Quito de ti esta camisa negra (Я снимаю с тебя эту черную рубашк)

      Они не играли друг с другом почти год. Пока Рафа маялся, залечивая колени и сражаясь с другими болячками, Новак гордо вышагивал по кортам в ранге первого номера мирового рейтинга. И никто – никто! – не был способен оказать ему хоть видимость конкуренции. Рафа скрипел зубами, злился, но поделать с этим шествием ничего не мог. Все, что ему оставалось, это истязать себя на тренировках и давить подступавшее временами к горлу мерзкое чувство: а вдруг?... Вдруг у него ничего не получится, организм снова подведет и он не сможет вернуться, чтобы поставить гордого серба на место? Рафа потряс головой – нет, не так. Новак – теннисист от бога, хороший парень и почти друг, и никаких реваншистских настроений относительно него у Надаля никогда не было. Просто хотелось снова выйти на корт здоровым и ввязаться в настоящую, хорошую драку с ним. Где угодно. На каком угодно покрытии. Просто встать на подачу – и поймать с той стороны корта веселый, яростный и вызывающий взгляд, от которого все волоски на теле встают дыбом. Сыграть, наконец, в ту игру, которую они оба любят, и занять свое законное место возле Джоковича. Первое – или второе. Второе – или первое. В общем-то не сильно и важно, потому что первый номер рейтинга летал между ними, как пушистый желтый мячик по корту. Просто – хотелось вернуться и стереть с этой српской морды выражение безмятежного самодовольства, заставить его вспомнить, что такое настоящий бой, коррида, поединок гладиаторов, напомнить, что он, Рафа Надаль, не из тех, кто признает себя побежденным. Но так уж вышло, что первый раз им удалось выйти друг на друга только в Монте-Карло. Ах, как он предвкушал этот финал! На любимом покрытии, в любимом месте, на турнире, где он безраздельно властвовал последние восемь лет! Что может быть лучше – выиграть у принципиального, самого-самого своего соперника первый же матч по возвращении? Выиграть не удалось. В первом сете чертов серб разделался с Рафой, как с младенцем, позволив взять всего пару геймов. Рафа рычал на себя, злился, неистовствовал, даже ракетку в щепки разнес. И завел-таки себя. Второй сет они привычно пили друг у друга кровь, вынимали душу и наматывали на кулак свои и чужие нервы, и доигрались до тай-брейка. В котором Новак снова его разнес в пух, отдав только один мяч. Проигрывать Рафа – как и любой спортсмен топ-уровня, - ненавидел. Но умел. Умел признавать и ценить мастерство соперника, умел принимать поражения с достоинством сильного. Но на этот раз эмоции настолько зашкаливали, что справиться с ним сразу не удалось. И возле сетки, увидев, как Новак привычно тянется обнять, Рафа вдруг шарахнулся. Джокер нахмурился, отвел взгляд, пробормотал какие-то дежурные слова и быстро оборвал рукопожатие. К моменту награждения Рафа все-таки остыл, взял под контроль бушевавшие эмоции, и ему стало стыдно. Захотел побыстрее все исправить, увидеть привычную, лукавую и чуть усталую улыбку в глазах серба, но, как назло, не нашлось правильных слов, а когда он, наконец, разделавшись с прессой, добрался до раздевалок, Джока там уже не было. Рафа клял себя последними словами, но поделать ничего не мог. Оставалось только ждать, когда они снова пересекутся на очередном мастерсе. Поэтому в Мадрид Надаль приехал, решительно настроенный дурацкий конфликт убить в зародыше. Но Новак, как назло, постоянно окружал себя толпой народа, явно избегая близкого контакта, и только кивал издали при встрече. Рафе же, несмотря на то, что все поведение Джокера говорило о том, что он задет и задет весьма болезненно, объясняться прилюдно не хотелось совсем. Рафа почти смирился с тем, что придется искать какой-то другой предлог вызвать Новака на разговор, и даже на вечеринку игроков в отель «Веллингтон», всегда