая понизу её платья. Однажды я спросил, зачем здесь лента, но она лишь загадочно улыбнулась и ответила, что еще не время… Если честно, женщины роскошней я еще не встречал: её осанка и гордо вздернутый подбородок говорили о том, что красавица знала себе цену. Мы говорили о многом: о поэзии, искусстве, музыке и даже архитектуре! Она была прекрасным как рассказчиком, так и слушателем; а еще она знала много историй и охотно их рассказывала. Однажды я заметил, что лента стала тоньше, и вновь спросил о ней, но в ответ вновь получил лишь загадочную улыбку. Так проходил день за днем, и лента становилась все тоньше и тоньше. Сегодня ленты почти не было видно. Красавица странно улыбалась, а когда лента вдруг окончательно испарилась, она, прошептав «пора», медленно подошла, нет, не так, подплыла ко мне и с нежной улыбкой поцеловала. Я почувствовал, как тело стало слабеть. В моей жизни место было только для одной женщины, с мыслями о которой я и умер. И имя ей было… Смерть.