В пути

      Линда помнит, как запах сирени вливался в чистый воздух деревенского вокзала, пропитывая каждую его частичку необыкновенным настроением, ощущением чего-то нового. Тогда солнце светило особо ярко, забавно освещая нежно-розовые колокольни местной церкви, что приятно выделялись на фоне чистого голубого неба. Всё говорило о том, что сегодня начнётся новая жизнь, и к этой приятной эйфории примешивалась грусть, ведь она ещё не скоро увидит этот спокойный и красивый пейзаж.       Кондуктор зазывал пассажиров на старый поезд, в котором она часто ездила к бабушке в детстве. Она нервно вздохнула и прошла в вагон поезда, что увезёт её далеко от дома. В горле встал ком, а на глазах против её воли навернулись слёзы, сквозь пелену которых она разглядела силуэт сидящей напротив её места девушки. Ей было неловко выказывать слабость перед новой соседкой, и она быстро вытерла глаза колючим рукавом маминого свитера, но, кажется, попутчица успела заметить это и успокаивающе улыбнулась Линде.       Говорить было неловко, да и она никогда не умела начинать разговор первой. Поэтому, бросив выражающий, как ей казалось, благодарность взгляд, она села напротив и сразу же достала старую книгу.       Она пыталась сфокусироваться на чтении, но не могла. Глаза скользили по заученным почти наизусть строкам Есенина, но разум отказывался понимать их значение. Её отвлекали от чтения современная музыка, громко игравшая из наушников паренька, который сидел неподалеку, бессмысленный разговор двух дам преклонного возраста и громкий смех кондуктора, который пытался развеселить хмурую девочку лет пяти, что сидела в другом конце вагона. Поняв, что ей не дано отвлечься стихами от вида знакомых до боли пейзажей, что она покидает на маленькую вечность, она отложила книгу и окинула взглядом вагон. пытаясь не вглядываться в окна. Она невольно уловила взгляд девушки сидевшей напротив. Она сидела в наушниках и отбивала ритм явно веселой песенки каблуком. - Что Вы слушаете? - спросила Линда, пытаясь начать разговор. - Всего понемногу. Сейчас, например, банальную попсовую песенку, - девушка странно подмигнула Линде, сразу же располагая к себе, и кинула ей спасительный круг в разговоре, замечая, что Линда не очень любит попсовые песни. - А вы что любите слушать? - Не люблю музыку, - стеснительно ответила Линда. Она знала, что это может показаться странным. - Вы просто не нашли свой жанр. Хотите, я Вам помогу с этим? - Конечно, - ответила любительница Есенина несмотря на то, что всегда отвергала такие предложения.       Именно так она познакомилась с общительной и необычной Светой. Оказалось, что они едут в один и тот же город и что Света уже давно там проживает. Она сама предложила Линде помощь во всём, первые недели звонила каждый день и спрашивала о делах новоиспечённой горожанки, несколько раз устраивала маленькие экскурсии по самым интересным местам от умиротворённых парков и театров до диковатых тусовок. Линда была рада найти нового друга, но природная замкнутость не давала ей поддерживать разговор в том же динамичном духе. Так что с компанией новой подруги не сошлась, ведь они были другими: шумными, весёлыми, вечно смеющимися. Света была мостом между этими двумя мирами, но Линда решила не ставить знакомую в неловкие положения и начала отклонять приглашения на вылазки. После нескольких отказов Света начала звонить реже, тем самым сводя общение на нет.       Так Линда осталась совсем одна в новом городе. Новые знакомые ей были не нужны; она привыкла быть отшельником, но иногда ей хотелось поговорить с кем-то, и чем больше проходило времени, тем сильнее новое для неё чувство одиночества съедало изнутри. Хотелось найти человека, на чьём плече можно было бы поплакать, в чьих объятиях можно было бы погреться и поговорить просто так, ни о чём. Всё чаще она вспоминала свою несостоявшуюся подругу, но не решалась звонить ей, ведь это должно быть странным: внезапно звонить через немаленький период времени. Света, должно быть, подумает, что Линде от неё что-то нужно, поэтому девушка терпела, полностью окунувшись в местами очень нудную учёбу.       В начале зимы было особенно одиноко и грустно на душе. За окном шёл противный мокрый снег, от серости на улице хотелось задвинуть шторки, но их не было в студенческой комнатушке. Приходилось наблюдать за серостью и невольно отдаваться этому настроению. Свет не был включен, и Линда пыталась разобрать слова написанные в учебнике, чтобы хоть как-то развеять скуку. Значение опять казалось непонятным, совсем как тогда, в поезде. Воспоминания захватили её разум, отрывая от учёбы, и она побывала во всех закоулках своей жизни. Казалось, что так много времени прошло, и она упустила столько шансов и так мало сделала. Не в плане учёбы или самоутверждения, нет-нет, она многого добилась в этом плане, а скорее в "делах сердечных". Ни одной совершённой глупости, ни одной взрывной влюблённости, ни тени романтики. "А для чего же ещё даётся молодость, кроме как для этого? - думала она. - Конечно, всё должно быть в меру, но у меня даже меры не было..."       Её мысли оборвал внезапный и сильный стук в дверь. Её не столько смутило то, что внезапный гость не использовал звонок, который сильно выделялся на светлой стене подъезда, а скорее наличие этого самого гостя. По непривычке, а, может, от избытка любопытства, она открыла дверь сразу, не смотря в глазок. На пороге стояла Света с двумя большими белыми пакетами из супермаркета неподалёку. Она широко улыбалась, тем самым показывая радость встречи. - Что-то ты совсем пропала, вот я и решила тебя навестить, - весело пропела она, проходя мимо ошеломлённой хозяйки и небрежно стаскивая кеды без помощи рук.       