проходившую в домашней неформальной обстановке, где всем можно было расслабиться и хотя бы на время перестать смотреть друг на друга как на соперников, пришел не один, как обычно, а с Хиской. Увидев же, как за соседним столиком Новак галантно отодвигает стул, чтобы помочь сесть Елене, окончательно сник. Серб, судя по тому, что тоже пришел не один, ни на какие объяснения настроен не был. Вечеринка была своеобразная. На пригласительном билете крупными буквами было написано - todos en negro, все в черном. Поэтому веселая толпа на открытой веранде возле бассейна щеголяла в самых разных вариантах и сочетаниях черного. Фели и Нандо появились в перекликавшихся друг с другом нарядах а ля «Пираты Карибского моря», только у Лопеса был черной повязкой закрыт левый глаз, а у Вердаско – правый. Гаэль поражал воображение невероятного покроя шелковой рубашкой-апаш с кружевами на воротнике и манжетах, Жо – скромный, даже стеснительный Жо! – явился в черных кожаных байкерских штанах с заклепками, чем вызвал полнейшую ажиотацию. Первым полапать обтянутую мягкой кожей круглую задницу Тсонга потянулся несносный Фели – и тут же получил по рукам, что отнюдь не остановило остальную публику. Рафа в темно-синих джинсах и простой черной рубашке от Армани и Хиска в маленьком черном коктейльном платье а ля Коко Шанель (но с бриллиантовым колье на шее!) смотрелись во всей этой вакханалии образцом скромного шика. Рафа ощущал себя не в своей тарелке – до тех пор, пока не явились Новак и Елена. При виде этой пары у Рафы немедленно пересохло во рту. Джок в черных слаксах и черной, распахнутой на груди рубашке с тонюсеньким серебряным кантом по воротнику и пуговицами под черненое серебро, и рядом хрупкая, тоненькая Елена в открытом струящемся черном с серебряными искрами шелковом платье и вплетенной в волосы бриллиантовой нитью – еще один островок элегантности. - Рафаэль, - волосы склонившейся к его уху Хиски прохладным шелком мазнули по щеке, - не ешь его глазами. Ну, или хотя бы не так откровенно. - Что, - кривовато усмехнулся Рафа, - так заметно? И почему – его? Может, я на Елену смотрю? - Дяде Тони будешь лапшу на уши вешать, - поправляя ворот его рубашки, фыркнула подруга. Когда зазвучала музыка, веселье плавно перетекло на танц-пол с противоположной стороны бассейна. В котором уже вовсю кувыркались Вердаско с Лопесом и кое-кто еще из участников вечеринки, кому не повезло попасть в загребущие руки разошедшихся не на шутку испанцев. Монфис, которого утянули в бассейн одним из первых, страшно вращал глазами и матерился по-французски, потрясая вымокшими кружевными манжетами. Новак и Елена с бокалами в руках подзуживали Фели и Нандо, при этом успевая сами уворачиваться от попыток столкнуть их в воду. Рафа тоже поддался всеобщему легкому помешательству и, подхватив Хиску на руки, хохотал, делая вид, что собирается уронить ее в бассейн. К столам уже никто возвращаться не спешил, а официанты, ловко сновавшие в веселой толпе, только успевали обновлять ассортимент напитков на подносах. Внезапно Рафа, не выпускавший из виду тусовавшуюся в паре метров от них сербскую парочку, краем глаза заметил, что Новак, шепнув что-то на ухо Елене, куда-то на пару мгновений исчез. Когда он появился снова, над танц-полом зазвучал голос Хуанеса. - Тематический танец! – громко объявил Новак и под звуки «Tengo camisa negra» вывел в круг Ристич. Сальса у них получалась отменная. Рафа даже засмотрелся – и чуть не прозевал момент, когда оказавшийся напротив них с Хиской Джок, подпевая Хуанесу - Cama cama caman baby, - поманил его к себе. Тем же жестом, как однажды в Боготе, где их спровоцировали на танец прямо на корте. Рафа слегка опешил. А, поймав взгляд Новака, в котором открыто читался вызов, усмехнулся и шагнул навстречу. В конце концов он тоже уже научился