История Марии Кольдоне

Марии Кольдоне не везло с мужчинами. Фраза довольно избитая, ее можно услышать из уст почти каждой женщины и почти всегда. В откровенном разговоре с подругами, громко крича во всеуслышание или тихо шепча на самое ухо, но каждая уважающая себя дама должна хотя бы раз в жизни пожаловаться на противоположный пол. О плохих мужчинах говорят, судачат, их могут даже ругать неприличными словами, но как правило дело на этом и заканчивается. Женщины живут с мужчинами. Так было, так есть и так будет, возможно, только на этом и держится наш мир. Марии Кольдоне не везло с мужчинами. Как бы громко не звучала эта фраза, стоит признать ее истиной. Судите сами. Все началось в самом начале, наверное, лет в 13-14, когда она, еще совсем неопытная и от того наивная девушка, слепо верила в настоящую любовь. Лишь прекрасный, невероятно романтичный незнакомец грезился ей в мечтах и заоблачных далях сна, им одним были заполнены мысли Марии. В блокноте с розовыми листами, неизменно лежавшем под подушкой и служившей книгой секретов, девочка описала и нарисовала ЕГО. Со страниц дневника вглядывался в мир стройный блондин с пронзительными зелеными глазами. И вскоре именно такой незнакомец повстречался ей на жизненном пути. Мария познакомилась с ним субботним вечером в парке аттракционов. Подошедшие ребята гармонично разбавили дружескую девичью компанию. Джек, так звали капитана школьной футбольной команды, выиграл в тире большого плюшевого утенка и подарил девочке. Придя в тот день домой, Мария от переизбытка чувств долго не могла заснуть. Вечер за вечером она ходила на свидания с Джеком, искренне удивляясь: что такой идеальный парень мог найти в ней, обыкновенной, ничем не выделяющейся из общей унылой массы девушек. Средний рост, смуглая, как и у всех мексиканок, кожа, даже волосы не прибавляли ей ни капли привлекательности в ту чашу красоты, что у нее имелась. Хотя кончики их доходили до самой талии, постоянное жаркое солнце выжгло их, придав рыжевато-серый оттенок. Некоторые девочки даже посмеивались над ней втихомолку. Вот почему Мария поспешила поделиться с подругой Кэт своей радостью. В то время девочку нередко можно было увидеть подолгу разговаривающей с ней по телефону. Для Марии вся жизнь в одно мгновение переменилась. Еще вчера она была гадким утенком, который стеснялся своего отражения в зеркале, а сегодня парень любил ее, любил по-настоящему. Осознание этого так глубоко засело ей в душу, что она не только поверила, но и увидела собственную красоту. Мир засиял новыми красками, свидания пьянили, от них кружилась голова. А потом был вечер после дискотеки, заднее сидение старенькой машины Джека, его потные руки в интимных местах. Все разрешилось на следующий день: он бросил ее. Просто бросил, не выдав вразумительного объяснения. А через неделю уже прогуливался, как ни в чем не бывало под руку с Кэт. Потом еще был Финеас. Марии исполнилось 18, она подрабатывала перед учебой в колледже в придорожной заправке. Здесь же трудился и Финеас. Если говорить честно, то парень не отличался умом или воспитанием, зато обладал торсом Аполлона, к которому то и дело хотелось прильнуть. Он казался девушке надежным, как скала, но стоило ей забеременеть, как мистера надежность и след простыл. К 19 годам Мария осталась одна с ребенком на руках. Мечты о незнакомцы разом выветрились из серой обыденности , все мысли были теперь о Джулии – так она назвала дочь. Ко всему в жизни нужно привыкнуть, а к ответственности за другого человека тем более. Но все проходит, исчезла и боль разбитого сердца. Дни замелькали бесконечным калейдоскопом сумрачных теней. И когда, казалось, надежда оставила Марию, она встретила ЕГО: того, о ком бесконечно долго мечтала. Женщине исполнилось 26 лет. Груз прошлых ошибок сдавливал ее грудь скучной работой, заботой о ребенке, всепоглощающем одиночеством. Нервы ее совсем расстроились к тому времени, и за один только разговор по душам с другом она могла бы отдать полжизни. На улице царствовал теплый апрельский вечер, птицы затягивали первые песни. Солнце заходило, окропляя мир розовато-фиолетовым маревом. Мария нетерпеливо выбивала дробь пальцами по кассовому аппарату. Давно уже минуло 9 вечера, а двери книжного магазина все еще оставались широко открытыми. Женщина торопилась: по договору няня сидела с Джулией только до половины 10 вечера, минута в минуту. Так что если Мария задержится на работе и не успеет вовремя, придется просить работницу не обижаться, выслушивать жалобы, снова и снова извиняться: в общем, проблемы, проблемы, проблемы. Стрелки часов неумолимо бежали вперед, а несколько любителей литературы все еще упорно прохаживались вдоль стеллажей. Мария попросила их поторопиться, нервно перебирая пальцами по столу. Последним в очереди оказался симпатичный мужчина лет 35. Мария вовсе и не обратила бы на него внимания, если бы не милая манера незнакомца смущаться. Видя нетерпение продавца, он через слово извинялся, и, по-видимому, действительно старался расплатиться быстрее. В тот день женщине так и не удалось вернуться домой вовремя. Через несколько дней незнакомец вновь забрел полистать книги. Когда его фигура неспешно передвигалась вдоль полок, Мария невольно залюбовалась: высокий, стройный, одно слово - красавец. Одетый в безупречно выглаженный с иголочки костюм, он заметно отличался от всех мужчин, что женщина встречала ранее. Ко всему прочему незнакомец всем вежливо улыбался, пропустил при входе в магазин в двери вперед себя даму, придержал ей дверь. Особенно же поразили Марию его глаза: ярко-зеленые, притягивающие к себе чужие взгляды. Когда он смотрел прямо на тебя, казалось, отвести взгляд невозможно, зеленый омут глаз гипнотизировал. Было в этом что-то прекрасное, и одновременно зловещее. Мужчина обратился к Марии за консультацией, разговор слово за слово перетек на жизненные темы, а спустя полчаса пара уже сидела за столиком расположенного неподалеку кафе. Филипп оказался настолько простым и душевным, что сама того не замечая, Мария приподняла полог своей души, рассказала о жизненных неудачах. Женщина говорила и говорила, а человек рядом внимательно слушал и не перебивал. В какой-то момент, она не в состоянии скрыть чувств заплакала. Когда тем же вечером девушка, поцеловав дочку перед сном, ложилась спать, то не могла перестать ругать себя за неосмотрительность и