my friends are a different breed

Три месяца. Три месяца скрытности и ходьбы с постоянным стояком, три месяца застенчивых переглядываний, осторожных поцелуев и робких улыбок. Целых три месяца. Эштон никогда не думал, что сможет продержаться так долго. И от того, что Люк не хотел, чтобы Кел и Майкл знали о них, не становилось легче. Эштон отчасти понимал это –"Я хочу, чтобы это было нашим маленьким секретом, только ты и я", – но в то же время, он просто хочет посадить Люка к себе на коленки, целоваться когда угодно, заставлять его краснеть, стонать и задыхаться. Но Люк хочет сохранить это в секрете, так что Эштон соглашается. Это все же не значит, что Люк не хочет этого так же сильно, как Эштон, и это не значит, что он не хочет оказаться прижатым к стене и шептать: «Ты не знаешь, как сильно я хочу, чтобы ты меня трахнул», и слышать, как его имя, задыхаясь, шипит Эштон. Это не значит, что Люк перестает дразниться, когда они репетируют, подходя к нему, подмигивая, и закусывая губу, и делая все возможное, чтобы Эштон сбился со своего ритма, слажал, заставив тем самым Калума остановить песню, чтобы потом все оставшееся время издеваться над ним, потому что Эштон пытается переставить маленький барабан так, чтобы тот прикрыл его пах. Это не значит, что Люк стыдится быть с Эштоном, вовсе нет (особенно учитывая, что он, кажется, вовсе и не пытается скрываться). Сегодня среда, и Майкл с Калумом отправились пополнить запасы холодильника. Люк воспользовался этим, чтобы похныкать и пожаловаться Эштону, пока тот не уступил, сильно поцеловал его и позволил ему забраться на себя сверху, снять рубашку, потереться бедрами и… - Какого хрена? – говорит Калум, и Эштон прячется за Люком. - Что? – спрашивает Майкл, встав за Келом. – Они чем-то занимались без нас? Сволочи. - Мы ничего не делали! – горячо протестует Люк. – У Эштона какие-то странные царапины на груди, и он попросил, чтобы я посмотрел на них. - И для этого тебе потребовалось залезть на него верхом? – спрашивает Калум, высоко поднимая брови. Эштон ненавидит его. - Ну, да, - соглашается Люк, словно это самая очевидная в мире вещь. – Он боится щекотки, помнишь? Визжит и пытается меня пнуть каждый раз, когда я к нему прикасаюсь. - Это правда, - замечает Майкл, выкладывая на стол два пакета. – Помнишь, я однажды пытался его обнять, а он меня ударил по лицу? - Нет, это было не из-за того, что я боюсь щекотки, - сообщает ему Эштон. – А просто потому, что я тебя ненавижу. Майкл хмуро смотрит на него. - Я тоже хочу потрогать грудь Эша, - заявляет Калум. – Эта группа основана на доверии. - Это группа основана на моем члене, - отвечает Майкл. - Не думаю, что у нас будет все коротко и разочаровывающе, - говорит Калум, и тот злобно смотрит на него. - Тебе нравится мой член, - говорит Майкл. - Никому не нравится твой член, - отвечает ему Люк. - Это ты член, - парирует Майкл. - Слишком много членов, - жалуется Эштон. – Я не хочу слышать о них. - Почему? Ты бы предпочел посмотреть на них? – спрашивает Кел, делая вид, будто снимает джинсы. Эштон вскрикивает и извивается под Люком, притворяясь, словно ему страшно. - Членофобия! – кричит он. - Это ложь, - замечает Майкл. – Ты был пойман за онанизмом больше раз, чем мы все вместе взятые. - Потому что он эксгибиционист, - со знанием дела говорит Калум. - Ты меня не знаешь, - обвиняет его Эштон. – Я вуайерист. - Ты