зависимость, которая не лечится.

Уничтожить. Разорвать на мелкие детали, чтобы было невозможно собрать. Раскрошить, будто мел в вспотевших и липких пальцах. Загрызть, лишь бы не видеть предательские ямочки на щеках, едва заметные веснушки на белом полотне кожи, рыжие волосы и блядские глаза такого зелёного оттенка, что Стайлза почти тошнит от этой болотной жижи. Заламывать тонкие руки, буквально рыча ей в губы о том, что ей нельзя появляться на разборках стаи; нельзя - слово типичное для обоих, только вот никто не хочет/не может быть подальше от того, что запрещено. Тонкие запястья в синяках, а сквозь почти прозрачную кожу проступают сиреневые вены, которые будто специально предназначены для тонкого лезвия, что лежит у Мартин на верхней полке шкафчика в ванной комнате. На всякий случай. А Стайлз курит одну за одной, держа такую ненавистную Лидии сигарету дрожащими пальцами, кашляет, почти выхаркивая лёгкие, которым словно и не место в организме. Мартин думает, что он, должно быть, снова перегнул с таблетками. Или пьян. Безбожно пьян. Способности банши сводят Лидию с гребанного ума, а спасительный крик булькает где-то в горле, но не вырывается наружу, а слёз и подавно нет, лишь блядская усмешка и мутные глаза-болотца. Это, собственно, всё, что осталось от Лидии Мартин. Но Стайлзу всё равно. Стайлз испытал свой лимит волнения за маленькую банши. Стайлз умер в промозглом ноябре. Стайлз лишь придурок, который не может спасти никого. Быть вместе - так неправильно, неестественно, не нужно. Только вот расстаться у них не получается. У Стайлза 60 причин её ненавидеть; это достаточно для убийства рыжеволосой банши, только вот Стилински скорее перегрызет своими собственными человеческими зубами глотку Питера Хейла, нежели даст в обиду Мартин. У Лидии 60 причин бросить его ради Джексона/Эйдана/Дерека, только вот без гребанного Стилински жизнь идёт совсем не своим чередом, а серые будни почти физически сбивают с ног. Захлебываться слезами, кусать губы - до крови, сшибать кулаки об розовую стену её комнаты, лишь бы не слышать себя, мысли, сущность. Если он умрёт - Лидия сдохнет вслед за ним от чертового передоза больной реальности, которая без сиреневых вен на белых полотнах запястей, россыпи родинок по всему телу и засушеных ромашек в книге. В шестой книге на второй полке. В шестой. Бессонница сводит Стилински с ума, а мозг и вовсе отказывается думать. Жить осталось мерзких шесть месяцев. Дура Мартин всегда была права, говоря, что он сдохнет первым. Диагноз врачей оказывается ложным - он сгорает раньше на четыре месяца от сигарет и зависимости от Лидии, оставляя ей те сухие ромашки и второй месяц беременности.