опрометчивый поступок. Как она предстала перед глазами незнакомого человека, да еще такого привлекательного и интересного, как Филипп? Как самая настоящая глупышка и неудачница, - то и дело ответом шумело в голове. Всю ночь ей снился Филипп. В белом костюме и красном галстуке, он что-то недовольно кричал и кривил губы в ехидную улыбку. Мария проснулась с мокрыми от слез глазами. Люди не любят слушать о чужих проблемах, тем более не любят помогать их решать – фраза, касающаяся кого угодно, только не Филиппа. Мужчина терпеливо ждал закрытия магазина, чтобы проводить Марию до дома. Незаметными шагами мужчина входил в ее жизнь, но очень много, ведая или не ведая, изменил в нее. И,(о чудо!), женщине в определенный миг показалось, что она нашла родную душу. Они говорили, говорили много обо всем и не о чем. Гуляли, иногда заглядывали в кафе. Мария чувствовала себя так, словно по ее венам потекла свежая кровь, неожиданно вернулась молодость, захватив с собой прежние чаяния и мечты. И вот уже девушка смеется как 14- летняя: долго, весело, беззаботно. Не стало никаких проблем, да и что такое проблемы, когда рядом есть Филипп! Однажды вечером мужчина постучался к ней в дверь в обнимку с плюшевым медведем, так была положено начало искренней дружбе его с Джулией. Опьяненная бешеной скоростью развития событий, таких счастливых, что не снились и Золушке, Мария выдохнула «Да!» - в ответ на всем известный вопрос. «Везучая сучка!» - сказали бы ее одинокие соседки. Ведь теперь Мария не просто иммигрантка из Мексики с видом на жительство и нуждой работать где попало; она - миссис Пирс, живущая в большом доме с садом на Эйвери - роуд. Рядом с ней муж, что боится лишний раз дыхнуть на красавицу жену. Одно слово - сказка. Но так, действительно, бывает только в сказках. Все началось не сразу, постепенно нарастая, но в конце концов Мария поняла, что загнала себя в ловушку. Филипп выпивал изредка, по праздникам и выходным, но привычка все же брала свое: вскоре ни одного вечера он не мог провести без бутылочки пива. Привычка сама по себе безобидная, но последствия ее велики. Мария долго терпеливо молчала: в самом деле, все не так страшно, у всех есть недостатки. Но однажды женщина не смогла сдержать слов обиды, ответом же ей явилась оплеуха. Конечно, Филипп извинялся, клялся, божился, делал все, что положено в подобных ситуациях. Но стоило очередной порции пива попасть в его руки, как удары повторялись. Раз за разом, снова и снова. Разговоры и выяснения отношений не приводили ровным счетом ни к чему, и Мария просто перестала обращать внимание на побои. Казалось проще промолчать или выполнить просьбы (они иной раз больше походили на приказы) мужа, но не голодать одной на улице. Ко всему прочему Джулия впервые в жизни имела собственную комнату, свой угол, куда могла приводить подруг посплетничать, слушать громко музыку, вообще делать все, что ей взбредет в голову. Искушение оказалось слишком велико. Так незаметно прошел год. Мария, радостно улыбаясь дочери, проводила ее на школьный автобус. Листик календаря показывал миру 19 октября, понедельник. Начиналась неделя, а значит 8 часов каждый день без Филиппа. Подобные мысли не могли не радовать. Мария неспешно зашла в прачечную, напевая под нос крутившуюся в голове мелодию. Неспешно она принялась разворачивать белье для стирки. Внезапно ее взгляд привлекло темно-красное пятно на белоснежной простыне. Кровь. Женщина поднесла простынь к носу. Сомнений быть не могло – это точно кровь. Но откуда? Непрошенные воспоминания выскочили из глубин памяти, как раз из тех ее слоев, куда помещалось все, что Мария раз за разом прилежно старалась забыть. Вот оно. Буквально два дня назад ее муж пожаловался, что белье плохо пахнет. Жена возразила, мол оно стирано. Мужчина на миг застыл, на лице его появились морщинки, словно он пытался придумать достойный ответ. Не придумав ничего лучше, он снова ее ударил. От потрясения Мария не смогла даже заплакать: Филипп был трезв. Тогда она увидела четко, быть может в первый раз, но возможно, раньше просто не замечала этого, но муж улыбался. Змеиная улыбка ехидно расползлась по лицу, обнажив острые зубы. «Ему это нравится! - подумала она, - как будто ему это нравится!». Кровь хлынула из носа, но женщина ничего не замечала. Мысль, явившаяся в голове потоком света, озарила и одновременно обескуражила. Да, ему нравится издеваться над ней. Марию охватил страх: ничего не изменится, а кончится все тем, что однажды муж ее просто убьет. Страх перерос в панику, женщина бросилась на колени, молитвенно собрав руки, и принялась взывать к Деве Марии. Решение созрело очень быстро, казалось, оно всегда незримо присутствовало в тайных уголках ее разума. Женщина оделась, взяла немного денег, вещей потеплее и двинулась в сторону школы. Когда Филипп, злой как черт, влетел час спустя в класс Джулии, учительница почтительно объяснила ему, что девочку недавно забрала мать. В этот момент жизнь Марии вновь сделала резкий поворот, и не потому, что она ушла от мужа, а потому что решила ни при каких обстоятельствах к нему не возвращаться. Но сделать всегда труднее, чем решиться. Филипп работал в крупной государственной структуре, приятели из полиции любили по выходным пропустить с ним баночку - другую пива. Найти практически любого человека для таких ребят не составляло большого труда. А потому, когда муж объявился на пороге небольшой съемной квартиры, где расположились беглянки, Мария ничуть не удивилась. Женщина стояла в квартире за полуоткрытой дверью и не спешила впустить гостя внутрь. Филиппа, казалось, это ничуть не смущало, наоборот, он стоял, оперев руки в боки. На лице его змеилась самоуверенная улыбка, а глаза лихорадочно блестели. По-прежнему элегантный в классическом костюме, он вдруг растерял в глазах Марии всю прежнюю привлекательность. Марии хотелось одного: поскорее отмахнуться, избавиться от него как от назойливой мухи. Муж извинялся, долго, жалостливо. На мгновение его лицо озарил тот самый убедительно-кроткий взгляд, который не раз уже появлялся. Мария не верила. Неужели он врал с самого начала? Сообразив, что встреча затянулась, она холодно попрощалась. Фигура мужчины вдруг как-то болезненно сжалась, лицо посерело, отчего Марию охватил настоящий первобытный страх. Девушка попыталась захлопнуть дверь, но не тут-то было: Филипп заметил перемену, перехватил ее