танцевать сальсу! Елена тут же вывернулась из рук Джока и нырнула в окружавшую танц-пол толпу где-то рядом с Хиской. И Рафа с Ноле остались один на один. Джок вызывающе прищурил смеющиеся глаза и качнул головой, приглашая. Рафа усмехнулся, чуть склонил голову к плечу и выгнул бровь, принимая вызов. Новак протянул руку – Рафа коснулся пальцами его пальцев, и они раскрутили сумасшедшую карусель танца! Разворот, пируэт, скользящий шаг навстречу, вбок, касание плеч, столкновение бедер, тело к телу – вплотную, грудь в грудь, глаза в глаза, бедро между бедер, руки в замок, откинуться назад, почти касаясь затылком пола и зная, что тебя не подведут, не уронят, и снова на ногах, снова вплотную, тело в тело, разворот – и вот уже ты вжимаешься спиной ему в грудь, он жарко дышит в шею, кладя раскрытую ладонь тебе на живот, где-то в районе диафрагмы, ты накрываешь ее своей, вызывающе и провокационно откидываешь голову назад, ему на плечо, косишь глазом, ловишь ответный, отдающий сумасшедшинкой взгляд. Танец горяч. Вы вошли в резонанс – и вам кажется, что гитарный перебор звучит где-то внутри вас, что струны – это ваши нервы. Вот вас буквально отшвырнуло друг от друга, и начался танец-дуэль, танец-отражение, когда сильные, гибкие тела повторяют движения друг друга. Круговое движение бедрами, вызывающее, опасное, озорное и грешное. Волна – а вы стоите так близко, что, выгибаясь навстречу, едва не соприкасаетесь телами. Вот, склонившись друг к другу, упираетесь лбом в лоб, сцепившись веселыми и бешеными взглядами. Дыхание сбивается, и не понять, почему – от стремительного темпа танца или от этой вызывающей, провокационной близости тел. Вы настолько утонули в будоражащей кровь сальсе, друг в друге, что не замечаете, что на танц-поле вас только двое, что остальные, образовав тесный круг, аплодируют, улюлюкают, восторженно свистят – и с горящими глазами заключают пари на то, кто уступит первым. Странные люди! Ни один из вас не умеет уступать. Поэтому этот дьявольский танец заканчивается только тогда, когда затихает музыка. Вы замираете на мгновение, не разнимая глаз. Новак отводит глаза первым и делает шаг назад. И останавливается, почувствовав ладонь Рафы на груди напротив сердца. - Прости, - одними губами шепчет он. Ноле на долю секунды прикрывает глаза и, тряхнув головой, бережно накрывает руку Рафы своей. - Все в порядке. И – открытый ответный взгляд. Ничего больше сказать друг другу они не успевают, потому что их окружает плотная толпа. Со спины на плечи Рафе наскакивает хохочущий Фели, а Нандо подмигивает, фамильярно хлопает Новака по груди и восхищенно закатывает глаза: - Ну, парни, вы и да-али! Внезапно между ними ввинчивается хрупкая белокурая фурия – Елена, сердито отпихнув Вердаско, бьет кулачками в грудь Новака: - Желим да знам шта је то било?!* С другой стороны на Рафу налетает Хиска, яростно шипящая по-испански: - Estás loco?! Ustedes dos idiota anormal!* Новак, бережно перехватив подругу за хрупкие запястья, поднимает на Рафу обескураженный взгляд. Рафа, смеясь, прижимает к себе рассерженную Хиску, подмигивает: - Сейчас мы все исправим! Подержи! Легким нежным толчком переправив испанку в объятия Новака, на мгновение исчезает в толпе – и возвращается обратно под первые аккорды новой песни все того же Хуанеса. Эта снова сальса, но тягучая и медленная, умиротворяющая, и Хиска, подчиняясь музыке, словам и рукам Рафы, перестает сердито сверкать глазами, льнет к нему, ластится, позволяя вести себя в танце. - Я хочу знать, о чем он поет, - шепчет Елена, чья мгновенная вспышка уже тоже улеглась. Новак улыбается – его знаний испанского, подчерпнутых от Надаля, хватает на то, чтобы понять слова и оценить замысел друга, ловит взгляд Рафы: - Рафа, moja omiljena хочет знать, о чем поет этот парень. Переведи? Надаль