Багряно-красный

Закат. Зловещий, налитый кровью глаз солнца с наслаждением смотрит на поле. Небо тоже постепенно приобретает багряный оттенок. Я стою на краю обрыва. Часовая стрела друга - увы, уже бывшего - направлена мне прямо в грудь. Сейчас еще секунда, и я полечу вниз. На острые, как пики, камни. - Не медли, - шепчу. - Я не хочу больше мучиться. Сделай это. Закрываю глаза не потому, что боюсь смерти. А потому, что боюсь его. Кем он стал. Неужели за каких-то два дня можно измениться настолько. Открываю глаза. Я все еще стою на краю обрыва. А Маар лежит на сухой земле с выгоревшей травой. Кровь обагряет землю, погибающие растения. Те жадно впитывают все до последней капли, набухают и расцветают, обвивая тело парня. Неподалеку стоит Захарра с все еще нацеленной на спину Броннера стрелой. Медленно подхожу к парню, сажусь рядом. - Мне жаль. Мне очень жаль, Маар... что так получилось, - растения полностью обвили тело, образовав кокон. Передо мной на корточки сел Ник. Мы сидели на сухой земле и наблюдали за происходящим. Вокруг нас бегали люди, зачастую раненые. Падали мертвые тела, глухо ударяясь о землю. Звенела сталь мечей и других оружий. И всюду слышались крики. Победные восклицания, жалостливые вопли, всхлипывания и раздирающие душу завывания. - Неужели, чтобы выжить, нужно погубить столько людей? Неужели, чтобы выжить, нужно переступить через себя? Принести множество смертей?! Возможно, я - идеалистка, но все это не так. Неужели никто не понимает, что, убивая людей, убивает и себя? - Возможно. Мы не замечаем, как сами меняемся. То, что вчера было для нас преступлением, сейчас - обычное дело. - Ник, а если бы у тебя был выбор: либо убить, либо умереть самому... Что бы ты выбрал? - Не знаю, - признается он. - Это все очень сложно. Мы можем говорить все, что угодно. Но никогда не знаем, что сделаем на самом деле. Маар тоже клялся нам, что никогда бы не поднял стрелу на друга. А что в итоге? Я, наверное, пойду. Сижу одна. Вокруг что-то взрывается, комья земли летят в лицо. Наполненные болью крики, жалостливые лица. Все это перемешивается в голове в невообразимую смесь под страшным названием "война". Все оттягивали этот момент, как могли. Но избежать его невозможно. И вот теперь настал этот день. Два мира столкнулись. Часовщики высокомерно уверяли, что победят. Ремесленники молчали, закатывая глаза на эти заявления. Ну а люди... для обычных смертных это было полной неожиданностью. А в итоге, все оказались наравне. Силы часовщиков ослабли, ремесленники ими и не владели, а людей оказалось больше. Я думаю, что никто не победит. Побеждать будет уже некому. Просто никого живого не останется. Это будет печальный конец. Я смотрю на погибающий мир, кровавые сражения. Но ничего не могу поделать. Я бессильна. Да у меня даже стрелы нет! Сама ее отдала, чтобы когда-нибудь не совершить такую же ошибку, как и Маар. Он стал настоящим убийцей. Безжалостным. Беспощадным. А я не хочу быть такой. Может, кто-то и ткнул бы в меня пальцем, обозвал бы самоубийцей, посмеялся... Да вот только некому... Горько усмехаюсь своим мыслям. Медленно поднимаюсь и подхожу к обрыву. Пахнет вереском. Такой незабываемый медово-горький аромат. Все это как-то неправильно. Не так должно быть. Люди должны сидеть на зеленой полянке, любуясь закатом. Смеяться, быть счастливыми. А не сражаться за дополнительные секунды своего существования. Я стою на краю обрыва. Ветер хлещет по щекам, развевает висящее на мне бесформенными лоскутами потерявшее цвет платье. Столкновение застало не в самый подходящий момент. Это произошло в день рождения Эфларуса. Мировой эфларский праздник. Все нарядились, танцевали, дети играли. Все были счастливы, и никто даже не думал, что можно так глупо ошибиться... Но теперь это уже неважно. Некого винить, и некому. Все лишь одержимы жаждой мести. Это бои не за спокойствие и мир на земле. Это лишь битвы ради битв. Ради крови, боли, смертей. Я знаю, что в этой игре - а это именно игра, и ее затеял Астрагор, великий манипулятор и кукловод, который до сих пор продолжает дергать за ниточки, переплетая и губя судьбы множества людей - не выживет никто. Не будет ни победителей, ни проигравших. Некому будет злорадствовать над другими и радостно вопить: "Победа!" Я стою на краю. Подставляю лицо уходящим лучам, но даже солнце не греет. Все стало каким-то... безразличным. В жизнях людей теперь присутствуют лишь серые и красные цвета. Солнце скоро скроется за темными силуэтами елей. А я еще постою на краю обрыва...