руку. Быстрым движением он намотал длинные темные волосы супруги на руку, притянул к себе ее лицо так близко, словно намеревался поцеловать. Ледяными волнами по венам прокатилось отчаяние, и Мария поняла, что она не в состоянии сопротивляться. Даже крик не вырвался из губ, лишь грудь продолжала неистово вздыматься вверх-вниз, вверх-вниз. - Думаешь, что сможешь так легко уйти от меня? Дорогая, кажется, ты клялась быть со мною до гробовой доски. Я, конечно, могу тебе это устроить. Но все же надеюсь на твою сознательность,- выдавил он сквозь зубы. - Отпусти! – едва слышно выдохнула Мария. Боль накрывала ее, и теперь уже приходилось прикладывать массу усилий, чтобы не закричать. Осознание того, что в соседней комнате находится Джулия, и что привлечь ее внимание шумом нельзя ни в коем случае, придавало женщине сил. - Я не договорил: завтра вечером, когда вернусь с работы, чтобы была дома. Свежая, румяная, а самое главное – послушная!, - до ушей донесся смех, от которого волосы на голове Марии встали дыбом, - Поверь, я мастер делать из людей ничто. Вот, например, твоя миленькая дочка. Знаю пару ребят, которые посчитают за счастье познакомиться с ней… и развлечься. А Марии вдруг представилось, что она летит с бешеной скоростью в туннеле на американских горках. Нервы натянуты подобно тетиве лука, один неверный вздох - и лавина страха вырвется наружу, накроет с головой. Адреналин заставляет дрожать колени, ноги, руки, все до чего «дотянется». И когда кажется, что страшнее уже не может быть, отчаянный, первобытный ужас овладевает тобой полностью. Страх наполняет все естество, заставляя забывать все на свете. И вот ты уже не мыслящий человек, только зверь с оголенными нервами инстинктов. Филипп отпустил ее. Тихо выйдя за дверь, он напустил на себя вид интеллигентного человека. Сейчас никто бы не мог сказать, что всего секунду назад он готов был вести себя так, как не ведут себя даже хищные животные. - И не вздумай бежать. Сама знаешь, кто я и как много у меня друзей. Я найду тебя и твою дочурку, где бы вы ни прятались, как бы далеко не уехали, как бы надежно не спрятались. Последнее, что увидела Мария перед тем, как закрыть дверь, это неприятная улыбка мужчины. Рыдания, наконец, вырвались наружу. Догадки оказались правдивы: он маньяк, который не перед чем не остановится, лишь бы получить желаемое. Женщина была твердо уверена, что все угрозы Филиппа это не пустой звук, а суровая реальность. - Мамочка, ты плачешь? – Джулия прибежала из соседней комнаты и принялась нежно обнимать маму. Мария ехала уже несколько часов на стареньком автобусе, который при каждом повороте ворчливо поскрипывал, грозя развалиться под тяжестью пассажиров. Женщину это вовсе не волновало, скорее успокаивало, ибо с каждым таким жалобным скрипом она уезжала все дальше и дальше от угрозы, от опасности, от страха. Несколько минут назад она преодолела американо-мексиканскую границу. Дочка мирно спала на соседнем сидении, погони пока не наблюдалось, и Мария позволила себе отбросить страх прочь, взглянув в будущее с надеждой. Отсутствие денег ее ничуть не пугало, ведь самое главное богатство удалось сохранить – Джулию. А с таким «грузом» за плечами не страшны никакие бури. При мысли об этом, у женщины вдруг болезненно сжалось сердце. А уступит ли прошлое дорогу будущему? Мария поспешно отбросила внезапно нахлынувшие неприятные мысли. Надежда умирает последней, и не стоило убивать ее раньше времени. Мария долго думала, и пришла к выводу, что если где-то и возможно укрыться от вездесущих связей Филиппа, так у себя на родине, в Монтерреи. Там, среди артерий большого города она надеялась найти безопасный приют. Монтеррей, известный как «Султан севера», один из самых богатых городов Мексики. На самом деле здесь, как и в любом подобном городе мира, причудливо сплелись и богатство и бедность. Роскошь мирно соседствует с нищетой, а некоторые кварталы и вовсе походят на деревушки. В одном из таких закоулков большого города сняли себе квартирку Мария и Джулия. Местные здания, казалось, были сделаны из картона, на улицах царили грязь и беззаконие, но большого выбора не предоставлялось: существовало лишь желание спрятаться. Ибо спастись от переполняющего душу первобытного страха не так просто. Первые дни на новом месте Джулия много плакала, просила вернуться в их большой дом к дяде Филиппу. - Там так здорово, почему мы уехали оттуда? – нежным голоском каждый вечер перед сном спрашивала Джулия, - у меня там было много игрушек. Я рассказала Бьянке, но она не верит мне. У нее же столько игрушек нет! – хвастливо подытожила девочка. В такие моменты Мария едва сдерживала слезы. - Так надо, милая, - обыкновенно отвечала на это женщина, - дядя Филипп очень плохой, он может нас обидеть. - Он хороший. Он угощал меня мороженым, - Джулия не любила легко отступать от намеченных целей. - Просто не спорь. И помолись перед сном. Поцеловав девочку, Мария ложилась рядом с ней. Тикали настенные часы, стрелки показывали полночь, час, два, но сон не приходил. Которую ночь напролет женщина до рассвета слушала ровное дыхание дочери и не могла заснуть от страха. Ближайшими соседями Марии было семейство Кортасаров : полная, вечно чумазая жена, длинный и тонкий как зонтик-трость супруг и трое их никогда не унывающих детишек. Каждый день они выдумывали новую шутку, которую спешили в тот же миг реализовать на практике. Казалось, в районе невозможно найти места, куда бы ни забрела компания отпрысков уважаемого в округе семейства Кортасар. А уважение среди соседей стоило заслужить. Вообще, несмотря на развращающую обстановку города и обилие воров, соседи одной улицы здесь стремились держаться вместе. Каждый оказывался готовым помочь в беде другому – неизменное правило, которое не озвучивалось, но строго соблюдалось. Такая своеобразная круговая порука в некоторой степени облегчала жизнь, особенно Марии, приехавшей в незнакомое место совершенно растерянной и малым числом денег в кармане. Дружелюбие ближних поддерживало. Но вернемся к Кортасарам. Джулия подружилась с самой младшей из детей – Бьянкой. И хотя девочки постоянно о чем-то спорили, они всегда были готовы заступиться одна за другую в споре с чужой ребятней. Их «телохранителями» и друзьями являлись двое старших братьев Бьянки: Марко и Матео. В общем, Джулия нашла себе новую компанию: она начала привыкать к новой жизни