"Я - кто?! Сенсей?": Изменяющий судьбы (Книга 2)

Обратно мы вернулись, когда слизь еще не пропала окончательно, но уже освободила окно и часть стен внутри. Джирайя сидел на корточках перед черным пламенем и быстро рисовал печать на средних размеров свитке. В коридоре пахло озоном и чем-то непонятным, но невыносимо тошнотворным. Иссиня-черные языки плясали, почти не обращая внимания на сквозняк, не тухли от воды и не выгорали даже на камне, где нечему было гореть. Пламя производило жуткое, потустороннее впечатление, мне даже показалось, будто от этого странного огня веет не теплом, а обжигающим холодом. Впрочем, подойти поближе, чтобы проверить, насколько огонь горячий, совсем не хотелось. — Я так и знал, что вы неподалеку, — хмыкнул саннин, не оторвавшись от своего занятия. Наруто заинтересовался свитком, потому не увидел лицо Саске, которое так легко было не заметить в скоплении розовой слизи. Похожие на рыбу-каплю ошметки исчезали без каких-либо спецэффектов, даже мокрых пятен не оставляя, но все равно выглядело это мерзко. Зато встреча братьев после долгой разлуки оставила после себя такой погром, что устроенный потоп был недостойной внимания мелочью. Кроме дыры в капитальной стене, чидори «выело» кусок бетонного пола. Мотнув головой, я выбросил абсолютно неважные мысли по поводу ущерба и, оглянувшись назад, подошел к Саске, который вот-вот должен был упасть. Он повис у меня на руках тряпичной куклой, пустой взгляд лишь усиливал это сходство. Осторожно прислонив мальчика к стене, я первым делом передал ему чакры, а уже потом взялся за более тщательный осмотр. Слабое истощение, перелом руки, ожог, микротрещины на костях — ничего такого, с чем я бы не справился, но, думаю, что эти травмы меркли на фоне душевных. На душе было тошно и горько, это сказывался эмоциональный фон от Саске. А ведь я ощущаю лишь отголоски эмоций. Мысленно прокляв мудака-Итачи и дурацкий канон, который все никак не сходит с рельсов и не хочет меняться в лучшую сторону, вернулся к лечению. Ну вот почему все гении здесь такие непроходимо тупые, когда дело не касается техник и боя? И сам себе ответил: потому что у них образование шесть классов. А еще они постоянно хоронят родных, друзей и любимых. И потому что в основном физухой своей занимаются и техниками. А еще ощущение собственной силы с гарантией сносит подросткам крыши и дарит им иллюзию ума, крутости и непогрешимости. На выходе имеем весь этот бред. Кто сильный, тот априори еще и умный. А если ты сомневаешься, то тебе в лучшем случае физиономию начистят, а скорее башку отрежут. А потом приходит несколько действительно умных и сильных людей, вроде Третьего и его кодлы, и все эти малолетние дебилы пятнадцати лет от роду пляшут под их дудку, искренне считая, что они все решают сами. Мимо метнулось что-то зеленое, за спиной послышался боевой клич Майто Гая, а затем глухой удар падающего тела. К счастью, не моего. Майто зачем-то вырубил Джирайю. Я бы посмеялся, да сил хватило только на кривую усмешку. Пока Гай и Наруто разбирались с саннином, я заметил, что Саске двинулся. Посчитал, что это осмысленное шевеление, но рано обрадовался: вперившись в пол пустым взглядом мертвеца, Саске замер обнимая колени. — Саске, — я медленно погладил его по волосам, чтобы привлечь внимание, — ты меня слышишь? Кивни, моргни, хоть как-то ответь? Внятной реакции не последовало, но Учиха был жив, вот только мыслями весь в прошлом. Мелькнула мысль коснуться лба мальчика, как это делал его брат, вот только отвечать на вопросы, откуда мне известен этот жест, совершенно не хотелось, и идею я отмел. Вздохнув, залечил переломы, но на ожог чакры уже не хватило. Жаль, что