Сумасшедший дом в Эквестрии. Повседневные безумства

Ферис сидел один в своём доме. Он ждал. Его последний цикл Дурака. Он ждал Твайлайт, одну из немногих, кто дожил до его старости. На своих детей он уже не надеялся, они давно забыли о нём, живут в Кантерлоте и деньги зарабатывают. Он ждал. Зури поднесла свою руку к зеркалу. Она давно забыла то сладкое чувство родственников. Только Ферис в качалке шьёт вслепую, да Эзара в кресле-качалке рисует воздушные картины. Они давно перестали выкидывать странные штуки, а без них жизнь была пресной, скучной. Она ждала Твайлайт, последнюю, кто не впал в старчерский маразм. Эзара рисовала. Картина не получалась. Всюду виделись её умершие друзья и враги, а также дети, которые давно её не посещали. Картина не получалась. Зелёные линии вперемешку с чёрными и серыми. Тоска под конец цикла. Ничего. Скоро пробьют часы, и она успокоится. Раз и навсегда. А так хотелось встретить… как же её звали? Спаркл. Твайлайт Спаркл. Твайлайт спешила. Это был последний праздник сумасшедших, и она хотела записать их воспоминания на инфокристалл, дабы их знания не были потеряны. Это чрезмерная практичность, как говорила Зури Ферису, когда он рылся в мусоре и отсеивал всё, что можно съесть. Оставалось лишь несколько минут до окончания этого года. — Десять… — отсчитывали сумасшедшие, — Девять… Восемь… Шесть… Пять… Четыре… Три… Два… Один… Не пришла… Жалко… — вздохнули они и уснули. Твайлайт опоздала на одну минуту. Она постучалась в дверь дома, но ей никто не ответил. Она тихонько отворила дверь, вошла в прихожую, совмещённую с залом. Тихонько тикали часы с маятником, из шкатулки лилась тихая музыка про то, как рыцарь сражался с принцессой за дракона, ибо принцессе хотелось денег, а рыцарю — славы. А на полу лежали три гроба, в которых лежало трио сумасшедших, так и не дождавшихся Твайлайт. Она поднесла копыто к руке Фериса. Ничего. Рука Зури. Ничего. Рука Эзары. Ничего. Последнюю ночь своих последних друзей-врагов и даже немного родственников, она не встретила без них. Опоздала. А лица сумасшедших исказились в тихой улыбке. Пони снова прикоснулась к рукам копытных. Ничего. По мордочке аликорна прокатилась слеза. Похороны. Тихие, семейные похороны, на которых присутствовала лишь юная — не больше ста лет — аликорн. Об этом месте знали немногие, а те, кто знали, давно похоронены. Кризалис, Сиспилакопа, Дёрпи, Хранительницы… Не хватает лишь Лесника, который никогда не умрёт. Что это? Три юных школьника, которым она недавно преподавала историю. Как они сюда… Впрочем… Хоть кто-то узнает о другой стороне жизни Протектората Сумасшедших. Ведь кто будет изучать судьбу мёртвых, дата смерти которых настала более сотни лет назад?