Из-за стены

* * * Гарри старался. Это была чистейшая правда. Он напрягал свои мозги настолько, насколько это было возможно в его положении. Он даже ходил сегодня на перерыве в школьную библиотеку с целью раздобыть там книги по математике и естественным наукам за прошлые учебные годы. Правда, эта операция с треском провалилась, потому что мадам Пинс, библиотекарша, до сих пор помнила те в клочья изодранные книги, которые Поттер сдал в прошлом году. Если бы только Гарри был громилой или каким-нибудь волшебником, как в кино, он остановил бы тогда Дадли, или, по крайней мере, смог бы починить испорченные кузеном учебники... Но Гарри был обычным мальчишкой. Сиротой, хотя ему всегда почему-то казалось странным называть себя так даже мысленно. Лишь не утешительные факты вынуждали думать о себе подобным образом: некому помогать Гарри с домашней работой, некому покупать ему нормальную одежду или подарки, некому просто защитить его. От кузена и дружков, от дяди Вернона, от одиночества и чувства голода. Если бы только Гарри знал, что это нормально. Может быть, стало бы немного легче, если бы он жил в сиротском приюте (только не таком, как рассказывали парни), где все вокруг – такие же покинутые дети. Но, к своему собственному несчастью, Гарри был прекрасно осведомлен, что в обычных семьях детей не бьют так сильно, не кормят так редко, не смотрят на них с таким презрением только потому, что они есть. О, зависть пожирала его изнутри. Всю жизнь, смотря на то, как Дурсли балуют Дадли, закрывая глаза на проблемы и успехи своего приемыша, Гарри чувствовал себя обиженным судьбой. Узнав, что в его жизни есть множество неправильностей, он больше всего боялся одного — привыкнуть к тому, что для Гарри Поттера нет иного места в этом мире. Но сейчас даже этот, самый главный и непрерывно ноющий на задворках души Гарри страх, отошел на задний план перед боязнью, что Снейп перестанет его тренировать. Мальчишка пытался учить уроки даже по ночам, стараясь понять материал. Да, успехи были — Гарри мог развязать задачку-другую. Но, когда сверялся с правильным ответом или сдавал тетрадь, все оказывалось неверным. Поттер иногда мог получить твердую четверку, сдав вызубренный материал, однако теории точных наук и их применение на практике ему разобрать никак не удавалось. К сожалению, для более сложных задач, нежели простейшие арифметические уравнения, нужно было иметь элементарную базу знаний, которая у Гарри, хулигана-двоечника, почти отсутствовала. А Снейп велел Поттеру принести в следующий понедельник дневник с отметками. Вся беда заключалась в том, что Гарри давно уже не вылезал из эпохи сплошных нулей и замечаний! Он был уверен, что, когда Снейп заглянет в его дневник, Гарри не слишком мягко намекнут на прекращение их вечерних занятий. Именно поэтому Поттер решил взять все возможное и невозможное от тех тренировок, что оставались до конца недели. * * * Снейп нажал на выключатель. Тут же послышалось тихое жужжание, и лампы накаливания, спрятанные за надежными решетками под потолком зала, начали розоветь. Потом, разгоревшись до белого цвета, они осветили высокие грязно-желтые стены и белый, неровный потолок. Сквозь огромные окна, защищенные такими же подавляющими прутьями, смотрел вечерний мрак. Гарри аж передернуло от неприятной атмосферы, царившей в спортивном зале школы №34. Поговаривали, что на том канате, висящем в углу огромного помещения, лет так сорок назад повесился некий Джонни Стивен — отличник, получивший двойку за учебный год по физкультуре. И что его невидимый человеческому взору призрак до сих пор иногда по ночам расшатывает тот самый канат. Поговаривали, конечно, никто иные, как близнецы Уизли — вечером в раздевалке после поздних вечерних тренировок, с фонариком, направленным на лицо. Поттер же, как и подавляющее количество его однокашников, не верил подобным россказням, но сейчас, оказавшись вечером, хоть и с учителем, но в пустом зале, невольно занервничал. — Нам нужно подготовить некую амуницию, — сказал Снейп и, кивком приказав Гарри следовать за ним, направился к складу оборудования школьного зала. Сие помещение являло собой небольшую комнатку, бывшую когда-то классом, еще до возведения нового школьного крыла. Здесь, наряду с трухлявыми останками парт, покоились старые лопнувшие мячи, древние, набитые непонятными, вызывающими отвращение тряпками маты и еще много чего интересного, но одинаково допотопного и пыльного. Весь этот хлам был искусно навален посреди помещения, оставляя посетителям для перемещения лишь узкие проходы под самими стенами. Снейп проследовал к длиннющей двухсторонней стремянке возле