и перестала, наконец, жаловаться перед сном, что не могло не радовать ее маму. Сама Мария нашла себе работу, ее взяли уборщицей в конторе недалеко от дома. Теперь она завела себе привычку каждые три дня ходить в церковь, дабы отблагодарить Бога за спасение. И все же женщина не могла быть уверена, что Филипп не вернется; страх не переставал щекотать ей нервы, не давал спокойно жить, заставлял оборачиваться и замирать от каждого шороха, каждого непонятного звука или незнакомого силуэта человека, тенью маячащего вдалеке. Прошло два месяца. Время стремительно ускользало вперед, не оставляя за собой и тени ярких воспоминаний. Дни пролетали однообразно и скучно, но все же спокойно - самое важное из того, что могла пожелать Мария. Но однажды все изменилось. Мария неспешной походкой вышла из церкви. На большой улице ее приветствовали улыбками прохожие, в автобусе протянулось несколько рук для пожатия. Вначале женщина сильно удивлялась этой непонятной привычке местных жителей, ведь все прохожие были незнакомы друг с другом. Но вскоре освоилась, привыкла и стала сама поступать точно также, иной раз даже не задумываясь, что делает. Автобус совершал медленную прогулку по невероятно красивым улицам, каждая из которых отличалась своим характером, дышала отдельной эпохой. Здесь можно увидеть современную архитектуру, а через 500 метров особняки плантаторов 18 века, чуть дальше - величественные памятники прошлого столетия. Больше всего врезался в память фонтан Нептуна: целая скульптурная композиция, от красоты которой захватывает дух. «Очень жаль, что за все время нам не удалось побывать здесь. Нужно как-нибудь погулять обязательно поболтаться тут вместе с Джулией» - подумала она. Мария вышла на неприглядной остановке почти на самом краю города, двинулась в сторону переулков, застроенных картонными домами. Чем дальше она двигалась, тем кривее и грязней становились улицы. Город преображался с каждым шагом, заметно менялся и образ жизни местных обитателей. Дорога вилась вдоль берега реки Святой Клары – она протекала через весь город. Охваченная гранитом в некоторых местах, здесь она оставалась свободна от оков, чем не считали за грех пользоваться люди. Место, где ежедневно ступала нога Марии (а она ступала именно мимо этого места), местные жители приспособили под общественную прачечную. С первого до последнего луча солнца отсюда во все стороны разносились крики, песни, звуки от плеска воды. Но сейчас здесь звучала ругань. Мария заметила, что несколько пожилых женщин стояли, обступив кругом что-то или кого-то. По временам одна из них углублялась внутрь и не слишком нежно пинала ногой лежащего на земле. Теперь Мария точно видела, что это человек. Чуть поодаль стоял бородатый мужчина в старой, потрепанной временем соломенной шляпе: половина его передних зубов сгнила, другая и вовсе отсутствовала. Правой рукой он небрежно поддерживал на плече охотничье ружье. - Ты обманываешь! – обратилась к нему невысокая тоненькая негритянка. - Вот еще, нашлась мне. Не верите – не надо. Я ее в полицию тащу: такое нельзя где не попадя бросать. Вам так, для вашего же интереса показал, - ответил охотник. Ему в ответ поднялся неразличимый галдеж из десятка женских голосов, возмущенно доказывающих что-то. - Что здесь происходит? – силилась перекричать толпу Мария. Ее услышали, и женщины немного расступились, чтобы дать ей возможность посмотреть. На земле в дорожной пыли лежала девушка. Одетая в потрепанную и изодранную одежду, она истекала кровью. Волосы, небрежно разостланные на дороге, ярко блестели на солнце. Вся фигура ее была болезненно скомкана и могла бы вызывать жалость, если бы не исходящая от нее, необъяснимая, почти сверхъестественная сила. Мария не могла сообразить, почему она это заметила: может ли такое вообще быть, но смешение двух прямо противоположных качеств в этом существе заставляло окружающих ее уважать, если не побаиваться. Даже охотник, то есть человек, который подстрелил девушку, принес ее в Монтенерру, выставил у позорного столба на потеху людям, сторонился незнакомки, готовый в любой момент сбежать. Девушка неподвижно лежала на земле, но Марии показалось (она могла бы держать пари, что не только ей, но и всем окружающим) , что невозможно угадать, что незнакомка может вытворить в следующую минуту. - Кто это? – Мария с ужасом отшатнулась от девушки. - Я поймал ее у себя в хлеву. Она жрала моих овец! Не украла и зажарила, а прямо так, сырыми. И тогда она не была похожа на человека. Той ночью ко мне в хлев забрался зверь с огромными клыками и когтями. Хорошо, что за плечами оказалось ружье. Иначе бы мне несдобровать! Я подстрелил зверя, а наутро обнаружил на его месте эту девчонку: без сознания, такую, как сейчас. Чертовщина! Настоящая чертовщина. Но я знаю, она чупокабра, живой оборотень, - пробормотал охотник, нервно теребя пальцами рукоять ружья. Девушка, до сих пор лежащая без сознания, внезапно застонала от боли и пошевелилась. Женщины с визгом отскочили подальше. - Аве Мария, убери ее отсюда, Альфонсо. Она нас всех убьет! – пропищала одна из них. Но и Альфонсо не хотелось приближаться к ней: он направил ружье в сторону лежащей девушки и застыл, готовый в любую секунду выстрелить. Отчего-то Марии стало очень смешно, а не страшно: - Да что с вами! Все это сказки. Ты, Альфонсо, верно накануне прилично напился. Окружающие уставились на нее, как на полоумную. - Что?! – не выдержала Мария, - вы как нехристиане. Это же просто девушка, и ей нужна помощь. Этот сумасшедший ее подстрелил. - Это зверь! - Что за глупости, какие вы наивные. Это обычная девушка. Будьте же милосердны, она умирает, ей нужна помощь. В воздухе царила звенящая тишина, лишь несчастная пленница время от времени испускала жалостливый вопль боли. - Понятно. Тогда я ее заберу, – с этими словами Мария решительно двинулась в сторону несчастной, но толпа преградила путь. Толпа кипела и бурлила, все как один возмущенно кричали, завороженно потрясывали руками. Первым среди всех выступил Альфонсо: с выставленной вперед грудью, он походил на отчаянного храбреца, и даже потрепанный его вид опытного пропойцы не портил минутного впечатления. Возможно, когда-то он был красавцем, и вот сейчас прежняя искра страсти неожиданно проступила, стерев морщины прожитых лет, старик будто помолодел. - Ты не заберешь ее! Ишь, еще! Это я ее нашел, я отнесу ее в полицию. И