Рука Оберона

Это было уже привычкой — обращать внимание на наличие экранов и мониторов. Просто так, на всякий случай. Золтан заглянул внутрь, убедился, что экранов достаточно, пять основных, два резервных. Меньше всего ему хотелось рисковать сейчас, когда все силы брошены на поиски пропавшего дисколета, а его напарником назначена Лу. Не то чтобы она нравилась ему, но ее мужеством и выносливостью он восхищался. Иногда он думал, что расположись звезды его судьбы иначе, он мог бы завести семью, и иногда даже представлял себе ту женщину, которая могла бы быть с ним рядом. Такую же сильную и выносливую. Как Лу. — Шестьдесят четвертый, пятиминутная готовность, — пробубнил в наушниках голос диспетчера. — Ваш квадрат номер двадцать четыре в Южном секторе. — Понял, — ответил Золтан. Лу подошла, натянула шлем и подмигнула ему. — Мы их найдем, — уверенно сказала она. — Вот увидишь. И ты проспоришь мне бутылку, ковбой. Золтан засмеялся, показал ей хулиганский жест, означающий большие сомнения в ее словах, запрыгнул в кар и пристегнулся. Лу заняла место рядом с ним, прошлась рукой по приборной панели. — Взлет, — скомандовал диспетчер. — У меня есть идея, — заговорщически сказала Лу. Горячими скалы назывались только потому, что представляли собой кольцо вулканов, извергающихся по очереди. Столбы огня и пепла взлетали беспорядочно и непредсказуемо, только мастерство пилота позволяло кару лавировать в этой мешанине целым и невредимым. — Если даже дисколет и поврежден, экипаж вполне может быть жив, — сказала Лу. — В разработку их экипировки вбухана такая прорва денег, что они уцелели бы даже в адской мясорубке. Я думаю, что если мы постараемся, то сможем обшарить не один квадрат, а два. Что скажешь? — Это и есть твоя идея? — разочаровано протянул Золтан. — Ну, попробовать можно, почему бы и нет? Главное — не попасть под круговое извержение. — Ты мне доверяешь как пилоту? — Лу сморщила нос. — Я проведу кар так низко, как смогу, а ты прошаришь все твердые участки под нами. Думаю, аппаратура космолета повреждена, и едва ли они подадут нам сигнал. Придется тебе смотреть в оба. — В нашем случае — вчетверо, — хмыкнул Золтан, поблескивая очками для глубокого сканирования. Лу обернулась к нему, когда их сильно тряхнуло, мимо стекла пролетели камни и сгустки огня. — Есть хоть что-нибудь? — Пусто, — ответил он. Кар вынырнул из дымной завесы и завис над огненной струей, которая лентой извивалась под ними. — Тогда перехожу в двадцать пятый! Разница между квадратами существовала только на картах, не бывает границ в аду, а Горячие Скалы очень напоминали именно ад. Лу мастерски лавировала, и Золтан на какую-то минуту отвлекся, глядя в зеленое марево своих очков. Огонь в них имел очень успокаивающий изумрудный оттенок. Он хотел сказать Лу, что при желании эту колышущуюся массу под ними можно принять за огромный лес с могучими кронами деревьев, но в этот момент кар ударило чем-то огромным, брызнуло стеклянное крошево. Лес исчез, столб пепла взметнулся в воздух, залепил стекло чернотой. — Черт! — ругнулась Лу. — Проклятые булыжники! Мы ослепли, Зол. Золтан без эмоций посмотрел на кашу, в которую превратились мониторы их кара. Пять основных и два резервных. Сказать ему было нечего. — Пойдем по аварийным приборам, — доложила Лу. — Без паники, ковбой. Что там у тебя? Золтан бросил взгляд на панель и замер — цифры дрожали, показывая немыслимые показатели. Он посмотрел на остальные табло, и холод прошелся у него по спине, когда он понял причину этих сбоев. — Нет, — шепотом попросил он неведомо кого. — Только не это. Только не сейчас. Не сейчас! Словно в ответ на его просьбу, электронное табло показателя высоты мигнуло и погасло. Указатели препятствий искрили, словно рождественская елка, а датчик скорости обнулился. Кар мотнуло влево. — Держи высоту! — крикнул он Лу. — Не могу, — ответила она. — Нечем! Золтан медленно перевел взгляд на свои руки, начавшие поблескивать металлическим цветом, сжал кулаки. На лбу у него выступила испарина. Катапультироваться? Чем это поможет? — Теряю горизонталь, — крикнула Лу. — Сейчас попробую посадить нас, Золтан, что под нами? — Есть просвет. — Пристегнись! Кар на скорости понесся к земле, ударился, подпрыгнул и снова ударился о твердую землю. Золтана вырвало из кресла и бросило в