Разрисуй синим мои глаза

Стук в дверь испугал его до чертиков. Было три часа утра, черт возьми, он давно спокойно спал. Заспанный, Джон вылез из своей постели в плохом настроении. Любой, у кого есть хоть капля приличия, сначала бы позвонил. Тот, кто заставил его вылезти из постели в такой час, должен быть действительно важным. Он приоткрыл дверь, чтобы лучше рассмотреть своего нежданного гостя: худой как шпала, на нем была застиранная синяя толстовка и джинсы. Судя по виду, это должен быть преступник, он явно не хотел, чтобы его узнали. Джону нежданный гость казался смутно знакомым, но он не мог понять, кто именно это был, пока посетитель не поднял голову. Его охватила волна паники, когда он увидел разбитую губу и кровь, которая текла по ее руке. Не задавая вопросов, он открыл дверь, впуская в свою квартиру эту нелепую девчонку. Особо не церемонясь, она зашла в квартиру, как будто делала так уже сотню раз, как будто это был ее дом, хотя, по правде сказать, она была у него всего лишь пару раз. - Какого черта?... - спросил сонный Джон. Для такого позднего часа все было слишком сложно. Ясно было только одно - ей нужно помочь. - Не обращай внимания. Располагайся, пока я поищу, чем обработать раны. - Прости...я... - она пыталась сформулировать связную мысль, но была слишком измучена, - Твой дом был ближе. Еще будет время для нравоучений, сейчас же ей нужно оказать первую помощь и напоить горячим чаем, чтобы успокоить нервы, все остальное может подождать. Джон пошел в ванную, чтобы взять все необходимое: антисептик, бинты и вату. Руки у него немного тряслись, мысли были спутанные. Может, ему стоит поступить, как взрослому и позвонить в полицию или, скажем, ее матери? Арья будет в ярости, но что он еще может сделать? Или, лучше позвонить Роббу. А может стоит просто обработать ее раны и дать отоспаться прежде, чем решать, что делать дальше. Одно было совершенно ясно: Арья попала в неприятности и в ближайшие часы ему придется разруливать ситуацию. Когда он вернулся, она уже сняла толстовку. Теперь стало видно, сколько у нее было синяков на руках. Это определенно была драка, причем не совсем честная. Игнорируя ее протесты, Джон посадил Арью на диван, чтобы лучше рассмотреть порез на ее руке. - Рассказывай, что случилось? - в его голосе не было и намека на доброту и понимание, в конце концов, он был слишком зол на нее за то, что она влипла в неприятности. - Ничего не случилось, серьезно, - сказала она, безуспешно пытаясь его оттолкнуть. Джон схватил ее за запястье, и она вскрикнула от боли. Да-а-а, совсем ничего не случилось. - Если ты продолжишь в том же духе, придется тебе притащить мне бутылку виски. - Здесь ты будешь пить только чай, от тебя и так несет как от мини-бара! - Джон проворчал на нее. Арья состроила гримасу, но молчала, пока он обрабатывал рану на ее руке. - И все же, что случилось? - Я была в баре, пропустила пару стаканчиков, думала о своем, когда появилась Санса с тем куском дерьма, которое она называет своим парнем. Ей повезло, что я была там. Джоффри нажрался в хлам и разбил ей лицо, за что получил в нос, но его Пес вступился за него. Клиган пытался ударить меня бутылкой, а я подставила руку, защищаясь. - Где Санса сейчас? - его голос был взволнованным, хотя он и не был поклонником Сансы Старк. - Дома, надеюсь. Я вызвала ей такси прежде чем поехать сюда. - Арья откинула голову назад, стараясь не ощущать боли от антисептика. - Тебе следовало поехать с ней, - сказал Джон, стараясь не смотреть ей в глаза. - Мне не хотелось.... - этот упрек в голосе выдавал ее истинную причину нахождения в его квартире. Он ничего ей не должен, их едва ли можно назвать друзьями, но он понимал. Он уже бывал в том месте, и его нельзя было назвать хорошим. Но саморазрушительная природа Арьи весьма усложняла ситуацию. - В какой-то момент мне придется позвонить твоей матери или Роббу, ты же понимаешь это? - спросил Джон, прежде чем перевязать ее рану