вообще, она опасна. - Она просто раненая девочка. - Эта девочка, стоит тебе отвернуться, убьет тебя и всех, кого встретит на своем пути. Так что иди отсюда подобру-поздорову, разберемся и без посторонних. Последнее слово словно плетью хлестнуло Марию. Конечно, она чужая и никогда не станет «своей» для этих людей. Но желание помочь пересилило обиду, и женщина продолжала настаивать, с каждым мгновением все больше и больше теряя надежду на успех. Вдруг незнакомка бесшумно поднялась на ноги. Выпрямившись, она стояла неподвижной скалой среди бушующей толпы, и, казалось, любое, какой бы невиданной силы не оказалось ненастье, было не способно сдвинуть ее с места. Каменная девушка бросала на окружающих взгляды, полные ненависти и презрения. Марию накрыло ощущение, что от девушки исходила энергия такой силы, что вокруг плавился воздух: напряжение и волнение физически передавались окружающим. В то же время лишь слепец не заметил бы пронзительной красоты и привлекательности незнакомки. Опасность в ней смешалась с чарующей притягательностью, от чего влекла к себе еще сильнее. Заметив перемену, Альфонсо стремительно отпрыгнул в сторону. Женщины мгновенно замолчали, словно кто-то неведомый щелкнул переключатель, и люди всего мира утратили дар слова. Незнакомка тем временем гордой поступью двинулась в сторону своей заступницы. Теперь глаза девушки умоляли о помощи, но заметила перемену почему-то только Мария. - Я помогу тебе, - Женщина поддержала девушку за локоть и аккуратно повела в сторону переулка. Как только «зверь» исчез, площадь вновь наполнилась звуками. Женщины с жаром принялись обсуждать произошедшее, лишь Альфонсо еще долго молча стоял, почесывая лысую голову. Тем временем Мария уже буквально тащила на себе израненную девушку, которая потратила последние силы на безмолвную борьбу несколько минут назад. То и дело она теряла сознание, обвисая на руках у Марии. Той же стоило большого труда не дать ей упасть, ведь ко всему прочему незнакомка оказалось тяжелой. Сначала Мария хотела отвести девушку в больницу, но расстояние было слишком велико. Телефона для того, чтобы вызвать такси или врачей на скорой помощи также не было, от мобильного Мария отказалась, как только попала в Мексику. Оставалось только отправиться прямиком домой, что и сделала Мария Кольдоне. Незнакомка несколько суток прометалась в постели, не приходя в сознание. Вызванный врач отказался приехать в печально известный район города, где расположился домик Марии и Джулии, так что женщине пришлось сражаться с болезнью в одиночестве. Мария неожиданно для себя открыла в глубинах собственного сердца столько сил, терпения и нежности, что безропотно днем и ночью ухаживала за больной. Она сама ставила девушке уколы, растирала, заставляла глотать лекарства, следила за ее состоянием. Джулии пришлось бегать в аптеку так часто, что местные фармацевты стали узнавать ее и окликать по имени. Дни плавно перетекали один в другой, оставаясь похожими друг на друга как две капли воды. Жизнь несчастной балансировала на лезвии ножа, грозя каждую секунду сорваться вниз, в полную тьмы бездну. Но однажды, когда первые лучи восходящего солнца несмело коснулись краешка кровати, незнакомка очнулась. Только на пятый день она пришла в себя, через пару часов смогла сесть, а на следующие сутки, сильно хромая, сделала первый шаг. Мария недоумевала: Альфонсо сказал, что подстрелил девушку, но ни единого следа огнестрельного ранения на ее теле, даже в первые часы мучений в стенах дома Кольдоне, обнаружено не было. Должно быть, старик промахнулся. А в один прекрасный день незнакомка заговорила: - Я даже не знаю, как вас благодарить, - протянула она бесцветным голосом. Мария улыбнулась: - Сейчас не время, не спешите. Вам нужно еще набраться сил, вы очень слабы, старайтесь поменьше говорить. - Мне уже намного лучше, - и словно в подтверждение своих слов девушка высоко вперед вскинула правую руку со стаканом воды и улыбнулась, - вы очень добрый человек. Немногие в наше время способны привести домой незнакомого человека. Просто чтобы ему помочь. Мария в ответ только пожала плечами. - Я могу пока остаться, - продолжила незнакомка после некоторого времени, - сейчас мне совсем некуда идти, да и денег нет, но я все отдам, будьте уверены. Марии не понравилось то, что сказала девушка, но в то же мгновение голос разума заглушил приступ совести: она без сил, как можно выгнать беззащитного человека на улицу, оставшись без уверенности, что с ним все будет в порядке? Так, один раз приручив кого-либо, мы должны нести за это ответственность. - Не волнуйтесь, Вы можете мне верить, я ничего не украду и худого не сделаю. Кстати, меня зовут Агата, - девушка протянула руку для пожатия. - Мария, а девочка – Джулия, - женщина поймала ладонь гостьи и в свою очередь крепко ее пожала. Мария не раз думала о том, что Агату необходимо перевезти в больницу. Но подходящее место найти было чрезвычайно трудно, ибо документов при девушке не нашлось, а по всем признакам, от светлого оттенка кожи до сине-зеленых глаз, приехала она из дальних мест. Никто не мог даже с точностью сказать, легально ли незнакомка находилась в стране. Всякий здравый человек старался бы при таких условиях держаться от Агаты подальше или даже сообщить о ней полиции, но только не Мария. Женщина с ослиной упрямостью продолжала заботиться о больной и не задавать лишних вопросов. Жизнь подсказывала ей , что Агата попала в беду, пусть другую, отличную от ее, но от того не менее важно оказалось поддержать нуждающуюся. «Люди не должны быть похожи на зверей» - так говорила себе женщина каждый день и старалась жить по этому правилу. Ко всему прочему с тех пор, как Мария решилась на побег, она старалась избегать всяких властных организаций: неизвестно как далеко могут протянуться связи Филиппа, и какими окажутся последствия. В женщине с каждым днем росла уверенность, что муж найдет беглянок, рано или поздно, пусть и через 10 лет, но найдет. И в тот день, когда он явится, никто не может их защитить. И все же слабая надежда на спасение все еще тлела на самом донышке сердца, только она и помогала беглянке жить. Тем временем, Агата шла на поправку, и стоит признать, весьма стремительно. Через неделю после происшествия она могла передвигаться по дому, не без посторонней помощи и боли, конечно, но все же. Мария не раз удивилась этому. Девушка