потолок. Вниз он упал на что-то мягкое, и кар остановился. Золтан перекатился на живот, боясь увидеть то, что он знал, уже случилось, но все-таки заставил себя посмотреть. Лу лежала рядом с ним, из ее шлема вытекла алая струйка. — Лу! — прошептал он. Она не ответила. Он подхватил ее на руки, ногой пнул дверь в угол, где находился датчик, и она отъехала со зловещим шипением змеи. Кар лежал на боку в узком и длинном отроге одного из вулканов, того самого, который сбил их с высоты. С телом Лу на руках он сделал несколько шагов, опустился и аккуратно положил ее на землю. Снял с нее шлем и посмотрел в пустые глаза. После этого он встал и зачем-то отряхнул колени, испытывая тошное отвращение к серебристому блеску своих ладоней, на которые он старался не смотреть. Десантники шутили, что рука Оберона дотянется до каждого, кто однажды ступил на его поверхность, независимо от того, где ты будешь находиться, и он тогда смеялся вместе со всеми. Он не знал, что это правда. — …идиот! — неожиданно сказал кто-то ему в самое ухо. Золтан резко обернулся в сторону, откуда ему слышался голос, хотя уже было очевидно, что он прозвучал у него в шлеме. Космолет, который они разыскивали, он увидел — тот стоял в пределах видимости, косо завалившись на левую сторону, с размытым контуром левого отражателя, но все-таки целый. Золтан повертел головой, пытаясь понять, с какой стороны лучше ловится. Судя по всему, на космолете остались только передатчики ближнего действия, поэтому и связи с ним «Викингу» наладить не удавалось. Но здесь, сейчас, в непосредственной близости, он мог слышать тех, кого они считали погибшими и только из упрямства продолжали поиски. Он настроился на систему связи космолета, она была обширна, как паутина, охватывала каждый уголок корабля, и Золтан впервые подумал о том, что его возможности нелюди имеют практическую ценность. Он слышал, нет, почти в натуральных цветах видел его экипаж — двоих парней с кошачьими эмблемами на рукавах, развалившихся в покореженных ударом креслах и от вынужденного безделья поддерживающих разговор. Он прислушался. — Сам ты идиот! — огрызнулся Макс, которого он знал за веселого и грубоватого шутника и заводилу. — Они же синие и покрыты какой-то хренью. Эта венерианская зараза превратила их в баклажаны. Смотреть противно, не то что руками трогать. — Тебя послушать, так ты прямо расист, — засмеялся Чен. — По-твоему, все люди должны быть похожи на тебя? — Именно так. Все остальные, как их ни называй — нет, допусти их в человеческое общество — перемешаются с нами, и человеческой расе хана придет. Людям нужны высокие заборы, чтобы сохранить свой вид. — Не совсем же они перестали быть людьми, руки и ноги у них остались. Да и голова на месте. Может быть, наука найдет способ с этим бороться. — Найдет, как же... Они к тому времени все щупальцами покроются и начнут людей жрать, или еще чего похуже. — Да брось ты, — хохотнул Чен, — Их хорошо изолировали, чтобы ты не переживал за свою драгоценную задницу. Может, ты и к щупальцам привыкнешь, только чуть погодя? — Никогда в жизни не притронусь к этой гадости, — с отвращением сказал Макс. — И к детям своим не подпущу. По-хорошему, их всех стоило бы пустить в аннигилятор, ради безопасности. — Может быть, что очень скоро с ними именно так и поступят, — равнодушно сказал Чен. — На благо науки. Золтан Симич вызвал «Викинга» и быстро передал ему координаты найденного космолета и информацию о гибели Лу. Потом, пресекая дальнейшие вопросы, он отключил микрофон, слушая, как надрывается, вызывая его, диспетчер. Поверхность земли под ним начала дрожать и покрываться сетью мелких трещин, из которых дышало адское пламя. Он подошел к Лу, сел рядом с ней и взял ее за мертвую руку. Недостаточно хороши, чтобы жить с людьми, но достаточно хороши, чтобы умирать за них, сказал однажды ему циничный Винезе, не вернувшийся из пещер Лабиринта Сомнений на Меркурии. Оберон зримо наложился на лавовый пейзаж, и Золтан подумал, что из всей их группы больше всего повезло тем, кто остался на Обероне мертвым. Преисподняя открылась. Огненные столбы кипящей лавы взметнулись в воздух, как последний салют, и пирокластический поток двинулся в его сторону. Золтан смотрел на него с холодным любопытством. Элдер, Накаяма, Бакулин, Михайлов, Джанелла, Асеев, Винезе… Симич.