чистым бинтом. - Мне бы не хотелось, но ладно. Делай, как считаешь нужным. - Джон уловил едва заметную нотку меланхолии в ее голосе. Если бы только она подпустила его к себе, он бы смог ей помочь, стать ей другом в нелегкие времена, но Арья была не такой, она хотела все делать сама, но никогда не понимала, что есть вещи, которые ты не сможешь сделать один. - Ты не пробовала с кем-нибудь об этом поговорить? - осторожно спросил Джон, стараясь не разозлить ее. Она сразу же надулась. -Это не твое дело. - был ее ответ. Джон вздохнул. Он был слишком молод, чтобы общаться с упрямыми травмированными девушками, тем более когда это была младшая сестра его лучшего друга. - Раз ты разбудила меня в три утра после того, как ввязалась в драку, чтобы спасти свою сестру....Да, это мое дело, и если ты до сих пор не заметила, я волнуюсь за тебя, как ты справляешься со всем этим дерьмом. - он ответил довольно резко. Арья посмотрела на него, удивившись его тону. Обычно Джон был мягким, заботливым, с ним она чувствовала себя в безопасности. Такого ответа она ожидала от Робба или своего дяди Бенджена, но не от Джона. Ему хотелось рассмотреть порез на ее нижней губе. Джон схватил ее за подбородок, заставляя Арью посмотреть прямо на него. Судя по тому, как он держал ее, Джон действительно беспокоился за нее. Арья думала, что это очень мило с его стороны. Он всегда был довольно милым парнем. У него было вытянутое лицо, с широким подбородком, покрытым редкой щетиной. Судя по его взлохмоченному виду, Джон мирно спал, пока она не объявилась. Ситуация ему не нравилась, и он не должен был ее впускать и лечить ее раны, но он все же это сделал, и Арья была благодарна ему за это. Джон аккурано потрогал ее нижнюю губу. Она выглядела довольно чувственно, несмотря на то, что казалось, что Арья только что вернулась из Бойцовского Клуба. Джон нанес на губу какую-то мазь, из-за которой она онемела. Видимо, еще один антисептик. - Стремно выглядит, - сказал он более сдержанно, заставляя ее слабо улыбнуться. - Ерунда. Не такая я красавица, чтобы меня можно было испортить этим. - в ее голосе были нотки сарказма. Он бы сказал, что это была ее характерная черта: синяки и сарказм. Ему нравилось ее беззаботное отношение практически ко всему. Она нравилась ему, даже когда попадала в неприятности. - Я думаю, ты симпатичная, - звучало так, как будто он поделился с ней секретом. Вообще-то, Джон редко делился своими мыслями с кем-либо, он был слишком застенчив, и, судя по тому, как он покраснел, Арья догадалась, что этот комплимент случайно слетел с его губ. - Что бы сказал Робб, если бы знал, что ты мне такое сказал? - задумчиво спросила Арья, ставя его в тупик. Джон отступил назад и примирительно поднял руки, как будто извиняясь перед ней. Опять же, Джон всегда был милым. - Полегче, тигр, я не собираюсь ему рассказывать. Спасибо, Джон. - За что? - он снова схватил ее за подбородок, чтобы проверить, тщательно ли он обработал губу, стараясь не смотреть ей в глаза. - Единственный, кто называл меня симпатичной, был мой отец. - голос ее погрустнел. Джон давно заметил, что Арья была любимым ребенком Неда. Санса была молодой очаровательной леди. Арья же умела очаровывать людей своим остроумием, нежели своей внешностью. Она выглядела как мальчишка, имела прекрасное чувство юмора и благодаря этому заводила необычных друзей. Нед редко смеялся, но Арья всегда могла его рассмешить. Грусть в ее голосе что-то сломала в нем. Когда это было? Года четыре назад, может пять, Джон не был уверен. Тогда она была ребенком и жила в тени красавицы Сансы. - Ну.... Это правда. Ты симпатичная. Я имею в виду....