кивает, с улыбкой перехватывает из рук Новака Елену, одновременно передавая ему в объятия Хиску, и уводит ее на следующий тур. - Ты и я, мы по-настоящему любим друг друга, ты и я. Лучшее время моей жизни — годы, которые я провел рядом с тобой, любимая. Сколько всего у нас еще впереди, сколько побед и поражений. Ты и я… - шепчет Рафа, легко касаясь губами воздушного золотистого локона, выбившегося из прически. Новак секунду смотрит на эту картину, потом обнимает ладонями тонкую талию Хиски, бережно прижимает к себе и ведет в танце следом за Рафой и Еленой. - Тебе тоже перевести? – поднимает на него глаза Хиска. - Нет, hermosa, я понимаю по-испански. Рафа научил. - А он по-сербски? - Ну, - улыбнулся Ноле, пряча улыбку в мягких волнах черных волос испанки, - он лентяй. Но кое-что понимает. - Переведи мне на сербский то, что поет Хуанес. - Ти и ја, Ми заиста волимо једни друге, Ти и ја. Најбоље време у мом животу - године које сам провео с тобом, драга. Колико смо тек треба да дође, Колико победа и пораза. Ти и ја… - Странно, - задумчиво кивает Хиска. – Но красиво. - Ты злишься на меня? Из-за Рафы? Хиска покачала головой, а потом фыркнула и уткнулась Новаку в грудь: - Вы друг друга стоите! Два идиота. Видели бы вы, как на вас смотрели! После такого танца впору всей толпой в бассейн нырять. Чтобы охладиться. - Угу, - отозвалась Елена. – И не стенайте, когда завтра выяснится, что весь интернет завален фото и роликами вашего, простите, танца! Рафа и Новак обменялись делано испуганными взглядами – и расхохотались. - Гаэль? – поднял бровь Рафа. - Угу. И Фели с Нандо. - Изолируем. - Наивные, - Хиска, смеясь, откинулась в объятиях Новака, - если бы только они! ЭТО снимали все. - Даже мы с Хиской, - скромно потупилась, пряча улыбку, Елена. - И Роджер? – Джок подмигнул поперхнувшемуся Рафе. - Нет, - помедлила Хиска, подбирая слова, - Роджер…м-м-м… не одобрял. Хохотали уже все четверо. Когда девушки упорхнули «попудрить носики», Ноле, передавая Рафе бокал с холодной шипучей минералкой, тихо сказал: - Спасибо. - За что? – удивился Рафа. - Ну… - замялся Новак. – Когда я заметил, с каким презрением смотрит на наше безобразие Роджер, подумал, что ты сейчас оставишь меня тут одного. - Почему бы это? – поднял бровь. - Он же твой кумир, нет? И ты… - Джок покрутил пальцами в воздухе, - некогда пытался соответствовать. Но внезапно появился один сербский дикарь без признаков цивилизованности (по лицу Новака скользнула мимолетная тень) и начал совращать тебя с пути истинного. Рафа смотрел на него, открыв рот. - Думаешь, я не знаю, как обо мне отзывался Тони? – усмехнулся серб. Рафа зажмурился и потряс головой. - Слушай меня внимательно, - он жестко ухватил Джока за локоть. – Повторять не буду. Один мудрец однажды сказал: берегите людей, рядом с которыми вы можете быть самими собой, они так редко встречаются в вашей жизни. Рафа сделал паузу, а потом улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой Буратино: - Поэтому мне наплевать, как на нас смотрит Роджер! И они, смеясь, с легким звоном соединили края высоких бокалов. А потом Рафа, отпив глоток, наклонился к Новаку и прошептал, нарочно касаясь губами уха: - Только скажи мне, что, хотя на тебе и черная рубашка, под ней ты не мертвый?