С тобой я всегда виновен...

Осень наступила так же внезапно, как пошел первый долгий проливной дождь. Листья закружились над землей, с усмешкой падая вниз. Чанель уже не ждал хороших известий, он давно не верит в осенние чудеса. Ему проще в снег летом поверить, чем в то, что осенью происходит что-то хорошее. Да и ушедший к Тао Бекки тоже особо радости не добавлял. Скорее наоборот, только добавил поводов для беспокойства. И ведь Чанни будет переживать не за то, как самому пережить в одиночестве холода, а за то, как Бекки перенесет их в объятиях китайца. Новый человек всё-таки, привыкну и надо. Кажется, Чонин не переставая качает головой уже пару минут чужой глупости. — Он переживет эту осень влюбленным в своего нового парня, а ты опять будешь названивать нам с Исином и нести бред с бутылкой виски в обнимку… — А вдруг с ним что-то случится? Он ведь такой невинный и хрупкий, Чонин… Чонин лишь снова качает головой: — Идиот, если Бекки твой невинный, тогда вся наша страна состоит из одних шлюх. Не неси чепухи. Лучше сходи в клуб, выпей, отдохни. Завтра суббота. Чанель почему-то слушается, вызывает такси и посещает шумное заведение, в котором желание жить окончательно пропадает ровно до тех пор, пока Чанни не чувствует на своем затылке чужой взгляд. Он оборачивается и без проблем находит нужного человека. Это мелкий брюнет с огромными глазами черного цвета. Его взгляд такой понимающий, проникающий в самую душу. Чанель и сам не понимает, в какой момент оказывается рядом и предлагает парню мартини. — Кенсу… — Идиот, Чанель то есть… — Приятно познакомиться… Чанель в ответ лишь кивнул, не в силах отвести взгляд от огромных карих, в темноте почти черных, глаз. Кенсу смотрел открыто, не скрывал своих мыслей, которые сейчас на его доброй мордашке рисовали совсем не ангельские намеки. А может Чанни всё показалось? Бред почти пьяного идиота? Но судя по тянувшейся к нему руке с тонким запястьем и холодными пальцами, продолжение ожидалось довольно интересное. Чанелю было абсолютно всё равно, что Кенсу втягивает его в авантюру, которая может кончиться слишком многим количеством вариантов. Но дело было даже не в этом. Чанель всё еще помнил одну из тех ночей, когда Бекки сидел на его бедрах и растягивал себя тонкими пальцами правой руки. Он помнил сдавленные стоны и воздух, обжигающий легкие. Слишком хорошо помнил и это медленно сводило с ума. Уже не Кенсу тащил его, а наоборот, сам Чанель спешил в кабинку грязного туалета. Пока перед глазами мелькали красивые воспоминания о том, как БекХен изгибался и извивался на узких бедрах, заставляя их хозяев слегка тереться промежностью о промежность в ожидании сладкого момента трахнуть такую податливую попку. Но Бекки в тот вечер был другим. Он сам насаживался до конца, громко стонал и каждый раз при попытке прикоснуться улыбался и скидывал руки, так его желавшие. Тайна открылась уже после секса. Он был прощальным. Красивый хрупкий мальчик съебывает, оставляя Чанеля грустить одного. – Прощай, детка. Я буду скучать по твоим волшебным пальчикам. Чанель очнулся от протяжного стона и чего-то теплого на руке, сжимающей член Кенсу между их телами. – Черт. Теперь я грязный, – поморщился Чанель и неохотно обтер руку об обнаженный торс брюнета. Тот лишь слабо застонал, почувствовав, что его партнер тоже бурно излился в него, и теперь горячая сперма стекала по внутренней стороне его бедра. Кенсу едва заметно поморщился, представляя, как сейчас выйдет из туалета, сядет в такси и снова погрузится в свою грусть и одиночество. Чанель уже исчез где-то за дверью, даже не предложив вызвать то самое такси, в котором весь мир снова разлетится на кусочки и будет существовать где-то там, только не с тем, кто был так любим и нежен. С тем, по кому душа до сих пор воет в голос, а на глазах выступают слезы...