из печати сокрытия невозможно выкачать свою чакру, она бы была совсем не лишней. Лечение отняло и у меня, и у пациента много сил. Сращенные ребра должны были еще болеть, как и обожженная рука, но Саске даже не поморщился, когда я его поднял, только всхлипнул перед тем, как потерял сознание. Его снова отбросило в ту ночь, когда клан Учиха вырезали, это я понял по промелькнувшему перед глазами видению. Не зная, куда приткнуться в этом свинарнике, я было собрался пройти в соседний номер, но был остановлен рукой Гая. Он собрался возвращаться в Коноху и хотел забрать Саске. — Нет, — невольно вырвалось у меня. Наверное, потому, что Совесть орала дурниной: «Нельзя оставлять мелкого Учиху без присмотра!» Это я знаю, насколько все серьезно, а вот коллеги церемониться да нянькаться не будут, у них есть более тяжелые пациенты. А между тем всего несколько ночей в одиночестве среди запаха полыни и мелькания бежевых халатов усугубят и без того паршивое состояние Саске. — Но ему нужна помощь ниндзя медиков, — растерялся Гай. — А я, по-вашему, кто? — огрызнулся я, отходя на шаг и помотал головой, когда Майто снова протянул руки. — Понимаю, — грустно улыбнувшись кивнул Гай, — если вы сами можете справиться с такими травмами, это замечательно. Но Саске нужна психологическая помощь. Утвердительно кивнув, я уже вежливо возразил: — О своем ученике я знаю гораздо больше, чем мои коллеги, Майто-сан. Я справлюсь. К тому же им сейчас все равно не до него. Оставлять Саске одного после такого потрясения нельзя. Я беру на себя ответственность за него и как его учитель, и как ирьенин… — Ничего подобного! — влез между нами раздраженный Джи. — Отдай Саске Гаю! Я не намерен тратиться еще и на него! Если раньше я сомневался, то теперь точно не собирался отправлять Учиху домой. Смерив Джирайю презрительным взглядом, я процедил: — Все, что ему понадобится, куплю сам. К тому же Саске-кун нам пригодится, если мы действительно собираемся искать Цунаде. На это Джирайя ничего не ответил, только хмыкнул, а у меня укрепились подозрения, что поиски Цунаде — это профанация и что даже если саннин на самом деле не знает точно, где она прямо сейчас, то примерно догадывается. — Ладно, можешь оставить, разрешаю, — лениво махнул старый шиноби ручкой, словно шубейку с барского плеча подарил. Глядя в спину саннина, который приобнял за плечо управляющего гостиницы, заглянувшего к нам на огонек, я все больше склонялся к тому, что мы не поисковая команда, мы гонцы. Гостиницу, как ни странно, менять не стали, только переехали в другое крыло, не задетое боем и потопом. Остаток дня прошел бестолково: сидели в номере, как в осажденной крепости. Джирайя по стенкам развесил печати и гонял от них Наруто, отказываясь отвечать на его вопросы. Глядя на раздраженного Джи, я не понимал, зачем он тянет время. Опять какие-то игры? Знать бы еще, в чем тут дело. Эта загадка в очередной раз напомнила, что мне нужны друзья, союзники, связи и осведомители. Кто-то, кто понимает, что происходит на самом деле. Знание манги, увы, не всегда сможет помочь, поскольку в манге многое было отмечено пунктирно или вообще опущено, и неизвестно, как именно все будет происходить и чем это грозит, тем более что я и Виктор должны были серьезно повлиять на каноничное развитие событий, и чего теперь ждать — непонятно. — С Саске все будет хорошо? — заглядывая в лицо спящему другу, спросил мелкий. — Надеюсь, — поднялся я, поменять воду для компресса. — Как собьем температуру, он очнется. А вообще, появление Акацук напомнило мне одну народную мудрость: "Жизнь похожа на банку тушёнки. Снаружи — жесть! А внутри — мясо!" И я, по меркам сильных мира