Ты красивая девушка. Он поднял глаза, чтобы посмотреть на нее и понял, что впервые лет за восемь видит, как Арья плачет. Он не должен волноваться за такую проблемную девчонку как она, но он все равно волновался. Джон дотронулся до ее лица, стараясь успокоить. Он так хотел сказать, что когда-нибудь это пройдет. Это чуство в груди. В конце концов Арья поняла, насколько уязвимой она выглядит. Она оттолкнула Джона и попыталась стереть слезы. - Не будь глупым, - она постаралась сказать это как можно более агрессивно. Это была еще одна характерная черта Арьи Старк. Она любила все называть глупым, особенно когда чувствовала себя уязвимой. - Знаешь, это ничего, - сказал Джон, игнорируя ее попытки оттолкнуть его от себя, - Я имею в виду это чувство. Когда-нибудь ты научишься с ним справляться, не разрушая себя. Но я все равно о тебе волнуюсь. - Как ты можешь знать? Я не ты, и ты не знаешь, какого это, не пытайся помочь мне, потому что никто не может. Джон взял в руки ее лицо так аккуратно, как будто археолог держал какую-нибудь ценную древнюю вещь. В конце концов, симпатичные девушки с разбитыми сердцами были его слабостью. Он улыбнулся ей. Не с жалостью или насмешкой над ее попыткой казаться сильной. Он смотрел на нее с симпатией и признанием. - Я знаю, - он почти прошептал, вытирая пальцами последние слезы. - Пошли, найдем тебе что-нибудь надеть, пока ты не развалилась у меня на диване. Арья сделала глубокий вдох. Сколько лет они уже знакомы? Арья не могла сказать точно. Он был лучшим другом Робба, он всегда был рядом. Учил Рикона играть или помогал Брану с физиотерапией. Как будто он был еще одним братом. Как будто он был ангелом-хранителем. Она последовала за ним в спальню, бездумно, почти как тень. Почему она поехала именно к нему? Почему не позвонила Роббу? Почему не уехала на такси вместе с Сансой? - Ты когда-нибудь жил сам по себе? - наконец спросила Арья, пока он рылся в шкафах, пытаясь найти для нее какую-нибудь огромную футболку в качестве импровизированной пижамы. - Конечно, - он рассмеялся, - почему ты спрашиваешь? - Не знаю. Ты как будто бы всегда рядом с нами, но мы никогда нормально не говорили. В смысле...мне нравилось, когда ты со мной разговаривал. Как будто ты был моим братом. Но мне все равно кажется, что я тебя совсем не знаю. - Глубокомысленно. - его лицо просияло, когда он наконец нашел футболку и показал ей как трофей, заставив рассмеяться. - У меня есть своя жизнь, и твоя семья ее часть. Ты наверно не помнишь, как я познакомился с Роббом. Ты была примерно как Рикон сейчас. Я потерял родителей в аварии, и Робб был уверен, что мне нужна была семья. Мой дедушка заботился обо мне, пока я не вырос и стал самостоятельным, а твой отец помог мне найти свой путь в жизни. Я часто бывал у вас, потому что считал, что лучше быть в обществе Старков, чем одному. Я говорил, что знаю, через что тебе приходится проходить, потому что сам прошел через это. Я сам принимал неверные решения. Твоя мать ненавидела, когда я разваливался у нее дома на диване, но твой отец всегда понимал меня. А теперь тебе пора переодеться. - он кинул ей футболку и указал на дверь ванной. Она поймала футболку на лету и посмотрела на нее. Арья рассмеялась, увидев на ней белого волка, воющего на луну. - Это я подарила ее тебе года три назад, - она удивилась тому, что он все еще хранил дешевую футболку, которую она купила ему на свои постоянно исчезающие деньги. - Я знаю. Осторожней с ней, эта моя любимая, - его улыбка заставила ее сердце пропустить удар. На секунду она почувствовала себя легко и тепло, как будто ее приняли. Он улыбался так, как будто делился с ней секретом. Джон подошел к ней, запустил пальцы в ее короткие взлохмоченные волосы и поцеловал в лоб. -Переодевайся. Я сделаю тебе чай, потом сможешь поспать. Он вышел из комнаты, оставив ее одну, чтобы она могла переодеться. Джон на автомате пошел на кухню, думая о ее вопросах, о времени, проведенными со Старками, а больше всего о том, насколько на самом деле он был одинок. Может быть, в этом и была причина его увлечения проблематичными девушками. Они давали ему мотивацию, чувство завершенности и понимание. Он сам был пропащим и после того, как его несколько раз спасли, Джон чувствовал необходимость спасать