фанат дэдди кинка, - говорит Люк. - Эй! – тыкает в него пальцем Эш. – Не смеяться над кинками – правило номер один этой группы. - Никто не соблюдает правил группы, - говорит Калум. - Правило номер два – соблюдать правила группы, - отвечает ему Майкл. – Поэтому мы выгоняем тебя из группы, Калум. - Тогда тебя тоже, - парирует Калум. – Ты смеялся над тем, что я люблю грязные разговорчики. Вот, ты тоже смеешься над кинками. - Нет, это не так, - утверждает Майкл. – Я тоже люблю грязные разговорчики. - Кто их не любит?- риторически спрашивает Люк. - Наверное, Эштон. Ему нравятся только странные кинки, - говорит Кел. - Дэдди кинк — не странно, - жалуется Эштон. – Многим людям это нравится. - Да, людям, которым стоит обратиться к психиатру, - отвечает Калум, отмахнувшись от него. – В любом случае, я оставлю вас, ребята, с вашим странным осмотром груди. Когда он и Майкл выходят из комнаты, Люк бросает на Эштона взгляд типа: «Мы чуть не попались», и тот жалеет, что не выбрал карьеру актера, потому что он так удивителен в этом. ( «Что-то на груди Эштона?» - спрашивает он Люка позже, когда тот падает на него, все еще тяжело дыша. - Я не заметил, чтобы ты придумал хоть какое-то оправдание, - бормочет Люк. - А ты даже не пытаешься скрываться, - осуждающе говорит ему Эштон. Люк прячет лицо в сгибе шеи Эша и ничего не отвечает.) Едва проходит неделя, как их ловят снова, и Эштон совершенно точно уверен, что Люк немного эксгибиционист и он никогда не упоминал об этом. Они хорошенько целуются, но довольно целомудренно: мягко, с нежными касаниями губ, словно через поцелуй пытаясь показать, как много они значат друг для друга. - Вы двое целуетесь? – спрашивает Майкл, и Эштон с Люком тут же отпрыгивают друг от друга. - Зачем мне из всех людей целоваться именно с Люком? – отвечает Эш. - Верно, - самодовольно соглашается Майкл. – В смысле, когда ты со мной в группе, зачем тебе Люк? - Что тут происходит? – спрашивает Калум, входя в гостиную. - Люк и Эштон не целовались, - сообщает ему Майкл. Калум кивает. - Мы не целовались, - говорит Эштон, надеясь, что его тон звучит правдоподобно. - Почему вы не делитесь своими поцелуями? – интересуется Кел. - Потому что от тебя воняет Новой Зеландией, - парирует Эштон. Калум дуется. - Поцелуй меня, - просит он. - Нет, - говорит Майкл. - Я не тебя спрашивал, - отвечает Калум. - А я говорю не тебе. - У тебя что, есть воображаемые друзья? – издевается Кел. Майкл сердито смотрит на него. - Нет, - отвечает он и выходит из комнаты. - Ты идиот, - сообщает Калуму Эштон. – Ты его расстроил. - Не расстроил, - отвечает тот, но не так уверенно. - Расстроил. А теперь иди подрочи ему или что-то в этом роде. Это должно поднять ему настроение. Калум морщится. - Разговоры о членах ужасные, - бормочет он, но уходит в направлении комнаты Майкла. Эштон поворачивается к Люку, приподняв брови, словно бы говоря: "ты был тем, кто хотел держать это в секрете, так почему ты не прикладываешь никаких усилий"? Но Люк только улыбается ему и вовлекает его в очередной поцелуй. И вроде бы Эштон сильный, мужественный, и упрямый, и все такое, но кто может сопротивляться Люку Хеммингсу? В третий раз это происходит, когда Эштон точно уверен, что у Люка есть кинк на эксгибиционизм, о котором тот никогда не рассказывал. - Почему я всегда нахожу вас двоих в таких компрометирующих позах? – удивляется Калум, находя их