редко выходила на улицу, предпочитала помогать по хозяйству, убираться и присматривать за Джулией. Кстати сказать, парочка привязалась друг к другу, их соединило нечто, похожее на дружбу, если возможна дружба между взрослой женщиной и маленьким ребенком. Агата дала прозвище девочке «Козочка Джули», которое почему-то прижилось в семье моментально. И еще она понравилась Джулии тем, что умела великолепно рассказывать истории. Агата знала множество сказок разных времен и народов, воображение ее не знало границ. Стоит ли и говорить, с какой радость и интересом девочка слушала ее? Но и это оказалось не все. Дар рассказчицы Агаты привлек в дом Марии соседскую ребятню, и скоро каждый вечер десятки мальчишек и девчонок стекались в одно место, дабы полелеять слух забавными, страшными, веселыми, грустными – какими угодно, но всегда интересными историями. Однажды Мария спросил: «откуда она знает так много?» агата помолчала немного, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, и рассказала следующее: «Вы очень добрая женщин. Поэтому я не стану от Вас ничего скрывать. Я попала в беду. Альфонсо – лишь последняя капля из того моря бед, что мне пришлось пережить. На самом деле, мое имя Агафья, я родом из России. Много лет назад злая судьба заставила меня покинуть родные берега. очень давно меня соблазнил один иностранец и увез с собой, а после просто выбросил… Я оказалась не нужна ему, он лишь использовал меня. И с тех пор я скитаюсь по свету, и нет мне нигде покоя. Нигде нет места. Отовсюду меня гнали, нигде не встретила я друзей. Чужая для всех, я не была принята в этом мире». На этом месте девушка ужасно грустно вздохнула, и сердце Марии вновь наполнилась жалостью. - Я думаю, вы ужасно преувеличиваете. Вы молоды, у Вас все впереди, - заметила недоумевающая Мария. - Нет, Мария, это у Вас все впереди. Передо мной ничего, кроме горя и смерти,- Агата произнесла последние слова тоном, от которого оставалось в сердце слушателя впечатления обреченности жизни, многолетнего отчаяния. У Марии застыла кровь в жилах. Она взглянула на непрошеную гостью. Агата стояла ровная и неподвижная, как струна. Красивые сине-зеленые глаза болезненно сжались, руки девушка резким движением скрестила на груди. И тогда Мария подумала, что «быть может, слухи о том, что Агата не такая как все нормальные люди, не так уж беспочвенны». Мария уже привыкла, что находясь рядом с девушкой, невольно чувствуешь ее силу, твердою руку, уверенность в себе и привлекательность, прежде всего сексуальную. Женщина не раз видела, как добрая половина мужчин на улице сворачивало голову вслед незнакомке. Агата отличалась от остальных людей, лишь слепец не заметил бы этого. В дом стучались. Кто-то бил в дверь с силой, от которой со звоном дребезжали окна. Мария встала с постели, когда большие настенные часы пробили 12 ударов. Джулия крепко спала, не замечая того, что происходит вокруг. Но Мария замечала. Сердце ее билось так часто, что казалось, было готово выпрыгнуть из груди от страха, в ушах звенело. Мария взяла со стола нож, спрятала его за спиной. Дверь уже буквально ходила ходуном, кто-то невнятно что-то кричал мужским голосом там, снаружи. Ужас сковал тело, мешая дышать. Мария приблизилась к порогу, дверь со зловещим скрипом распахнулась. Глазам открылся ОН. Огромная фигура была немного согнута вперед, голова наклонена влево, руки скрещены на груди. Когда ОН поднял голову, на женщину уставилась пара кроваво – красных глаз. От человека исходил тошнотворных запах гнили. - Ну вот я и пришел, дождалась, дорогая, - человек улыбнулся, обнажив острые, как лезвия, клыки. Из пасти послышался невнятный звук, похожий на рычание собаки. Звук становился все громче и громче. Мужчина прыгнул на высоту, недоступную человеческим ногам, и сбив Марию с ног, застыл над ней, словно завороженный. Только теперь женщина отчетливо увидела, что руки, ноги, все туловище мужчины покрывали мелкие волоски темной шерсти. Комнату наполнил все тот же мерзкий запах гнили. Голодные глаза зверя смотрели прямо на нее, но Мария не могла пошевелиться. Про нож, спасительно лежащий в руке, женщина и думать забыла, словно он и вовсе перестал существовать на белом свете. Зверь обнажил бездонную пасть… Мария проснулась. Должно быть, она кричала во сне, так как разбудила девочек. Агата стояла рядом, Джулия сидела на постели с испуганным выражением на бледном лице. За окном царствовала безлунная, черная ночь. - Чшш, тихо, тихо, - Агата погладила женщину по голове, пытаясь успокоить. - Все в порядке? – голосок дочери дрожал. - Да, малышка. Маме просто приснился плохой сон, - скороговоркой проговорила Агафья. Потрясенная Мария все еще не могла прийти в себя. Она повернула голову в сторону дочери, так как та ждала ответа, и неуверенно кивнула. - Ложись спать, - Агата, поцеловав Джулию, легла рядом с ней на кроватку и крепко ее обняла, пытаясь успокоить. Мария закрыла глаза, но долго еще не могла уснуть, тщетно ворочаясь в постели. - Мария! – спустя время тихим голосом позвала Агата, - ты очень испуганна. Что тебе снилось? Женщина растерялась, а потому не сразу сообразила, что ответить. - Ни у одной тебя проблемы с мужчинами. Мне попался в последний раз гад, который пытался меня убить. - Он может? - Он каждый день меня избивал забавы ради. А когда я сбежала, то грозился украсть дочь и отдать на потеху таким же, как она сам. У него есть связи, есть деньги. Способен. - Мария! - Ммм… - Не бойся. - Мы не сможем защититься, если он найдет нас. - А я говорю, не бойся. Теперь вас не двое, а трое. Я помогу, должна же я хоть как-то отплатить вам за доброту. Все будет хорошо, обещаю. Прошло немало времени, прежде чем, вырвавшись из лабиринта мыслей, Мария поняла смысл сказанных слов. Она окликнула Агату, но ответа не услышала. «Видимо, заснула». Но будет нечестно сказать, что все до одного дни были отравлены едким страхом, а девичий дом жил без единого проблеска надежды. «Дождь не может идти вечно» - говорится в известном фильме, вот и Мария иногда просыпалась, занималась делами, играла с ребенком и засыпала, не ощутив и тени колющего волнения. Такие дни случались редко, но если случались, то светились радостью свободы, тихим спокойствием. Судьба преподносила крошки счастья неожиданно, как подарок без повода, но не менее приятно. Так произошло и в тот, последний день прежней жизни Марии Кольдоне, жизни в ожидании неизбежного. Женщина мирно спала в своей теплой постели. Сегодня было воскресение, будильник она отключила накануне, а потому могла смело пролежать на боку еще пару часов. Внезапно яркий луч света ударил Марии в лицо. Невнятно промямлив что-то во сне, она перевернулась на другой бок, все еще полная надежды спасти свой сон. Но не тут-то было. Тишину взорвал ритм сальсы. Радиоприемник играл с каждой следующей секундой больше чем прежде (или так только казалось Марии?). В любом случае, женщина вскочила на ноги, переполненная раздражением. Нарочито - громко пыхтя, она буквально ворвалась на кухню, так как толкнула дверь с такой силой, от которой та едва не слетела с петель. - Что вы тут делаете?!