и других. Спасение Арьи было практически делом чести. Он сделал ей чай, слушая, как она стонет от боли из-за синяков и порезов, пытаясь переодеться. Она нисколечки не изменилась. Жесткая снаружи, мятежная сердцем, она была на удивление хрупкой внутри. Она напомнила ему абстактное искусство, которое заставляло чувствовать его все и сразу: ярость, одиночество, боль и нежность, которые Арья пробуждала в его сердце. Он думал, что она на всех оказывает такое действие, заставляя их ослаблять свою защиту и помогать ей, не задавая вопросов. Ему нравилось, как Арья заставляла его чувствовать себя нужным. У них было много общего, главным образом потому, что они оба пережили потерю в раннем возрасте, а еще потому что они принимали друг друга такими, какие они есть. Она не задавала ему вопросов про его прошлое, даже когда была ребенком. Должно быть, Робб рассказал ей, что его родители погибли, и Арья рассудила, что не следует с ним говорить на эту тему. Вместо этого она крепко обнимала его каждый раз, когда он бывал у Старков, и заставляла его смеяться. За это он прощал ей ее дикий и чудаковатый нрав. Джон мог только раздуть этот огонь в ее сердце и восхищенно смотреть, как она горит. Она наконец вышла из комнаты, его футболка едва прикрывала ее бедра. Ее волосы были в беспорядке, глаза сонные, и Джон мог покляться, что она была похожа на одну из картин Модильяни, не считая того, что у нее были красивые и яркие глаза, отражающие ее душу. Арья вся состояла из впечатлений, смутных ощущений, и красоты, которую нельзя было понять, только почувствовать. Он улыбнулся ей, хотя хотел кричать за то, что она вляпалась в неприятности, обнять, говорить с ней, только потому, что ему нравился звук ее голоса. Джон отдал ей чашку чая, Арья смущенно приняла ее. Это было так непохоже на нее. Обычно Арья держалась уверенно, но каждый раз, когда смущалась, кусала свою нижнюю губу, как делала и теперь. - На что ты смотришь? - спросила она наконец, и Джон осознал, что пялится на нее слишком долго. - Я настолько страшная? - Прости. Я думал о глупых вещах, - он повторил ее любимую фразу. - О чем именно? - она настаивала. - Ты напомнила мне картины Модильяни. Такая тонкая, гибкая....Немного загадочная и грустная. Может, это был недостаток сна. Может, это было волнение, вызванное ее внезапным появлением. А может, ему просто внезапно захотелось быть искренним. - Когда я познаю твою душу, я нарисую твои глаза (цитата из фильма про художника Модильяни, прим.переводчика), - сказала она с ноткой юмора в голосе и загадочной улыбкой. - И как тебе мои глаза? Он смотрел, как она приближается к нему. В ее движениях, в том, как она смотрела на него, было что-то нежное. Она стояла к нему достаточно близко, чтобы он мог дотронуться до ее лица и прийти в ужас от вида ее порезов. Как это ужасно, видеть ее всю в синяках, как сейчас. - Глаза это то, что мне нравится в тебе больше всего. Арья также дотронулась до его лица подушечками пальцев забинтованной руки. Ее руки огрубели из-за тренировок, но прикосновения все равно были успокаивающими. Он спросил себя, что происходит, но был слишком заворожен ее видом, ее запахом и ее близостью, чтобы хоть немного отойти от нее. - Что ты делаешь? - его голос был хриплым. Ее глаза пробежали по его лицу, начиная от глаз и заканчивая слегка приоткрытым ртом. Воздух между ними был наполнен ожиданием и тем волнением, за которым следует запретное. Джон прекрасно знал, что она делала, и должен был остановить ее пока мог, но внезапно ему стало любопытно. Какая плохая идея. Она была грустной, уязвимой, травмированной. Но разве он сам не был таким? Разве он всегда не был таким? Она невесомо дотронулась до его губ, как будто это было обещанием или, может, проверкой. Ее губы были мягкими, от нее слабо пахло виски. Одной рукой он дотронулся до ее затылка, другую положил ей на талию. Он не знал, как оттолкнуть ее. Поцелуй был как отчаянный крик о помощи. Как