сего, как раз то самое содержимое банки. Чтобы это изменить, есть несколько путей. Первый, самый очевидный — стать сильнее. Я над этим работаю, но на быстрый прогресс надеяться не стоит, если только не сжулить — например, использовав исследования Орочимару, но это опасно, могу и умереть. Второй вывод тоже несложный. Я должен стать умнее, хитрее и дальновиднее, чтобы никогда более не попадать в такую ситуацию, где потребуется открытое силовое противостояние с врагом сильнее меня. Третий вывод тоже гениальностью не блещет, но до него додумаются уже далеко не все. Чтобы избегать невыгодного для меня боя, мне нужно обладать информацией и покровителями, политическим весом и высоким статусом, так, чтобы меня в такие бои обычным мясом не посылали. Впрочем, по этому направлению пока все движется в нужную сторону благодаря Наруто, Данзо и Еноту. Но вот заступничество Цунаде-хокаге тоже лишним не будет, а значит, придется и с ней искать общий язык. Я лишь надеюсь, что она не будет навязчиво спаивать трезвенника, то есть меня. Цунаде искалась лениво, Джирайя оставлял нас без каких-либо заданий, а сам убегал в бордели и питейные заведения за очередной длинноногой красоткой. Итачи свой трюк с гендзюцу мог провернуть как минимум раз сто. Я за временем не следил, мне было некогда. Вместе с Наруто мы пытались расшевелить Саске. Учиха ничего не ел и целыми днями пялился в стену отсутствующим взглядом, будто трещины на штукатурке могли дать ответ. Находиться с ним рядом было физически тяжело, эмоции Саске давили на мозг и мешали нормально выспаться. Во сне Саске фонил негативом, так что сложно было понять, чего в этом сне больше: ненависти или душевной боли. В какой-то момент мне даже начала чудиться комната с двумя трупами, залитыми кровью, и человек в форме АНБУ. Так я впервые «увидел» чужие мысли достаточно четко, как «собственные» воспоминания. Этот «общий» сон меня так достал, что несколько ночей подряд я усыплял Саске ирьенинскими техниками. Но бесконечно так его вырубать было нельзя, потому что если часто вмешиваться в работу СЦЧ подростка, то может ухудшиться его контроль. В поисках решения проблемы я докопался в мыслях до мусорной информации, где-то когда-то почерпнутой на просторах Сети, и пожал плечами: — Попробовать можно. Быстро начертив две печати смещения звуков, одну себе напротив сердца, вторую на ладони, я приложил руку к уху Саске. Уловка сработала, Учиха спокойно заснул под размеренный стук, свернувшись калачиком. Не знаю, что точно послужило толчком к переменам, но вскоре мы уговорили Учиху поесть и настроение у него улучшилось. По крайней мере, я больше не просыпался от его кошмаров. Он предпочитал молчать, но однажды ночью, когда Наруто уже спал, а Джи еще не вернулся, заговорил со мной сам, рассказав о планах по убийству Итачи. Со стороны Саске это был жест доверия, хотя мне его слова напоминали планы серийного маньяка, случайно высказанные вслух. — Саске, скажи, зачем он так сделал? Почему Итачи… — Затем, что он урод! — окрысился Саске, на эмоциях включив шаринган. — Нет, ты не понял. Какой в этом смысл? Чего он этим добился? Зачем он вырезал клан и почему оставил в живых только тебя одного? Он мог убить тебя, но не сделал этого. Почему? Саске нахохлился, пригнувшись, словно кобра для броска, и процедил: — Зачем это вам? Проигнорировав агрессивный жест, я легко качнул головой: — Эти ответы нужны не мне, а тебе самому. Учиха вытаращился, словно я указал ему на что-то очевидное, чего он раньше не видел в упор. — Чтобы его найти и победить, нужно понять, что им движет. Предсказать его следующий шаг. Может, Итачи псих? Так крыша едет далеко не сразу и не без