Каждый хочет править миром

      — Живучая тварь, — ученик мага присвистывает то ли с досадой, то ли с восхищением.       — Пойдём. Она всё-равно к утру умрёт, — его учитель напоследок пинает застывшее в неестественной позе тело девушки, и разворачивается к двери, увлекая за собой ученика.       — Четыре кола прямо в сердце — и она всё ещё жива! Её детёнышу и одного хватило, сразу помер, а ей хоть бы хны! — юноша всё не унимается, хоть и покорно идёт за учителем к выходу, размахивая руками от переизбытка впечатлений.       — Оборотни вообще живучий народ, — мужчина презрительно усмехается и, пропустив вперёд ученика, переступает порог, отходит на порядочное расстояние и поднимает руку, медленно сжимая её в кулак. Мучительную секунду ничего не происходит, и тут маленький домик со стоном начинает крушиться, по камушку распадаясь и придавливая всех, кто находится внутри. — Но после такого даже нежити не выжить...       Я, задыхаясь, села в постели, и, ещё не разобравшись, что явь, а что сон, подняла руку к сердцу. Стучит. Значит, всё ещё жива...       Дура ты, Шел. Так пугаться одного и того же кошмара.       Кошка неслышно вспрыгнула на кровать и привычно улеглась в ногах, успокаивая хозяйку и заодно согревая её за ночь озябшие пальцы. Я со вздохом откинула одеяло и, ссадив уже удобно устроившуюся кошку обратно на пол, подошла к окну, обхватив тело руками. За окном стояла ясная ночь, справа знакомо темнел лес, снег заманчиво серебрился в блеске белой и круглой луны...       Полнолуние. Ну что ж, понятно.       Ещё немного постояв, словно впитывая в себя лунный свет, я, словно нехотя, скинула одежду и, тихонько приоткрыв дверь, шмыгнула на пустую кухню, а затем и на улицу. Пробралась за поленницу, привычно встала на четвереньки...       Полнолуние на волков всегда действует одинаково.       Да и на оборотней — тоже.       Фыркнув и сердито тряхнув головой, я недолго повозилась с замком на калитке, прыжком преодолела появившийся за ночь прямо за калиткой сугроб и трусцой направилась к лесу.       — Храйк! — окликнув полуэльфа и дождавшись, когда лучезарный менестрель соблаговолит обратить на меня, низменную, своё высочайшее внимание, я с чистой душой отдала ему тёмный пузырёк с булькающим внутри снадобьем. Хорошо быть помощницей знахаря — довольно оплачиваемая профессия, жить можно, но при этом такая обыкновенная и не запоминающаяся, что если встанет вопрос, кто же это так грустно воет почти каждую ночь под стенами города, то на русоволосую и голубоглазую девушку-помощницу подумают в последнюю очередь.       — Спасибо, — Храйк сунул пузырёк в карман и не глядя пересыпал звенящие монетки в мою протянутую ладонь. Я пересчитала их и хмыкнула. На два серебряных больше, чем надо, чаевые, так сказать. Ну, с друзей и спрос другой.       — Как дела? — я присела на стул у стойки и кивнула знакомому корчмарю. Тот понятливо скрылся, вернувшись с тарелкой с курицей и стаканом какой-то жидкости неопределённого бледно-жёлтого цвета. Я рассеянно следила, как он передаёт мой заказ девушке-подавальщице, а та, в свою очередь, кладёт тарелку передо мной. Время есть, деньги тоже, так почему бы и не пообедать?       — Вчера новую песню сочинил, — полуэльф провёл рукой по струнам лютни, и та отдалась низким мелодичным звуком.       — О, спой! — оживилась я, и тут же с подозрением добавила: — Нормальная, надеюсь, а не такая, которую ты пел вчера?       Храйк ухмыльнулся, покачал головой и встал. Корчма выжидательно затихла — менестреля здесь любили и всегда с готовностью слушали новые баллады.       Первую половину песни я, если честно, прослушала, больше занятая куриной ножкой, чем песней. Потом одна деталь меня насторожила, и я приподняла одно ухо — благо, под волосами не заметно. Странно, Храйк пел на дриадском. Обычно он предпочитал белорский... Я прислушалась ещё больше и вздрогнула, разобрав слова.       Свет не найдёт тебя в этой комнате,       Мы держимся за руки, пока стены обрушиваются на нас,       И когда всё рухнет, я буду рядом.       Я так рада, что мы почти смогли всё преодолеть,       И так расстроена, что нам пришлось скрыть это.       Каждый хочет править миром.       Вот стихла последняя нота, а я так и сидела, не в силах пошевелиться. И когда Храйк, получив заслуженные аплодисменты сел на место, сумела только пробормотать: "Великолепно", и, поспешно расплатившись, вылететь из корчмы, провожаемая откровенно недоумевающим взглядом полуэльфа.       Интересный девиз. Надо будет запомнить.       Каждый хочет править миром.       ...Всё это я вспоминала, глядя на упавшего, всё ещё не верящего мага, судорожно пытающегося зажать нанесённую моим дарканом рану.       — Знаешь, — я задумчиво обошла вокруг мага и продолжила говорить, смотря прямо в его глаза, наполненные страхом, — все эти годы я долго, красочно, с наслаждением представляла, как буду тебя убивать. Медленно, по каплям, по кусочкам, заставляя слезно умолять о пощаде... Но сейчас поняла — это всё не то. Я хочу, чтобы ты...       Коротко взмахнув дарканом, я минуту постояла, наблюдая за остывающим телом, после чего устало закончила:       — ...просто перестал мне сниться.       И, не глядя засунув даркан в ножны, вышла из комнаты.