* - Ты можешь проверить это сам. Когда захочешь… Увлекшись флиртом, они упустили из виду тех, кого упускать было никак нельзя. Лопес и Вердаско с примкнувшими к ним Монфисом и Тсонга совершили-таки вожделенную диверсию – и теперь хохотали, наблюдая с бортика бассейна за отплевывавшимися от попавшей в рот воды Рафой и Новаком. - Сволочи! – Джок показал веселящейся банде кулак, - рубашку от Варватоса испортили! - Ну, сейчас мы вам устроим Армагеддон! – выныривая, ругался Рафа. - Рафа, нас четверо, - предостерегающе поднял вверх палец Нандо. - Нас это не остановит! – рыкнул Новак, и они с Рафой синхронно выкинули на бортик свои промокшие тушки. Только скорость реакции помогла Фели увернуться от их рук и задать стрекача вдоль бассейна. Остальные так же ринулись врассыпную. Рафа и Новак, распрямившись, скептически оглядели друг друга. - Такую одежду испортили, сволочи, - вздохнул Рафа, стряхивая с плеча Ноле прилипший розовый лепесток. - Пошли переодеваться? - М-м-м, - промычал Джок, прищуриваясь, - мысль интересная. Возвращавшиеся из дамской комнаты Хиска с Еленой проводили их задумчивыми взглядами. - Часа полтора можно точно не ждать. - Думаешь, управятся? Девушки переглянулись и дружно прыснули. - Давно знаешь? – краснея, спросила Елена. - По-моему, все было ясно с первого же раза, как они по-настоящему сцепились, - дернула плечиком Хиска. - И… тебя это не напрягает? - А тебя? Елена помолчала, честно обдумывая ответ. - Нет, - решительно дернула подбородком. - Нет, - согласилась с ней Хиска. - Значит, пошли развлекаться! * * * Рафа полусидел на столе, чуть откинувшись назад и что есть силы вцепившись побелевшими пальцами в край крышки, а Новак, устроившийся между его разведенными бедрами, мучительно, иезуитски медленно расстегивал на нем эту чертову черную рубашку. Он методично выпутывал из петель каждую пуговицу, что-то шепча себе под нос по-сербски, трогал губами освобождающийся от одежды участок кожи, заставляя Рафу шипеть и ежиться. Не то, чтобы тот боялся щекотки, но не любил. Чертов серб, конечно, это прекрасно знал, и сейчас – Надаль мог бы поклясться в этом! – нарочно измывался над своей жертвой. - Что…ты…делаешь, - сдавленно вырвалось сквозь сцепленные зубы. - Это моя маленькая месть. Ты…напугал меня в Монако. Джок вдруг перестал его раздевать и ткнулся лбом куда-то в шею под подбородком. - Я сам испугался, - кусая губы, признался Рафа. Оторвал руки от крышки стола, запустил ладони под мокрую рубашку Ноле и мягко огладил спину. Джок зашипел, выгнулся и прижался сильнее. - Надо снять, - прошептал, касаясь губами уха, - а то простудимся. - Успеешь. Сейчас моя очередь. Рубашку на Рафе он по-прежнему расстегивал медленно, по пуговице, делая долгие паузы на то, чтобы тронуть губами каждый следующий сантиметр обнажающейся груди. Когда он добрался до ремня на поясе брюк, Рафа уже соображал довольно смутно и вообще был мало похож на цивилизованного человека. Молнию на джинсах Новак расстегивал зубами, одновременно сражаясь с пряжкой ремня. Стянул мокрую ткань одним движением вместе с нижним бельем, и вобрал ртом уже порядком оформленный стояк до основания. Рафа, выругавшись, подкинул бедрами так, что чуть не выбил Новаку челюсть. К тому же сербу все время приходилось сражаться с его руками, жившими своей отдельной жизнью. Серб с пошлым чавкающим звуком выпустил изо рта член и чувствительно прикусил зубами внутреннюю сторону бедра там, где заполошно билась ниточка пульса. Рафа разразился целой тирадой испанских непристойностей. - Не прекратишь меня лапать, прокушу, - слова прозвучали глухо и нечленораздельно, потому что Новак одновременно пытался зализать наливавшийся кровью укус. Снова пульсировавший от прилива крови член он брал нарочито медленно, растягивая удовольствие и мучая Рафу, которому хотелось спалить к дьяволу все предохранители и безжалостно, буйно оттрахать этот соблазнительный, талантливый, сводивший его с ума, лишавший воли и разума рот. А вместо этого он мотал башкой, чуть не хруста сжимал пальцы на крышке стола и кусал губы, чтобы не заорать. И осторожно, с оттяжкой, бережно подмахивал бедрами в такт движениям Джокеровых губ Но чертов серб все-таки угадал его желание. Он замер, не выпуская члена изо рта, поднял на Рафу глаза – тот чуть не кончил от одной только этой картины, и едва кивнул головой, приглашая. Повторного