причин. Причины могут быть не очевидны, могут быть абсурдны, но они есть всегда и у всех, а еще они многое могут объяснить. На это Саске невнятно помотал головой, став похожим на какаду, который вытянул шею, наблюдая за чем-то странным. Подавив неуместную улыбку, я кашлянул: — Может, Итачи был эгоист и все делал для себя одного? Или он был повернут на личной силе? Если хотел доказать что он сильнее всех, то убил бы только лучших бойцов вашего клана, но пощадил бы и других детей, наверное, стариков и женщин. Особенно тех Учиха, которые вообще не были шиноби. Саске нахмурился, но на его лице легко читалась мрачная заинтересованность. — А если он испытывал на прочность эмоции, способность переступить через себя, то и тебя бы тут не было. Он бы в первую очередь убил именно тебя, как самого близкого ему человека. Зачем-то он ждет, пока ты станешь сильнее. Подумай, зачем ему это? Надо было дальше задавать вопросы, а не размышлять. Саске схватился за голову, уперев невидящий взгляд в пол. А затем жалобно протянул: — Не понимаю. Вы меня запутали, — и внезапно рявкнул: — Что вы знаете? Наруто вздрогнул, но продолжил слушать, прикидываясь спящим. — Я не знаю, я предполагаю, — я легко пожал плечами. Саске разочарованно выдохнул и снова загрустил. Выждав для приличия секунд пять-шесть, я тронул Учиху за плечо: — Постарайся отстраненно вернуться в прошлое, тогда, когда все еще были живы. Должны быть причины… — Не хочу, — слегка отпрянув, замотал головой Саске. — Больно! — Я не заставляю, — я с трудом удержался от зевка, — просто хочу тебе помочь понять и разобраться в истоках произошедшего. Я даю направление, но ответов не прошу и не требую. Повторюсь, ответы нужны тебе самому, свои тайны ты оставляешь при себе. Саске покивал, вздохнув, словно всхлипнув. Поежившись от ночной прохлады, я подтянул одеяло и тихо заговорил снова: — Знаешь, почему хорошие книги перечитывают через года? Саске недоуменно покосился, отвлекшись от тяжелых мыслей. — Потому что со временем люди меняются, и книгу прочитанную в восемь лет, ты будешь воспринимать иначе в восемнадцать. Так же и с воспоминаниями. Тогда ты мог что-то упустить из виду или не придать значения. Теперь нужно только собрать все вместе в одну картинку, чтобы в ней не осталось пустых мест. Или их было как можно меньше. Ты когда-нибудь собирал пазлы? Недоуменный кивок, потому что связь памяти и игрушки до него еще не дошла. — Разрозненные факты, домыслы и теории — это кусочки одного пазла. Некоторые у тебя уже есть, просто они бесполезны и непонятны друг без друга, иные затерялись и их придется искать, но в итоге все кусочки составят одну общую картинку, которая прояснит если не все, то очень многое. Саске вздохнул, но утвердительно покивал и больше голоса не подавал. Посчитав разговор завершенным, я пожелал Учихе спокойного сна и отвернулся к стенке. — У вас на все случаи жизни есть пример, — то ли хмыкнул, то ли фыркнул Саске мне в спину. — Что поделать, — не обернулся я, — моя жизнь небогата личным жизненным опытом, особенно после потери памяти. От того я стараюсь эти бреши заполнять чужим. На чужих ошибках учиться безопаснее, чем на своих. А еще, — я улыбнулся, — какой-то умный человек говорил: «Люди делятся на две категории: на тех, кто читает книги, и тех, кто слушает тех, кто читает»(1). Фыркнув, Саске отвернулся, но я заметил у него улыбку: подколку он понял. Замерев от запоздалой мысли, я сел и тихо окликнул Саске. — Решишь заняться самокопанием, — серьезно проговорил я, — будь осмотрителен. Ты должен быть сторонним наблюдателем, ведь изменить ничего уже нельзя, а нанести душе новых увечий — проще простого, — я указал на