Дорога в никуда.

С течением времени вкусы и жизненные приоритеты меняются, развиваются. Так же, как и сам человек. Это не прошло мимо нас с Джоном. Еще в начале учебного года было принято решение по поводу того, что, если мой близнец успешно сдаст экзамены, то он будет иметь право уехать из Ирландии учиться в Америку. И это была его идея, которую родители с радостью поддержали. Они также хотели, чтобы и я последовал примеру брата, но они не знали об одной вещи. Не знали, почему Джон принял решение уехать отсюда. Ведь оно стало таким спонтанным и резким, что я до последнего надеялся, что он был просто обижен на меня, и, что это решение было ошибкой — просто временная злость и обида, что в конце концов, он одумается и останется здесь, со мной. Но этого не произошло. Мой брат не передумал. Он не бежал из страны, где царил кризис и безработица, он бежал от меня, бежал от самого себя. Именно я был причиной того решения, которое принял Джон быстро и неожиданно. Только Я. Я начну с небольшой предыстории, о том, почему сейчас мой брат пытается сбежать. Все началось очень давно, когда мы были еще детьми. Наши родители много работали, чтобы обеспечить нас всем, что было и у других детей : хороший дом, вещи, игрушки. Большую часть времени нам приходилось проводить вместе, в общем, мы были вовсе не против. Будучи совсем маленькими, нам приходилось оставаться с дедушками и бабушками, за тем, когда мы становились старше, необходимость следить за нами исчезла. Я младше своего близнеца всего на десять минут, но временами мне казалось, что за эти несчастные десять минут жизнь будет отыгрываться на мне вместо брата. Мы были очень разными. Джон всегда был сильнее, бесстрашнее, а я был пугливым маленьким мальчиком. Как-то раз, мы лазали по дереву, что росло на заднем дворе нашего дома, мой брат благополучно слез с него, но я... Я упал с этого дерева и расшиб себе верхнюю губу. Было много крови, и, конечно, слез. Мать накричала на Джона, в ее глазах: "Он недостаточно хорошо смотрел за мной". Мой брат был старше меня всего на десять минут, не на десять лет, чтобы следить за мной так, как действительно старший брат, но, кажется, маму это не сильно волновало. Наша мама не часто проводила с нами время, но мы не могли обижаться на нее. Мы понимали, что должны быть благодарны родителям, ведь у нас с братом никогда не было нужды в чем-то: мы получали лучшие рождественские подарки, естественно, в виде дорогих игрушек. О, этого добра у нас было навалом. Никогда не случалось такого, чтобы мы подрались из-за игрушек, в этих делах была некая солидарность: ломалась игрушка Джона — я отдавал ему свою и в точности наоборот. Когда мама бывала с нами, то всегда обделяла моего брата вниманием. Причина была в том, что с самого рождения, я стал тем самым "проблемным" ребенком — я все время болел. Маме приходилось возиться со мной большое количество времени. Несколько раз, будучи еще малышом, я лежал в Дублинском госпитале с диагнозом "ангина". До сих пор помню — это были самые ужасные недели в моей жизни, проведенные далеко от дома и самое главное, от моего близнеца. Нас никогда не разлучали на большие количества времени, а это было целой пыткой для меня. Мы — это кусочек одной большой мозаики, называвшейся жизнью. Лежа в больнице, я постоянно капризничал и плакал, я уставал от уколов и мне постоянно хотелось к Джону. Однажды, он пришел ко мне вместе с родителями, я вцепился в его ручонку и не хотел отпускать, словно это был последний день моей жизни. Врачам пришлось делать мне укол успокоительного, от чего я расплакался еще сильнее, потому что мне было больно. Я не понимал одного: почему Джон не мог остаться со мной? Мы быстро росли и развивались, Джон рос дружелюбным, открытым мальчиком, как все "нормальные" дети, но, видимо Богу было мало моих болезней, и, поэтому он сделал из меня замкнутого и неразговорчивого ребенка. В жаркие летние дни дети бегали на улице и веселились, а я, в то время, сидел дома и рисовал, между прочим, часто умоляя Джона остаться вместе со мной. Мне было ужасно одиноко без него. Мама думала, что со мной что-то не так, она всегда говорила что у меня "много детских страхов", от которых мне помогут избавиться "хорошие люди". С ранних лет меня затаскали по психологам. С тех пор, родители стали относиться ко мне по-другому, будто я слишком хрупкий и вот-вот сломаюсь. Меня лишь это огорчало. Я не нуждался в их заботе, мне нужен был лишь один человек из нескольких миллиардов по всему миру. Стремительные перемены начались после того, как мы перешли в старшую школу. У Джона появилось много новых увлечений, из которых можно выделить два главных: девчонки и спорт. Я этого, к сожалению, не понимал. С женским полом у меня были проблемы — они не интересовали меня. У моего брата была хорошая фигура, как раз то, что, по моим наблюдениям, нравится девушкам. Все девчонки постоянно липли к нему, и он ничего не имел против! Он в открытую флиртовал и заигрывал ними, пока моя ревность разрывала меня на части. Еще со средней школы, я научился скрывать её, но все это было до поры до времени. Меня всегда считали странным, не говоря о моих чувствах. Я ни разу не пытался убежать от самого себя: я открывался новому чувству, которое расцветало во мне очень быстро. Выбрать спорт мне пришлось не по своей воле — это была неудачная попытка приблизиться к своему брату. Неудачная она потому, что именно с этого начались все мои беды...