приглашения Рафе уже было не нужно. Он застонал и подкинул тазом так, что Новак чуть не кувыркнулся на спину. Серб сдавленно хмыкнул, от чего по члену прошла сладкая вибрация, отдававшаяся прямо в мозг, уперся руками в стол, накрыв ладони Рафы своими, и снова кивнул. От оргазма перед глазами заплясали мириады разноцветных искр. Проглотив все до капли, Джок откинулся и уселся на пятках, вытирая рот тыльной стороной ладони. - Когда вернемся, - прохрипел, сражающийся с плотным туманом, окутавшим мозги, Рафа, - молчи. - По… Договорить Новак не смог – закашлялся. - Вот поэтому, - Рафа сполз со стола на пол и неловко обнял серба. – Я тебе глотку ободрал. Я не хотел, ты сам… Джок попробовал засмеяться, но снова закашлялся, мотая головой. Рафа бережно взял его за подбородок, повернул лицом к себе и поцеловал долгим, нежным, напрочь лишающим возможности дышать и думать поцелуем, глубоко проникая языком в теплую влажную каверну его рта. - Ну, теперь-то моя очередь? – прошептал в губы. Ноле только вздохнул, отвечая на поцелуй. Оторвавшись, наконец, от его губ, Рафа облизнулся и толкнул в плечо, опрокидывая свою добычу на спину. Навис сверху, всматриваясь в запрокинутое назад лицо с полуприкрытыми глазами, наклонился, трогая губами дергавшийся на длинной шее кадык. Повел языком ниже, по горлу, в ямочку между ключиц, еще ниже, мимолетно коснувшись лежавшего в ложбинке между грудными мышцами простого деревянного крестика. Снова вернулся к губам, поцеловал жестко, прикусывая, и отпрянул, не дав ответить и улыбаясь немного хищно в ответ на разочарованный стон и едва слышное сербское ma bre! Встал на колени, быстро расстегнул и стянул вниз мокрые мятые штаны и плавки от Calvin Klein с надписью Nole под резинкой. - Нарцисс, - заржал против воли. - Сам такой, - услышал хриплое. – Будто я не видел твоей фотосессии и твоего белья с фирменным бычком! - О-о, - покачал головой с деланным разочарованием, - я так плох, что ты под моими ласками способен связно мыслить? - А это были ласки? – приподнял голову Новак, и тут же вынужден был снова откинуться затылком на мягкий ворс ковра, потому что Рафа наклонился и плотно обхватил губами головку истекавшего смазкой члена. - Puši kurac! – Новака выгнуло дугой. Рафа, не впуская головки, улыбнулся и прижал его бедра в ковру, поглаживая большими пальцами впиравшие тазовые косточки. Убедившись, что приказ понят правильно и больше его жертва трепыхаться не будет, перехватил каменно-напряженный член рукой и, посасывая головку, начал уверенно и сильно дрочить. Джок держался из последних сил, он вцепился пальцами в ковер, грозя проделать в нем две внушительных дыры или, на худой конец, выдрать ворс до лысины, кусал губы, ругался, мотал головой, но бедрами вверх, как бы ни хотелось, не поддавал. «Какой самоконтроль!» - восхитился Рафа и усилил натиск. Ноле сдался. Мучительно, глухо застонав, он раз, второй мощно качнул тазом, вынудив Рафу впечататься носом в жесткие лобковые волосы, живот, и без того плоский, подвело так, что он прилип к позвоночнику - и серб кончил, чуть не прокусив себе губу. Рафа слизнул скатившуюся из угла рта жемчужную горьковато-соленую каплю и растянулся рядом, успокаивающе поглаживая бурно вздымавшуюся грудь Новака. - Tranquilo, tranquilo… Cálmate, mi lindo, - шептал, успокаивая. Новак, все так же зажмурившись, дышал тяжело и глаз не открывал. Тогда Рафа подтянулся на руках, снова навис над ним и стал нежно и ласково целовать, покусывать, облизывать чуть солоноватую от пота кожу, вдыхая острый мускусный запах, ероша носом жесткие волоски на груди и прикусывая все еще напряженные соски. По телу Ноле прошла едва заметная судорога и он, наконец, расслабился. Рафа выдохнул облегченно и улегся рядом, уложив на грудь друга голову и закинув на него бедро. Спустя примерно