обоих без рубашек (и без трусов, но укрытых пуховым одеялом) в постели Эштона. - Люк эксгибиционист, - объявляет Эштон, и когда Люк не отрицает это, все вдруг становится понятно. - Хорошая попытка, малыш, - отвечает ему Калум. И Эштон ненавидит его. - Я старше тебя, - напоминает он ему. - Но не мысленно, - бормочет Калум. – Люк правда эксгибиционист? - Почему это так важно для тебя? – интересуется Люк. – Ты хочешь раздеться передо мной? - Если ты предлагаешь, - пожимает плечами Калум, и Люк фыркает в плечо Эштона. - Не могу поверить, что ты никогда не рассказывал нам, что эксгибиционист, - говорит Эштон, поворачиваясь, чтобы через плечо посмотреть на него. Тот пожимает плечами, пытаясь спрятаться за голым плечом Эша, перед тем как его румянец станет настолько очевидным. Он идиот. - Да как-то разговор не заходил об этом, - бормочет Люк. - О чем не заходил разговор? – спрашивает Майкл, входя в комнату. – О члене Калума? Разговор был, но короткий и незаметный, как и сам член. - Да пошел ты, - отвечает Калум, но все равно раскрывает руки для объятий с ним. – Люк эксгибиционист. - Ну да, - соглашается Майкл, как будто это самая очевидная вещь в мире, и утыкается носом в его шею. - Что? – раздраженно переспрашивает Эштон. – Почему Майкл знал, а я нет? - Я был подвергнут пыткам из-за его неспособности закрывать двери, пока он мастурбировал, - мрачно отвечает Майкл. – Я видел все его порно-предпочтения. - Расскажи, - просит Калум. - Эксгибиционизм, грязные разговорчики, вуайеризм, дэдди кинк… - Подожди, - перебивает его Калум. – Дэдди кинк? - Дэдди кинк? – переспрашивает Эштон. - Дэдди кинк, - подтверждает Майкл, и огромная улыбка появляется на лице Калума. - Вот чем они занимаются, - говорит он Майклу. – Каждый раз, когда мы их находим вот так. Они обсуждают свою бесконечную любовь к дэдди кинку. - Это отвратительно, - отвечает Эштон. – Зачем нам этим заниматься? - Дэдди кинк – вот это отвратительно. - Мы выгоняем тебя из группы! – кричит Люк. - Я ушел из нее сам два часа назад! – кричит Калум в ответ. - Когда сожрал весь Веджимайт, - говорит Майкл. – Ты не можешь есть нашу еду, когда ты не в группе. - Могу и буду, - отвечает Калум. – Так что теперь я могу смеяться над дэдди кинком столько, сколько хочу. - А я буду высмеивать твои кинки тогда, - угрожает Эштон. – Возможно, БДСМ. - Эй, - тыкает в него пальцем Калум. – Это искусство. - Ага, я уверен, что Ван Гог думал так же, - бормочет Люк. - Я ненавижу этого парня, - заявляет Калум. – Почему мы все еще держим его в группе? Он всегда молчит, но когда говорит, то это только оскорбления обо мне. - Он поет лучше, чем любой из нас, - замечает Майкл. – И он играет на гитаре как Бог. У него самый милый смех. Его пирсинг на губе чертовски горяч. И у него очаровательные ямочки. И великолепные ноги. - Прости? – говорит Эштон. – Самые красивые бедра у Калума. - Но у Люка лучше ноги в целом, - отвечает Майкл. - У нас еще не было голосования группы, - говорит Эш. – Итак, голосование. У кого лучше ноги: у Калума или у Люка? - Калум, - отвечает Калум. - Калум, - повторяет Майкл. - Люк, - не соглашается с ними Эштон. - Я, - голосует Люк. - Мой голос принимается за два, потому что я старше вас, - говорит Эштон. – Так что так. У Люка самые красивые ноги в группе. - Мой голос принимается за четыре, потому что мой член в четыре раз больше, чем ваши, - не согласен Калум. - Ага, ты в четыре раза больше член, чем мы, - отвечает Люк, и Калум раздраженно выдыхает. - Это то, о чем я говорю! – кричит он. – Он говорит только гадости обо мне! Всегда говорит дерьмо обо мне! - Неправда, - утешительно говорит Майкл. – Иногда он говорит дерьмо о Джерарде Уэе.