Это моя комната! (It's my room!)

И хотя снаружи Драко казался невозмутимым, внутри него бушевала целая буря из чувств: злости, страха и грусти. Слезы подступали к глазам, и он боролся с ними, как мог. — Не показывай Темному Лорду свою слабость, — прошептал Люциус сыну, после того как это произошло. — Помни, что все к лучшему. К лучшему. Как, черт возьми, это может быть к лучшему? Драко неохотно внимал словам отца, сжимая кулаки и сдерживая рвущиеся наружу эмоции. В окружении Пожирателей Смерти и Волдеморта ему нельзя было показывать свое сострадание или раскаяние. Это бы выдало его, и тогда бы ничто из этого не имело смысла. Казалось, прошла вечность, прежде чем Волдеморт удалился с кладбища вместе со своими приспешниками. Драко даже не смог взглянуть на своего Повелителя. Лишь когда он был абсолютно уверен, что Пожирателей и Темного Лорда больше здесь нет, он осмелился поднять голову. Драко чувствовал присутствие только одного Пожирателя Смерти за спиной, который остался на кладбище. Это был его отец. Драко проигнорировал его, опустился на колени и мягко взял за руку лежащее на земле тело. Он будто бы снова услышал ее слова: «Драко, следуй за своим сердцем, а не страхами». Тогда он не понял, почему мать вдруг решила поделиться с ним такой мудростью. И слишком скоро узнал причину. Пока Волдеморт допрашивал Пожирателей, с каждым шагом приближаясь к Драко, тот чувствовал, что нервничает все больше и больше. Ему казалось, что всего лишь один взгляд выдаст его с головой. Будто бы у него на лице написано: «виновен». Неожиданно его мать вышла из толпы, высоко подняла голову и сказала Волдеморту, что это она была предателем. Что это она рассказала Дамблдору о надвигающейся атаке. Драко был ошеломлен, возможно, даже больше, чем остальные Пожиратели. И хотя Нарцисса иногда не соглашалась с идеями или действиями Темного Лорда, она никогда не выражала свои опасения и всегда подчинялась ему. Ее предательство было шоком для остальных Пожирателей. Но для Драко сюрпризом стало не это, ведь он знал, что сам был предателем. Значит, мать как-то поняла, что это был он. И сделала это для него. Все произошло со скоростью молнии. Только что перед ним стояла его мать, живая и дерзкая, и вот ее больше нет. Просто труп, пустая оболочка, которая когда-то была его матерью. — Мама! — закричал Драко, но было уже поздно. Зеленая вспышка пролетела мимо него, и все закончилось. Все произошло так быстро, будто бы это ничего не значило. Его матери больше не было. Он больше никогда не увидит ее улыбку. И хотя многие считали ее холодной и строгой женщиной, но Драко знал лучше. Ей действительно нравились правила, чистота и порядок. Но было и другое: она всегда подбадривала сына, примиряла их в ссорах с отцом, вносила чуточку тепла во всегда холодный Малфой-мэнор. Более того, она знала, как успокоить отца и вернуть ему хорошее настроение. Драко знал, что будет скучать по ней. — Я хочу похоронить ее, — сказал он отцу. Тот долго молчал, и он уже подумал, что Люциус не слышал его слов. Он повернулся и увидел в глазах отца борьбу. Собирался ли он остаться верным Темному Лорду или предать все свои убеждения ради любимой женщины? — Драко, мы не почитаем предателей, — наконец произнес Люциус. — Или ты сомневаешься в действиях Темного Лорда? Драко разочарованно вздохнул и отвернулся от отца. Теперь он не мог рассчитывать на его поддержку. Драко мягко погладил тело матери по щеке. Ему было так жаль, что он не может даже попрощаться с ней. Но он решил вернуться сюда позже уже без отца и похоронить Нарциссу по всем правилам. — Драко, идем со мной, — позвал его отец. — Мне нужно возвращаться в Хогвартс. — Уже нет. Планы изменились. Тебе больше не нужно шпионить в школе. Теперь это — твоя жизнь. Драко знал, что не может ослушаться отца, не заставив того что-то подозревать. И хотя он очень хотел вернуться в замок, сейчас ему оставалось только последовать за старшим Малфоем. Он в последний раз взглянул на Хогвартс издалека и шагнул за Люциусом в темноту. * * * — Гермиона, ты готова? — Почти, — Гермиона вновь осмотрела комнату. Она собирала сейчас самые нужные вещи, и было очень важно ничего не забыть. — Нам уже нужно идти. Волдеморт вряд ли собирается сидеть и ждать, пока мы уничтожим все хоркруксы, — сказал Рон. Гермиона знала, что он прав. Им было абсолютно необходимо как можно скорее начать искать хоркруксы, чтобы не дать Волдеморту получить мировое господство и бессмертие. Гарри уже ждал их с вещами внизу лестницы. — Я… просто… Разве тебе не нужно попрощаться с Лавандой? — Гермиона пыталась отослать куда-нибудь Рона. Ей было трудно сосредоточиться, когда он постоянно торопил ее. К ее удивлению, друг не ответил. Кажется, впервые с того момента, как он зашел в эту комнату, Рон молчал. — Неужели вы… — смущенно начала Гермиона. — Во время войны… лучше ни с кем не встречаться, — ответил Рон, слегка покраснев. — Прости, — сочувственно сказала Гермиона. Она хотела обнять друга, но тот воспротивился. — На это сейчас нет времени. — Да, конечно, — она снова обратила свое внимание на сумку. — Вроде бы я все собрала. Просто боюсь, что все-таки что-то забыла. Было так странно навсегда уходить из комнаты старост. Гермиона ведь всегда мечтала быть старостой школы, и хотя ей приходилось делить помещение с Малфоем, было сложно просто уйти оттуда. Она не могла объяснить почему, но здесь она чувствовала себя защищенной. Она не хотела уходить. Но знала, что обязана пойти и помочь Гарри в его борьбе с Волдемортом. — Ты же не думаешь о том, чтобы взять с собой этого тупого хорька? — прервал Рон ее мысли. — Почему я должна хотеть взять его с собой? — удивилась Гермиона. — Ему нельзя доверять. — Слава Мерлину, ты пришла в себя. — Что? — непонимающе спросила Гермиона. О чем Рон вообще говорил? Он вообще странно себя вел, когда речь заходила о Малфое. Может, он разозлился из-за того, что она напомнила ему о Лаванде? Однако он не дал ей времени подумать. — Пойдем, — сказал Рон, взял ее за руку и потянул к выходу из комнаты.