секрет, рассказанный кому-то близкому, тому, кто сможет понять каждый синяк, каждый порез, каждую потерю. Она не искала любовника, Джон знал это. Арья хотела, чтобы он был ее самым близким другом, чтобы он мог на время заморозить ее боль, но от этого этот жест не был менее значим для него. Еще он понял кое-что, о чем даже не догадывался. Он желал этот поцелуй. Хотел, чтобы она дотрагивалась до него, чтобы ее тихий голос шептал ему что-то на ухо. Он закрыл глаза и нырнул в темную бездну своей новой страсти, чувствуя ее сердцебиение. Она первая разорвала поцелуй и посмотрела на него, чуть дыша. В уголках ее губ заиграла многообещающая улыбка. Он никогда не замечал, какая у нее прекрасная кожа или какого необычного серого оттенка были ее глаза. - Мы не должны этого делать, - он прошептал сам себе. Он не должен этого делать, он не хотел отступать, не хотел отталкивать ее или отрицать, что он сам этого хотел. Арья дотронулась пальцем до его губ, чтобы он замолчал. Ее выражение лица говорило о том, что ответ "нет" ее не устроит. - Просто заткнись, - она отошла от него, и Джон воспользовался моментом, чтобы снова начать дышать. На секунду ему показалось, что она пришла в себя и решила, что ей от него ничего не нужно. Он наблюдал за ней не дыша и почти обезумев от внезапного понимания своих чувств к ней. Арья обернулась. Она коварно улыбнулась, прежде чем снять футболку. Под ней она была полностью обнаженная. - Лучше думай обо мне, как о картине Модильяни. - это было испытанием для него, во рту пересохло. На секунду он задумался, стоит ли принимать то, что она ему предлагала. Было около четырех часов утра, город мирно спал. Они оба долго отрицали такую прекрасную возможность получить удовольствие. Возможно, Арья все еще была напугана, все еще хотела использовать его, как алкоголь, пьяные драки или сигареты - чтобы немножечко убить себя, чтобы уменьшить боль. Он уже проходил через это, когда боль от потери была все еще свежа. Он использовал секс как способ убежать от проблем, и у него не всегда это получалось хорошо. Он бы не простил ей, если бы она сделала также. Но она завладела его вниманием, и он не смог бы отпустить ее. Они сделали шаг на встречу друг другу. Его руки жадно трогали ее. Арья держалась за него так, как будто это был ее последний шанс на спасение. В его руках она была похожа на хрупкую фарфоровую куклу, которую чуть было не сломали. Джон хотел успокоить ее, хотел, чтобы она знала, что может чувствовать боль, может чувствовать себя уязвимой, что он никому не раскроет ее секрет. Она может плакать у него на плече, может быть рядом с ним, он ни в чем ей не откажет. Он хотел, чтобы она была счастлива. Он не замечал, что уже давно влюбляется в девушку, такую же сломанную как и он сам. Прикосновение ее губ к его шее вызвали у него мурашки, ее руки, блуждающие по его телу, было даже не с чем сравнить. Когда Арья стала для него объектом интереса? Когда стал желать ее так? Когда он смирился с тем, что его использует девушка, практически на восемь лет его младше? К черту все эти " почему" и "как" и другие чертовы вопросы. Он взял Арью на руки, позволил обхватить себя ногами. Он просто позволил, а она просто сделала, вот и все. Ее тело под его, выгибающееся дугой от его прикосновений и поцелуев, дало ему уверенность и силу, которые он давно не чувствовал. Арья давала ему чувство значимости. Он был ей нужен, она пришла за его поддержкой, и он давно не чувствовал себя таким важным для кого-то. Она смотрела ему прямо в глаза, когда он вошел в нее, кусала нижнюю губу, сдерживая стоны. Ее голос был как пение сирен, сводившее его с ума. Единственное, что было важно, это держать ее в своих руках, слышать ее стоны, слышать, как она кричит его имя в момент удовольствия. Он прижал ее к себе, взял ее за руку, переплетая пальцы и поцеловал так, как будто наступал конец света, и она была единственной, с кем он хотел разделить свои последние секунды. Арья