- прорычала она сквозь зубы. Заливистый смех прозвучал ей ответом. Марию ждала картина, которую та не ожидала увидеть. Джулия, взгромоздившись на стул, танцевала под громкие подбадривающие крики Агаты. -Да, детка! Уууу. Девочка кланялась, польщенная вниманием, и принималась танцевать заново, из всех сил пытаясь повторить сексуальные движения девушек, что она видела в клипах по телевизору. Мелодия сальсы властвовала в воздухе, заражая окружающих своей энергией. Заворожённая Мария больше не злилась, наоборот, женщина заметно повеселела и теперь смеялась от всей души. - Что это вы? – растерялась она. - Ты что, мама! Сегодня же день Великой сиесты,- произнесла недовольным голоском Джулия, для большей верности картинно закатив глаза. - Может мне кто-нибудь объяснить: что это такое? – поинтересовалась Агата. Мария отметила про себя, что видела девушку по-настоящему «живой» впервые. Гостья отбросила, наконец, всегдашнюю свою маску таинственной отчужденности, и просто, от души смеялась. Ее глаза блестели искренним, по-детски наивным любопытством. - День Великой сиест. Это наш с Джулией семейный праздник. Каждый год в этот день мы печем маисовые лепешки, поем, танцуем, гуляем по несколько часов к ряду, ходим на аттракционы или в кино – куда угодно. Да это не важно, самое главное – веселиться, - на одном дыхании пролепетала девочка. - Но всегда печем лепешки, - строгим голосом поправила дочь Мария, - это обязательно. Лепешки непростые, они по рецепту моей прапрабабушки, чистокровной майя. - Ух ты! – вырвался вскрик из груди Агаты – А можно мне с вами? - Конечно! – хором отозвали Кольдоне. Следующие два часа девичья компания пекла лепешки. Мария заняла пост шеф-повара, то есть взяла на себя трудную задачу руководства. Она, не умолкая, громко рассказывала, как правильно месить тесто, чтобы оно поднялось, как жарить, переворачивать лепешки, даже резать уже готовые - «чтобы аппетитнее выглядели» - объясняла женщина. Она чувствовала себя в своей стихии, время от времени, делая замечания своим подопечным. - Хорошо, что она не моя учительница в школе, - шепнула между делом на ухо подруге крошка Джули, после чего обе понимающе переглянулись. - Ну! Не отвлекайтесь! Но в остальном, атмосфера девичьего дома в тот день более позволяла отдыхать, нежели трудиться. Хотя Джули и Агата изо всех сил показывали, что побаиваются Марии, а советы ее принимают с большой серьезностью, никто из них и не думал сердиться. Медленно лилась из старенького радиоприемника ритмичная музыка, заставляя время от времени кого-нибудь пускаться в пляс под подбадривающие окрики остальных. После завтрака лепешками, по словам Агаты «очень-очень-очень-очень вкусного», девушки отправились покорять город. Сначала они бродили без четкой цели всюду, куда только направлялся их взгляд, а потом пристали к группе туристов. Им повезло, ведь экскурсовод не заметил обмана. Мария была счастлива показать дочери уголки пусть давно покинутого, но родного города. Компания побывала на красивейшей площади города - Макроплаза, где в тени огромных деревьев можно найти спасение от жары. В центре площади возвышался огромный фонтан с восьмью бронзовыми фигурами, фонтан Нептуна, что женщина, если помнит читатель, и раньше хотела показать дочери. Автобус совершил рейд по улицам города, воссоздававших колорит самых разных эпох: от современности, так подражающей Америке, до чисто испанских кварталов 17 века. И уж, конечно, в памяти Джулии надолго останется водная прогулка на катере по прозрачной глади реки Санта-Катарина. Когда вечером девушки, порядком уставшие, но довольные и счастливые вернулись домой, то к удивлению своему обнаружили на улице под своей дверью мешок, полный крупных банкнот. - Кошель дорогой! Видно, Робин Гуд постарался, - таинственно улыбалась Агата, пока дочка убеждала маму оставить деньги себе. - Соглашайся с дочерью, - настаивала гостья, - держу пари: никто не придет вас арестовывать. В конце концов, Мария согласилась., про себя удивляясь собственному везению: ведь за ту неделю кошелек с деньгами, лежавший у нее на пути, оказался уже вторым. А затем наступил день развязки. Мрачные сумерки спустили неожиданно быстро. Марию сегодня задержали на работе, а потому она вынуждена была спешить домой по улицам и проспектам, где с самого основания города не было поставлено ни одного фонаря. Кругом царствовал непроглядный мрак, в глубинах которого мог затаиться живой ужас. Мария за последние месяц привыкла бояться Филиппа на столько, что перестала видеть угрозы в окружающем мире. И теперь, словно очнувшись от глубокого сна, она увидела мир во всем его великолепии радостей и страхов, ужас неизвестной опасности ледяной цепью сковал сердце. «Ничего, ты большая девочка, справишься» - то и дело подбадривала она себя. Наконец, показался их маленький дом. И хотя он скорее напоминал наскоро сколоченную из картона коробку, сегодня, казалось Марии, от него распространялась аура уюта и защищенности. Женщина свободно вздохнула, лишь после того, как входная дверь надежно захлопнулась изнутри ее собственной рукой. Внутри на нее разом обрушились темнота и тишина, от которой в ушах рождался звон. Ни Джулии, ни Агаты не оказалось дома. «Ах, проказницы! Должно быть опять где-то гуляют» - заметила Мария с легкой ноткой зависти. Напевая что-то себе под нос, женщина отправилась к переключателю. Щелчок впустил в комнату яркий, ослепляющий свет. - Здравствую, Мария, - радостно прозвучал в тишине сухой мужской голос. Сердце пропустило удар. Женщина стремительно обернулась и вдруг болезненно обмякла, медленно сползла по стене. На середине старенького потертого дивана