Шаг в нужную сторону

Саймон не решается показать Кирену свой шрам. У него в голове все время висит картинка с его реакцией – плохой реакцией. Что привлекательного может быть в открытой ране с почерневшими от запекшейся крови краями, что тянется вдоль его спины? Она некрасивая, на нее неприятно смотреть, совсем нет. Поэтому он изо всех сил прячет ее. Когда Кирен проводит ночи в бунгало, Саймон одевается очень осторожно, только убедившись, что поворачивается таким образом, что Кирен ничего не увидит, если вдруг забредет к нему. Впервые Кирен видит его случайно. Саймон не может поверить – он ведь так осторожен. Но, видимо, он чуть расслабляется, потому что совершенно точно не слышит мягкие шаги Кирена и думает, что у него есть по крайней мере пять минут до того, как тот закончит разговаривать по телефону с Джем. Если бы его сердце все еще могло, оно перестало бы биться, когда Кирен резко вдыхает. Он слышит, как Кирен выпускает воздух через нос, и в нем поднимается паника. Саймон напрягается, потому что вот оно – из-за этого Кирен уйдет, ведь он ужасен и отвратителен, и Кирен наконец видит это. Это случилось. Как только Саймон задумывается об этом, к спине прижимаются губы, оставляя нежные поцелуи на нескольких верхних позвонках. Саймон вздыхает, когда ласковые пальцы зависают над краями раны. Он не двигается – просто позволяет Кирену действовать самостоятельно. Саймон замирает, напуганный, что Кирен остановится, если он двинется, но он не хочет этого, не хочет, чтобы все прекращалось. Кирен проводит носом вдоль линии волос, заставляя Саймона повернуть голову набок и встретить взгляд широко распахнутых глаз. – Ты скрывал это от меня, – в голосе Кирена едва-едва слышится обвинение, но нежная улыбка смягчает горечь его слов. Саймон молчит – ему нечего сказать, потому что он на самом деле прятал свой шрам, и сейчас из-за этого чувствует себя еще хуже. – Это они сделали, – Кирен не спрашивает. Саймон и без встречного вопроса понимает, о ком тот говорит, поэтому кивает с натянутой улыбкой, а в глазах появляется опасный блеск. – Мне жаль, – шепчет Кирен и обхватывает руками голую грудь. – Саймон, мне так жаль, – и это звучит как извинение за много большее, не только за его существование в лечебном центре. Он кладет свои руки поверх дрожащих ладоней Кирена и мягко сжимает их, принимая извинения за то, в чем не было ни капли его вины. – Я бы хотел отплатить им за то, что они сделали с тобой, – он не может сдержать напряженный смешок и плавно проводит пальцем по запястью Кирена, а тот прижимается лицом к его плечу. – Боюсь, тебе придется встать в очередь, – Кирен в ответ коротко смеется и оставляет несколько поцелуев на плече Саймона, и он совершенно уверен, что слышит, как Кирен бубнит себе под нос: «Я буду ждать своей очереди, ублюдки». Он затихает на пару секунд, а Саймон понимает, как удобно ему стоять в кругу из рук Кирена. – Я все еще думаю, что ты прекрасен, – еле слышно шепчет Кирен. Он поворачивается, берет лицо Кирена в ладони, смотрит прямо в его блёклые глаза и не видит ничего, кроме истинной, искренней любви. – Ты прекрасен, Саймон. Он улыбается, когда видит усмешку Кирена, и целует эту улыбку как самое дорогое на свете, крепко прижимая его к себе – так же крепко, как Кирен обнимает его. Позже, когда они лежат в кровати, голова Кирена покоится на его плече, а пальцы выводят узоры на упругой коже живота, Саймон осознает – не в первый раз, но и, конечно, не в последний – насколько Кирен невероятен. И как немыслимо ему повезло, что Кирен есть у него.