(*) - Я ухожу из этой группы, - заявляет Калум. - Я думал, что ты уже ушел, - отвечает ему Эштон. - Я ухожу и забираю с собой Веджимайт.(*) Когда они рассказывают обо всем Майклу и Калуму, Эштон правда не думает, чтобы те как-то были обеспокоены по этому поводу. Было ясно, что Калум и Майкл уже знали. - Вы трахаетесь? – спрашивает Калум, не отрываясь от телефона. – Великолепно. - Глухая и слепая божья коровка уже, скорее всего, знает об этом, - отвечает Майкл невозмутимо, не отрывая взгляда от телефона Калума. - Это должно было быть огромной новостью, - жалуется Эштон. – Люк заставил ждать меня этого месяцы. - Я думаю, что после того, как мы нашли вас потирающихся друг об друга, сосущихся и чем вы там еще занимались, мы сделали для себя определенные выводы, - чопорно заявляет Калум. – Мы не тупые. Люк фыркает. - Это спорный вопрос, - говорит он и переплетает пальцы с Эштоном, потому что теперь он может это делать. - Я ненавижу тебя, - отвечает ему Калум. - А я — нет, - говорит Эштон. - Ну, разве это не замечательно? – бормочет Майкл. – Идите и трахайтесь на поле в ромашках или что-нибудь еще. - Это ты так добиваешься девушек? – спрашивает Эштон. - Или парней, - рассеянно добавляет Калум. - С каких пор тебе нравятся парни? – спрашивает Люк. - С тех самых пор, когда я увидел, как вы сосетесь, и подумал, что это было горячо, - отвечает Майкл, и Калум с мнимым раздражением смотрит на Люка. - Чертовы эксгибиционисты, - бормочет он, и Люк слегка ударяет его. - Твое первое свидание было с парнем, - напоминает Майкл Калуму. - По ошибке, - сердито отвечает тот. – Откуда мне было знать, что Алекс — мужское имя, а не девчачье. - Но ты все еще с парнем, - замечает Эштон. - Лучше он, чем ты, - огрызается Калум. - Эй, - вступился Люк. – Я сейчас снова буду обзывать тебя. - А я буду высмеивать твой дэдди кинк, - предупреждает Калум. Майкл посмеивается, и Эштон поворачивается к нему. - Что? – требовательно спрашивает он; Майкл усмехается. - Ничего, просто… - начинает он и пожимает плечами. – Если Калум так хочет поиздеваться над дэдди кинком, почему у него под кроватью журнал «Папочкины мальчики»? - Почему ты рылся в моих вещах?! – кричит Калум, вскакивая с дивана и нападая на Майкла, который смеется так сильно, что не может даже сопротивляться ему. - Почему ты смеялся над своим собственном кинком? – спрашивает он между очередными приступами смеха. - Ты чертов ублюдок! – кричит Калум и схватит подушку, начинает бить ею Майкла. Тот кричит, поднимает руки и просит о пощаде. Калум делает еще несколько хороших ударов подушкой, после чего седлает Майкла, придавливает его своим весом, чтобы тот не елозил, и держит подушку над ним с угрожающим выражением лица. - Ладно, ладно, - говорит Майкл. – Я буду хорошим мальчиком. Папочка, - в конце он меняет интонацию и подмигивает Калуму. Эштон стискивает зубы, как только мог игнорируя изменение в атмосфере, как вдруг пальцы Люка сжимаются в его собственных. И тогда… - К черту, - яростно шепчет он, хватая его и прижимая к стене. В любом случае, это все началось с эксгибиционизма Люка.