Укутанный светом луны, он прячется в чаще

Пробравшись сквозь густые заросли молодого хмеля, я пошёл по направлению к озеру. Внутри всё трепетало, будто бабочки не могли расправить свои нежные крылья и старались вытеснить мои органы. К животу то приливало приятное тепло, то словно кристаллы льда пронзали хрупкие тела вчерашних куколок, и они начинали сильнее барахтаться во мне. Почему я ничего не слышу? А что, если Он не придёт? Нет, этого не может быть, я точно рассчитал: полнолуние именно сегодня. Я пытался идти как можно тише, ведь всего лишь случайный треск ветки мог всё испортить; мне казалось, что даже выгоревшая трава, ложащаяся под мою обувь, шуршала непозволительно громко. Услышав вдали знакомые звуки, я не смог сдержать улыбки и облокотился на внушительных размеров дуб, блаженно прикрывая глаза и предвкушая события сегодняшней ночи. Я так долго ждал этого момента, и вот я здесь, всего в нескольких десятках метров от существа, которое можно увидеть лишь во снах и на страницах пожелтевших от старости книг. Вокруг неторопливо летали стайки светлячков, делая лес более сказочным, а сама Сказка, укутанная лунным светом, сидела на камне у лесного озера и играла на мерцающей флейте. Я подобрался чуть ближе, чтобы рассмотреть его хотя бы со спины. Тёмные вьющиеся волосы закрывали его шею, а чуть выше виднелись два небольших рога, с которых свисала цепкая сочно-зеленого цвета трава и несколько бутонов неизвестных мне цветов. Каждая мышца играла на его руках и слегка загорелой спине, пока он искусно выуживал из флейты прекрасную мелодию. Мой взгляд скользнул ниже, на то, что вызывало во мне удивление и страх: из-за небольшого камня виднелись копыта, располагающиеся на мощных мохнатых ногах. И вроде это существо было человеком, за кого я сперва его принял, но нижняя часть тела и длинный тонкий хвост с рыжей кисточкой заставляли меня в этом сомневаться. Однако я знал, кем Он был: герой легенд и сказок, ночной кошмар одних и воображаемый друг других — Фавн. Несколько месяцев назад, возвращаясь домой с охоты, я забрёл в доселе неизвестную мне часть леса и решил заночевать под раскидистой ивой, как вдруг услышал сладкозвучный мотив, почтительно приглашающий подойти к озеру. И каково было моё удивление, когда вместо талантливого путника или небольшого поселения я обнаружил это прекрасное существо! Выбравшись на следующий день из леса, я хранил свою маленькую тайну и желал снова встретить Фавна. После множества ночей, проведённых в одиночестве, я почти отчаялся, но в следующее полнолуние Фавн не заставил себя ждать и снова играл для меня — зрителя, о существовании которого даже не подозревал. Теперь игра деревенских музыкантов лишь резала мне слух, я днём и ночью мечтал снова услышать ту волшебную мелодию и словно жил от полнолуния к полнолунию. Мне хотелось подобраться все ближе и ближе, но сердце стучало слишком громко, порой даже мешало мне слушать завораживающие звуки, выходящие из деревянной флейты. Игра Фавна будоражила мой рассудок, заставляя воображение рисовать разные истории, одни из которых вызывали лёгкую улыбку, а другие погружали душу в бездну, наполненную печалью. Меня тянуло к озеру, хотелось увидеть вблизи Его глаза, мерцающие в лунном свете, губы, обхватывающие кончик флейты, и руки, нежно касающиеся её податливой талии. Ноги и так привели меня слишком близко: я стоял в паре метров от Фавна, прячась за громадным камнем и боясь даже дышать, но и этого мне было мало. Инструмент Фавна словно заставлял природу замирать и вслушиваться в его историю, рассказанную без единого слова. Вскоре началась моя любимая часть: отрываясь от гладкого полотна озера, пять тонких водяных ниток поднялись в воздух и превратились в высоких девушек, облаченных в короткие свободные платья. Оживая под светом луны, полупрозрачные нимфы взялись за руки и закружили в быстром хороводе. Когда Он начал играть мелодию, сочащуюся грустью, девушки стали танцевать каждая своё, расправляя руки, словно птицы, и кружась на тонких ногах. Но вскоре нимфам это надоело, и они начали плескаться, задевая пальцами ног спокойную гладь, а Фавн, внимая озорницам, выудил из флейты новый весёлый мотив. От избытка чувств я не мог спокойно дышать, душа и тело изнывали, желая быть рядом с лесным волшебником и узнать тайну его завораживающей игры. Больше не было сил терпеть, и я осторожно вышел из-за камня, сокращая расстояние между мной и Фавном. Нимфы, завидев меня, прекратили свой танец, с шумом упали в озеро и растворились в голубоватой воде. И вдруг я понял, что Фавн тоже может уйти, если увидит человека. Попытавшись скрыться в чаще леса, я побежал обратно, как вдруг почувствовал на своей спине сильные руки, в миг развернувшие и прижавшие меня к камню. Фавн крепкой хваткой держал меня за плечо, вдавливая в холодную поверхность и смотря мне в глаза, будто пытаясь найти в них ответ на негласный вопрос. Мне было страшно, но это чувство уходило на второй план, отдавая преимущество любопытству. Я наконец мог рассмотреть это существо. Фавн был чуть ниже меня, но не уступал по силе, его тело источало энергию и мощь, даже рука как-то слишком сильно сжимала моё плечо, причиняя слабую боль. На его теле и лице рассыпалось множество светлых веснушек, особенно у его нечеловеческого носа, которым он с шумом вдыхал мой запах. Моё внимание привлёк его хвост, дергающий кисточкой в разные стороны. Глаза Фавна были словно чужими, в них не было властности, которую источало его тело, они будто жалобно просили заботы и ласки. Наше молчание уже казалось смешным, я подумал, что на нас не осталось и сантиметра, где любопытный взгляд не изучил бы всё до малейшего волоска. Он гортанно замурлыкал, неестественно наклоняя голову вбок, и от моего страха не осталось и следа. Медленно протянув руку навстречу, я кончиками пальцев коснулся его лба и, почувствовав одобрение Фавна, прижал ладонь к его переносице и холодному влажному носу. Это казалось чем-то волшебным, недоступным простым смертным, но я и так познал слишком много запретного этой ночью. Убрав руку от его лица, я молча рассматривал цветы, запутавшиеся в его волосах, а Фавн приблизился к моему лицу и лизнул меня в глаз. От неожиданности я съежился и оттолкнул его, вытираясь рукавом. В эту секунду Фавн растворился в лунном свете и оставил меня наедине с деревянной флейтой, которая лежала на камне. Проснувшись утром, я взглянул на озеро лишь одним глазом, потому как второй больше не видел ничего, кроме густой мглы. Я больше никогда не встречал Фавна, но сберег его флейту, которая хранила неостывшие прикосновения губ лесной Сказки.