Она без спроса прошла на кухню и начала доставать продукты из пакета: фрукты, йогурты, банка растворимого кофе и бутылка красного вина. Она что-то говорила о том, что ненавидит мясо и есть его совсем не нужно, что зимой не хватает летней свежести, что она подаст на магазин в суд, если апельсины окажутся кислыми и что она не любит резать фрукты, а предпочитает красиво разложенные цельные плоды в блюде. - Ты знаешь, я несколько раз ела апельсины со шкуркой. Просто кусала, как яблоки - такой прекрасный контраст, - призналась она подмигивая Линде, которая не успевала вставить ни одного слова в поток речи гостьи. Да она никогда не болтала так бездумно раньше.       Девушки отнесли блюда в зал и поставили на меленький столик. Постепенно Линда вступила в разговор и с каждым предложением всё больше и больше получала удовольствие от сказанного. Застенчивость улетучивалась, и она начала шутить и весело смеяться шуткам Светы, а она наоборот немного успокоилась и начала смотреть на цветущую девушку иначе, с какой-то нежностью. Через некоторое время они откупорили бутылку неплохого вина, и хмель ударил в голову, казалось бы, с первого бокала. А тем временем на улице совсем стемнело и лишь только слабый свет уличного фонаря заглядывал в окно, чтобы хоть как-то осветить комнату. Бокал за бокалом разговоры становились всё глубже и искреннее. Линде казалось, что она теряет нить дозволенного в разговоре с чужим человеком и говорит то, в чём боялась признаться даже самой себе. Света уступила сцену хозяйке, и она воспользовалась этим. Она открывала теперь уже молчаливой собеседнице все сокровенные двери своей души, освещает ей потайные комнаты, а та понимала её, несмотря на то, что отвечала она только молчанием. Света изредка кивала головой, отвечая на сдавленное Линдино "Понимаешь?", и слегка наклоняла голову набок, рассматривая искренне говорившую девушку.       Вскоре голубые глаза гостьи озарились странным огоньком, и Линде стало от этого не по себе. Но она так и говорила, потому что не могла остановить тот поток чувств. Это не могло быть действием недорогого вина, а скорее порывом души, Линда отдавала себе отчёт в том, что говорит, но как любой человек оголяющий свои желания и мечты, боялась осуждения, боялась того, что говорит всё это не тому человеку. В какой-то момент этот страх победил, и она замолкла. Света несколько минут не реагировала на молчание, сидела также неподвижно. Линде стало не по себе от пристального взгляда, и она отвернулась от новой хранительницы её секретов. Света привстала и, наклонившись над девушкой поцеловала в лоб. Линда изумилась такому жесту и тут же встала. Гостья улыбнулась и вышла из квартиры.       Несколько минут Линда стояла, обдумывая произошедшее. Стало невыносимо жарко, и она стянула с себя колючий свитер. Странно, это был тот же свитер, в котором она уезжала из дома, а тогда ещё не было так холодно, как сейчас. Да и сейчас слишком жарко для зимы... Слишком призрачно пронеслись все эти дни, но слишком долгими казались разговоры, слишком ярко переживались мечты. Слишком много было Светы, словно она за несколько встреч пробыла в сознании все эти месяцы, словно была её ангелом, путеводителем, провожавшим её куда-то, даже когда находилась далеко. Линде отчего-то стало больно в груди, сердце непонятно сжалось, а все мысли крутились вокруг одного человека, что только что молча вышел. Света бросилась на улицу в чём была, не отдавая себе отчёта. Она и не заметила, как спустилась семь этажей вниз по лестнице, лишь почувствовала лёгкий дискомфорт от холодного кафельного пола под босыми ногами. Она бежала по слабо освящённому тротуару и заметила, что и развилок не было, а дорога ведёт в один конец. Впереди уже виднелся силуэт спокойно идущей Светы. Линда бежала всё быстрее, но от этого не становилась ближе. Она кричала вытягивала руки вперёд, но голос сел и отказывался проявлять малейшие признаки жизни. Она не знала, как долго это продолжалось, но через некоторое время Света всё же обернулась к ней. - Ну что ты кричишь? Нам не по пути, - с искусственным упрёком сказала девушка. - Ничего не говори. Теперь мы не из одного мира. Наши судьбы решены. Тебе нельзя со мной. - Но я не пойму... - сказала Света, не услышав собственного голоса. - С тобой всё хорошо. Возвращайся туда, где ты должна быть. Иди. Света улыбнулась напоследок и вступила в откуда-то взявшийся луч света. Пылинки закружились вокруг неё, и она растаяла в них. В ту же секунду Линда почувствовала острую боль во лбу. *** - Светаааа! Неееет! - хриплый крик женщины порезал слух тысячью ножей, усиливая острую боль. Линда почувствовала, что лежит в чём-то липком, и попыталась открыть глаза, но у неё не получилось. Из наушников, что валялись рядом всё играла на повторе та песня, которую она слушала со Светой:

Touch my teers with your lips Touch my wounds with your finger tips And we can have forever And we can love forever Forever is our today... Who waits forever anyway?*

Линда всё поняла. Она всё же смогла открыть глаза и увидела напротив себя шею Светы. Окровавленные губы девушки касались лба Линды, словно в нежном поцелуе. - А эта жива, - послышался незнакомый голос, но, казалось, никто и не обратил на него внимание, все успокаивали рыдающую над обездвиженным телом красивой голубоглазой девушки, ещё казавшеюся такой молодой, мать. * Queen - Who wants to live forever.