минуту во влажных Рафиных патлах запутались ласковые пальцы. Ноле чуть приподнял голову и легко тронул губами потный висок – Надаль почувствовал, что тот улыбается. - Признавайся, - Рафа потерся носом о грудь, целенаправленно задевая по-прежнему болезненно чувствительный сосок и с некоей долей злорадства слушая, как Ноле втягивает воздух сквозь зубы, - ты это все специально устроил, српска морда? Новак тихонько засмеялся. - Развести тебя на сальсу хотел еще с Боготы – ты там был такой забавный! - Не фига себе выдержка – три года! Что тебя тормозило? - Идиотом выглядеть не хотелось, - вздохнул Джок. – Был уверен, что ты не согласишься. - О-о, - Рафа аж на локте приподнялся. – И что же тебя сподвигло на сегодняшнее? Ноле помедлил, а потом, отвернувшись, фыркнул: - Набрел на ютьюбе на ролик, где ты, Фели и Нандо на столе танцуете. Рафа вспомнил их отвязную вечеринку после победы в Кубке Дэвиса и тоже фыркнул. - А музыка? - Ну, - Ноле покосился на него, - не найти в Мадриде диск с латинскими мелодиями довольно трудно, no? - Не, почему именно Camisa negra? - Потому, - Ноле чуть приподнялся и коснулся губами уха, - что на той вечеринке ты был в черной рубашке. И я зверски завидовал Нандо и Фели – ты был чудовищно трахабелен! И прикусил зубами мочку. - Не начинай, - у Рафы мгновенно сел голос, - нам возвращаться пора. Джокер с разочарованным вздохом побился затылком о ковер. - А все-таки ты – самоуверенная српская скотина, - Рафа протянул руку и осторожно разгладил недовольную складочку между Нолиных бровей. – С чего это ты был так уверен, что я поведусь на твои провокации? Новак вдруг перевернулся на бок и уткнулся лицом Рафе в подмышку. И что-то пробурчал. - Не понял? – Рафа легонько потянул за прядь волос на затылке. - Я не был уверен, - повторил он уже отчетливее. – Только надеялся. Подумал – пошлешь, значит, пошлешь. Больше приставать не стану. Испанец понял. - Mi estúpida, - наклонился и тронул губами кожу на шее под волосами. – Моя выходка в Монако – это была просто глупость. Глупость, слышишь, querido? _______________________________________________________________________________________________________ * - Я хочу знать, что это было?! (сербск.) * - Вы сошли с ума?! Два ненормальных идиота! (исп.) - Первый танец – Juanes “Tengo camisa negra” («У меня есть черная рубашка»: Tengo la camisa negra У меня есть черная рубашка - Hoy mi amor está de luto Сегодня у моей любви траур, Hoy tengo en el alma una pena Сегодня у меня в душе горе Y es por culpa de tu embrujo И во всем виноваты твои чары. Hoy se que tu ya no me quieres Сегодня я знаю, что ты меня уже не любишь Y eso es lo que mas me hiere И это причиняет мне такую боль, Que tengo la camisa negra Что у меня есть только черная рубашка Y una pena que me duele И горе, что меня терзает. Mal parece que solo me quede Похоже, что я остался один Y fue pura todita tu mentira И все это было полностью твоей ложью, всё-всё, que maldita mala suerte la mia Проклятая несчастная судьба моя, que aquel dia te encontré Что в тот день я встретил тебя. Por beber del veneno malevo de tu amor Из-за того, что я выпил горький яд твоей любви, Yo quedé moribundo y lleno de dolor Я остался умирающим и полным боли, Respiré de ese humo amargo de tu adiós Я вдыхал этот горький дым твоего прощания Y desde que tú te fuiste yo solo tengo... И с тех пор, как ты ушла, я одинок… [Chorus:] [Припев:] Tengo la camisa negra На мне черная рубашка, Porque negra tengo el alma Потому что у меня теперь черная душа, Yo por ti perdí la calma Я из-за тебя потерял спокойствие Y casi piedro hasto mi cama И почти слег. Cama cama caman baby Давай, приходи детка, Te digó con disimulo Скажу тебе вкрадчиво: Que tengo la camisa negra На мне черная рубашка Y debajo tengo el difunto И под ней я мертвый. Tengo la