закрыла глаза, позволяя ему унести себя в это безбашенное путешествие, чуствуя, что между ними установилась прочная связь. А может, это было просто перед мощным оргазмом. Джон посмотрел на нее, так, как в первый раз смотрят на море, настолько она была красива. Когда она кончила, Джон поцеловал ее так, как будто хотел, чтобы она запомнила, кому она принадлежала. Он сам кончил, когда по ее телу все еще разливались волны удовольствия. Арья позволила навалиться на нее, чтобы он смог прийти в себя. Она все еще не успела успокоиться, когда он положил ее голову себе на грудь, а она слушала его сердцебиение. Они не произносили ни слова, боясь думать о последствиях их импульсивного поступка. Робб скорее всего убьет их обоих, если узнает, что его друг успокоил его сестру таким вот образом, а Джон....Джон будет как никогда милым, галантным и глупым. Все же он ей нравился. Старомодный, благородный, он нравился ей больше всех на свете, потому что не пытался ее переделать. И этим напоминал ей отца. Комплекс Электры (аналог Эдипова комплекса, только у девочек, прим.переводчика). - Уже сожалеешь? - спросил он так, как будто бы его не волновало то, что будет дальше. - Обычно я не сожалею, - сразу же ответила она. По правде сказать, она не знала, чего ожидать от него теперь. Она не думала, что Джон так легко воспринимал секс. Арья была уверена, что внутри он романтик, но предпочитает это не показывать. - Как же твоя совесть? - Думаю, что Роббу не стоит об этом знать, - сказал он неожиданно беззаботно. - Думаю, после этого тебе потребуется психотерапевт, - Арья рассмеялась. Они лежали в постели Джона, обнаженные, получившие свою порцию удвольствия, и оба не могли представить себе, как Робб отреагирует на эту новость. Джон играл с прядью ее волос, его лицо было расслаблено. Было ли это естественно? Она не ожидала такого развития событий, но Джон все же был здесь, был ее спасителем, вовремя оттащившим ее от пропасти, на краю которой она стояла. - Ты заранее это спланировала? - спросил он спокойно. - В плане, ты хотела на самом деле секса? - Не совсем. В смысле... Ты мне нравился, но я не думала, что это случится, - Арья зевнула, - А оказалось, что ты намного лучше дешевого виски. Джон рассмеялся. Постельные разговоры и саморазрушение. Это было похоже на какую-нибудь богемную драму. Она может быть его музой, он может притвориться Модильяни, Пикассо и даже Матиссом, чтобы запечатлеть каждое впечатление, ощущение и боль Арьи Старк. - Лучше старый добрый я, чем пьяные драки и сигареты. Даже Робб согласился бы, - Джон улыбнулся. - Я еще один способ убежать от боли? Мне нравится, что ты сейчас со мной, но я не прощу, если ты разобьешь мне сердце. - Это один из разговоров про наши проблемы, низкую самооценку и мертвых родителей? - спросила она, закрывая глаза и надеясь, что все закончится хорошо. - Может быть, - Джон прижал ее к себе. - Не сказал бы, что не хотел этого, но я уже вырос из возраста, когда ничего не значащий секс показал бы, насколько я одинок. Ты важна мне и ты это знаешь. Я понимаю, что ты сейчас в таком состоянии, когда кажется, что любая плохая идея лучше, чем признать правду, но я не хочу быть твоей игрушкой. - Мы можем пока на этом остановиться? - спросила она, показывая, что не хочет об этом говорить, не сейчас. - Конечно. Так все-таки, зачем ты пришла? - он обнял ее так крепко, что она не смогла бы так просто сбежать. - Я просто хотела, чтобы меня кто-нибудь обнял. Я знала, что ты мне не откажешь, - она говорила абсолютно искренне. - Думаю, на сегодня хватит, - он закрыл глаза и поцеловал ее в затылок. Джон думал, что ночь лучшее время сказать то, что не сказал бы при свете дня, как пелось в его любимой песне, но было бы неразумно и дальше заставлять ее объясняться. Он сделал глубокий вдох и погладил ее обнаженную кожу, а ее запах проникал в каждую клеточку его тела. Сейчас она просто хотела, чтобы ее кто-то обнял. Что ж, он тоже этого хотел.