сидел Филипп. Он ничуть не изменился за прошедшее время: все тот же строгий, привлекательный вид, та же злобная улыбка. Мужчина сидел, небрежно развалившись, как будто находился у себя дома, казалось, его вовсе ничто не смущало. - Что же ты не поздороваешься с мужем? Мария молчала, страх, охвативший ее, был всепоглощающим и всемогущим. Уже много позже, перебирая в голове осколки пережитых воспоминаний, она не могла многое припомнить, словно видела Филиппа сквозь завесу серого дождя. - Что тебе нужно от нас? – невнятно проговорила она. - Ну, разве так приветствуют гостя? Чему тебя мама учила? ВСТАНЬ, - последнее слово Филипп хрипло прошептал, отчего Марию накрыла новая волна ужаса. Женщина безвольно подчинилась. В комнату сквозь неплотно завешанные шторы лился мягкий лунный свет. - Сделай мне кофе, - одними губами велел мужчина. Мария двинулась к кухонной стойке. Она по-прежнему плохо соображала, одна только мысль четко маячила в голове: «Вот он, конец, конец, конец!». Руки дрожали. Женщина очнулась уже над чашкой, в которую сыпала кофе. «Подчиняться. Вот чего он хочет, власти надо мной, над нами». Мария выпрямилась. Сделав вид, что идет за молоком, она двинулась в сторону холодильника. Там, в углу между ним и стеной лежала бита. Филипп принес с собой оружие, не стоило сомневаться в этом. А потому женщине необходимо было быть готовой ко всему. Конечно, это плохое оружие по сравнению с револьвером, но лучше, чем ничего. - Куда ты дел их? - Джули у соседей, еще не возвращалась. Козочка Джули – так ведь вы ее называете? Козочка, - повторил Филипп, словно смакуя слово на языке, - это прозвище придется по вкусу моим ребятам. Марию пронзил удар тока. - Не смей ее трогать! - прокричала она. - Не кричи. Еще раз повысишь голос, и я всажу тебе, малышке Джули и всему семейству Кортасаров по пуле в лоб. - Они здесь не причем! – Мария стояла спиной к заветному углу. - Какая ты добрая,- скривил губы в улыбке Филипп, - на твоем месте я лучше бы подумал о себе. Кстати, что за отребье ты притащила с улицы? Женщина резким движением обнажила биту, но Филипп оказался быстрее. Женщина даже не успела обернуться, как получила удар по лицу. Рот наполнил тошнотворный привкус крови. Мужчина намотал ее волосы на свою руку, точно так, как сделал пару месяцев назад. Марию охватило чувство беспомощности: «Почему тогда она не отрезала негодные волосы по самые корни!» Тем временем Филипп осторожно вынул из кармана брюк шприц и ампулу, зубами вскрыл, и принялся поспешно набирать жидкость для укола. Он проделал всю операцию так стремительно и слаженно, что Мария невольно удивилась такому мастерству. Ужас прокатились по венам. «Господи…»- успела прошептать она, когда скрипнула входная дверь. Филипп грубо встряхнул жену, прошептав при этом: « Ни звука». Несмотря на то, что действовал муж уверенно, женщина успела заметить искорку страха, промелькнувшего в его глазах. Он ушел в гостиную, оставив женщину истекать кровью на полу кухни. Мир кружился перед глазами Марии в бешеной пляске, четко сфокусироваться на чем-то конкретном казалось непреодолимой задачей. «Вставай, вставай» - твердил голос в голове, и она встала. Тем временем в прихожей-гостиной раскрасневшиеся Бьянка и Джулия весело смеялись, сеньора Кортасар громко вычитывала их за что-то. При появлении незнакомца все разом смолкли, словно кто-то дернул переключатель звука. - Здравствуйте,- голос Филиппа звучал непринужденно - меня зовут Филипп Пирс, я муж Марии. - Она не говорила, что у нее есть муж, - соседка, казалось, почувствовала неладное. «Умница! - мысленно ликовала Мария – «а теперь уведи их отсюда, уведи». - Ооо. Это так похоже на мою милую женушку. Мы поругались, и она не нашла ничего лучше, как сбежать от проблем. Но ведь никто не будет против, если я приеду, чтобы помириться, - мужчина изобразил на лице свою самую очаровательную улыбку. - А как вы попали в дом? Мария здесь? - Он плохой дядя, - звонко произнесла Джулия. Голос родного ребенка подействовал на Мария, словно удар хлыста. Схватив со стола нож, она с криком: «Бегите!» двинулась на врага. Муж перехватил ее на бегу и отшвырнул к стене. Крики детей разорвали тишину. - Идиотка! – злобно выругался Филипп. Сеньора, к тому моменту чувствовавшая неладное, побежала в сторону мужчины, видимо задумав своим весом повалить на землю. Реакция последовала немедленно - грянул выстрел. Соседка камнем рухнула на землю. Филипп соображал быстро, а потому двинулся с револьвером в руке к двум визжащим от страха девчонкам. Мария из последних сил предприняла очередную попытку схватиться с мужем. События развивались очень быстро: женщина бежит к стоящему к ней спиной Филиппу, в следующее мгновение он перехватывает ее руку с ножом, валит спиной на подоконник. На минуту он застыл над ней, водя из стороны в сторону блестящими от ярости глазами. В окне по-прежнему светила равнодушная луна. - С ножом на меня! Получи, - с этими словами он вырвал нож из руки и вонзил в ее ладонь. Девочки больше не визжали, они сидели в углу, прикрыв голову руками. Филипп наклонился, чтобы подобрать шприц. Когда он выпрямился, то застыл, смотря куда-то за оконное стекло. Там, среди ночного мрака виднелось нечто. Огромный зверь, похожий на волка, оскалил зубы в предвкушении добычи, глаза его налились кровью. Филипп потянул руку за револьвером, и в этот момент зверь совершил прыжок на пружинистых лапах. Послышался звон стекла. Мария видела, как большая бесформенная шерстяная масса пролетела над головой, склонилась над человеком, жадно вгрызаясь в его плоть. Женщина вырвала нож из руки, отпрыгнула в сторону, уже в который раз за этот вечер, врезавшись в стену. Ее по-прежнему била крупная дрожь, в ушах звенело. Зверь оторвал своей добыче голову, вгрызался и снова вгрызался в тело. Казалось, этому не будет конца. Но вот волк повернул морду в сторону Марии. В ошалелых от злобы глазах внезапно проступило почти человеческое понимание. Зверь вскинул кверху голову, затянув полную скорби песню. Несмотря на переполнявший ее ужас, женщина ощутила, что от животного исходит грация и сила. Она даже невольно залюбовалась этим видом: дикого, но прекрасного. А буквально через секунду волк склонил голову в поклоне. Воздух наполнился звуками шагов и криками: соседи сбегались на шум. Но прежде, чем хоть одна нога вступила на порог дома Марии, зверь скрылся в сумраке ночи.