camisa negra У меня есть черная рубашка Ya tu amor no me interesa И твоя любовь уже не интересует меня Lo que ayer me supo a gloria То, что вчера я имело вкус славы Hoy me sabe a pura Сегодня не значит ничего. Miércoles por la tarde Среда, вечер Y tú que no llegas И ты не пришла, Ni siquiera muestras señas Не оставила хотя бы записки Y yo son la camisa negra И у меня есть только черная рубашка Y tus maletas en la puerta И твои чемоданы у двери. Вторая песня – Juanes “Tú y yo” (Ты и я) Tú y yo, Nos amamos de verdad Y hemos hecho de un lugar, un hogar... Tú y yo El mejor tiempo de mi vida han sido Estos año que he pasado junto a ti, mi corazón Cuantas cosas no hemos vivido, Cuantas glorias y derrotas Tú y yo Unidos para siempre porque nos amamos, Y el uno a otro nos necesitamos, Por el amor de todos estos años Te quiero dar esta canción Tú sabes que este amor ha sido hecho a mano Así como los buenos artesanos Con mucho pulso y mucho cuidado y dedicación Te digo... Mira qué bonita, Que puede ser la vida ahorita Aprovechemos que nos brinda La compañía tuya y mía Que esta casa necesita De ti pa' que este más bonita Aprovechemos vida mía, Que nos amamos sin medida Tú y yo... Que nos amamos tú y yo... Que nos deseamos tú y yo... Hasta la muerte tú y yo... Tú y yo, Nos amamos de verdad Y hemos hecho de este amor, un valor... Tú y yo Desde que a mi vida entraste tú Nunca antes había estado tan feliz, mi corazón Cuantas cosas no hemos vivido, Cuantas glorias y derrotas Tú y yo Unidos para siempre porque nos amamos, Y el uno a otro nos necesitamos, Por el amor de todos estos años Te quiero dar esta canción Tu sabes que este amor ha sido hecho a mano Así como los buenos artesanos Con mucho pulso y mucho cuidado y dedicación Te digo... Mira qué bonita, Que puede ser la vida ahorita Aprovechemos que nos brinda La compañía tuya y mía Que esta casa necesita De ti pa' que este más bonita Aprovechemos vida mía, Que nos amamos sin medida Tú y yo... Que nos amamos tú y yo... Que nos deseamos tú y yo... Hasta la muerte tú y yo... Ты и я, Мы по-настоящему любим друг друга, И в обыкновенном месте мы создали домашний очаг. Ты и я, Лучшее время моей жизни — годы, которые я провел рядом с тобой, любимая. Сколько всего у нас еще впереди, Сколько побед и поражений. Ты и я Вместе навсегда, потому что мы любим друг друга, Мы нужны друг другу, И в знак любви всех этих лет, Я посвящаю тебе эту песню. Ты знаешь, что эта любовь создавалась нашими руками, Так, как создают хорошие ремесленники — С уверенностью, с осторожностью и с самоотдачей. И я говорю тебе... Посмотри, какой прекрасной может быть сейчас жизнь, Так не будем же упускать того, что она дает нам — Мы с тобой рядом. Ты нужна этому дому, Чтобы сделать его более уютным, Давай воспользуемся этим, любимая, Ведь мы же любим друг друга без границ. Ты и я... Мы любим друг друга, ты и я, Мы хотим друг друга, ты и я, , До самой смерти ты и я... Ты и я, По-настоящему любим друг друга, И из своей любви мы сделала ценность. Ты и я, Пока ты не появилась в моей жизни, Я не был таким счастливым, любимая. Сколько всего у нас еще впереди, Сколько побед и поражений. Ты и я Вместе навсегда, потому что мы любим друг друга, Мы нужны друг другу, И в знак любви всех этих лет, Я посвящаю тебе эту песню. Ты знаешь, что эта любовь строилась нашими руками, Так, как строят хорошие ремесленники — С уверенностью, с осторожностью и с самоотдачей. И я говорю тебе... Посмотри, какой прекрасной может быть сейчас жизнь, Так не будем же упускать того, что она дает нам — Мы с тобой рядом. Ты нужна этому дому, Чтобы сделать его более уютным, Давай воспользуемся этим, любимая, Ведь мы же любим друг друга без границ. Ты и я... Мы любим друг друга, ты и я, Мы хотим друг друга, ты и я, , До самой смерти ты и я...