свою грудь раскрытой ладонью. — Тебе нужны только ответы, только факты. Вот я представляю себя другим человеком, чтобы не потерять нить происходящего. Когда ты чужой в своих воспоминаниях… — О чем вы тут говорите? — влез Джирайя в разговор и в окно. — Ни о чем, что бы вам могло быть интересно, Джирайя-сан, спокойной ночи. Больше к тому разговору Саске не возвращался, но иногда я замечал, что у него красные без всякого шарингана глаза и опухший нос. Не получалось у мальчишки быть чужим в собственной памяти. Да и глупо было надеяться, что если у меня не выходило полностью отстраниться от воспоминаний Ируки, действительно чужого мне человека, то Саске меня превзойдет в освоении собственной памяти. Следующей нашей остановкой был маленький город в яме, который назывался Иназума. Раз в пять меньше Конохи, но зато Город! Со смотровой площадки легко просматривались все улочки, расходящиеся от прямоугольной площади, сейчас занятой то ли просто базаром, то ли каким-то праздничным базаром, я не особо внимательно следил за красными днями в календаре. Архитектурой этот городок в яме больше напоминал Коноху, чем тот, в котором мы уже побывали ранее: меньше бетона, больше дерева и невысоких зданий, но народа тут — негде яблоку упасть! Ровесники Наруто из гражданских с упоением носились между праздно прогуливающихся людей, играя в АНБУ. Вот из таких игрушек потом вырастает вера в невероятную силу АНБУ и их исключительность. — Здесь мы останемся до конца фестиваля, — сказал Джирайя. — Считай это отдыхом перед настоящими тренировками, Наруто, — и зыркнул в мою сторону. Я же вместо возмущения с ленцой задумчиво выдал: — А, это фестиваль, понятно. Словно фокусник, Узумаки выудил круглый кошель в форме лягушки и заявил, что они с Саске пойдут веселиться. Джирайя с нездоровым интересом похвалил Наруто, а затем выхватил кошелек, сказав, что разбазаривать деньги умеют все, а Наруто — «учись обходиться малым». Несколько раз схватив воздух, попытавшись вернуть деньги Наруто, я возмутился: — Вы поступаете по-свински! — Это тренировка! Или вы забыли про три соблазна юного шиноби? Во мне проснулся мем собака-подозревака, потому что по одному названию «грехов» уже ясно, что это какая-то бредятина. Не уверен, что в каноне подобное было. Саске мой скепсис разделял, а вот Наруто принял слова Извращенного отшельника за чистую монету и уши развесил. — Три соблазна — это вещи, которые ниндзя должен избегать, ибо они опасны для него! Женщины, алкоголь и деньги! Услышав этот абсурд, я громко фыркнул и заржал, а Джи обиженно насупился. — А вы-то сами?! — возмутился Наруто. — Волочитесь за каждой юбкой, я видел, как вы пьете, а денег у сильных шиноби всегда много, потому что сложные задания хорошо оплачиваются. Джирайя надулся, как жаба в брачный сезон, и заорал так, что даже слюни полетели: — Ты дурак! И ты! Эти вещи опасны только для таких молодых! Тебя это тоже касается! — почему-то ткнул Джирайя в мою сторону пальцем. Резко замолкнув, задавил рвущееся наружу гоповатое «чо?!», я сказал максимально равнодушно: — Джирайя-сан, — стараясь не морщиться от отвращения, — мальчишкам пока девочки не интересны, у меня есть невеста, никто из нас троих не пьет, а денег у генинов и чуунинов и так не особо много. И если вам знакомы понятия «честь» и «совесть», то вы вернете отнятые у Наруто деньги. Фыркнув, саннин развернулся к нам спиной и в темпе свалил, будто боялся не успеть. — Вот же старый мудак, — процедил я тихо и сказал бы еще пару «ласковых», если бы не почувствовал сильнейшее удивление. Саске так таращился, будто впервые меня видел. — Что? — искренне удивился я. — Неправда, что ли? 1) Вербер Бернард