перекошенного шкафа и пригласил Гарри помочь экспортировать вышеуказанное изобретение человечества в спортзал. Когда стремянка была установлена посреди зала, Снейп всучил Гарри длинный трос с крепким металлическим крюком на одном конце и сказал: — Полезайте, мистер Поттер, наверх, и прицепите эту веревку к вон той перекладине. Гарри не надо было говорить такие вещи дважды. Лазание по стремянке для него было так же приятно, как для пожившего длительное время в палатке человека – сон в нормальной кровати. Спустя мгновение мальчик уже был наверху. Надежно зацепив за перекладину крюк, он спустился вниз, ожидая следующего поручения, которое вскоре последовало: — А теперь помогите мне прикрепить к этому тросу вот эту боксерскую грушу. Проделав заданную операцию, они повесили на перекладину еще семь таких же страшных, потертых кожаных мешков с промежутком в два метра. Затем стремянка была убрана в угол зала, и Снейп сказал: — Вот мяч, мистер Поттер, — учитель протянул его Гарри. – Вы должны совершить вокруг каждой из этих груш простую обводку. «Змейкой». Ну же, приступайте. И Гарри принялся выполнять приказ. На третий раз он уже сделал это безошибочно, ни разу не потеряв мяч и не остановившись, при этом не слишком медленно. Следующим этапом тренировки была обводка с толчком груши плечом. Гарри кое-как справлялся, но один раз промахнулся и упал на пол, сильно ударившись бедром. Стиснув зубы, он поднялся и продолжил. Что же, к боли не привыкать. Когда у Гарри, наконец, получилось правильно проделать это упражнение три раза подряд (нескоро это случилось, между прочим), преподаватель естествознания провозгласил: — Обводка качающихся груш. И латанные-перелатанные мешки принялись кружиться и раскачиваться от толчков Снейпа. Гарри постарался скрыть скорбную мину и приступил к выполнению новой задачи. Ох, нелегко это было. Первую грушу Гарри с горем пополам обмотал, а вот вторая сбила его с ног. Благо, упал он теперь не на то самое бедро, а всего лишь на ладошки. Снейп остановил опасно шатающуюся над головой мальчика грушу и сказал: — Сначала, мистер Поттер. На двадцать первый раз, когда Гарри уже настолько сконцентрировался на вразнобой кружащих грушах, что кроме дурацких буроватых мешков уже ничего не замечал, ему, наконец-то, удалось проскользнуть мимо едва не задевшей его последней в ряду груши. — Хорошо, — скупо заметил его учитель. – А теперь мы усложним задание. — Куда уж больше, — буркнул Гарри в сторону, тихонечко так, но и это не ускользнуло от острого слуха Снейпа. — Если вас не устраивает моя методика, мистер Поттер, я вас ни к чему не принуждаю, — его голос звучал привычно холодно. – Может быть, вы уверены, что я предпочитаю проводить с вами незабываемые часы в смрадных спортзалах и каптерках, пытаясь привить вам хоть немного знаний и навыков, необходимых среднестатистическому юниору любительского футбольного клуба вместо того, чтобы спокойно отдыхать дома у камина с бокалом красного вина? Если это так, должен вас разочаровать – я не получаю какого-либо удовольствия, тренируя вас в ущерб своему свободному времени. Гарри опустил голову, пытаясь сглотнуть вместе со слюной всю обиду, чтобы она не давила так на него. — Извините, сэр, — промямлил он в пол. – Давайте продолжим, — на последнем слове Поттер вздернул подбородок и храбро глянул учителю в глаза. С особой ожесточенностью принялся Гарри совершать обводку груш, причем сам юный футболист должен был проходить с одной стороны препятствия, а мяч катился с другой. Снейп позволил ему остановиться лишь тогда, когда ноги Гарри начали своевольно сгибаться в коленках. — Я думаю, можно сделать перерыв, — после этих слов Снейп еще несколько минут внимательно смотрел на Гарри, а потом, потянувшись к своей сумке, извлек из ее глубин коробочку с сэндвичами. Когда преподаватель открыл свой ланчбокс, Поттер вспомнил, что с самого утра почти ничего не ел. А это не способствовало ощущению сытости, поэтому Гарри отвернулся от преподавателя и источника аппетитного аромата, стараясь отвлечь себя изучением окрашенного в зеленый цвет пола. Несмотря на попытки быть полностью поглощенным изучением, Поттер заметил, что в спортзале повисла абсолютная тишина. Ни тебе чавканья никакого, ничего. — Угощайтесь, мистер Поттер, — разорвал затянувшееся молчание Снейп. – Я не собираюсь есть в присутствии голодного человека, — добавил он спокойно. Гарри настороженно обернулся. — Но сэр, я не… — начал, было, бормотать он, но был прерван учителем: — Просто возьми этот чертов сэндвич и съешь его. Без обсуждений, — сорвался Снейп, подтолкнув к Поттеру еду. Гарри еще секунду сдерживался, пытаясь укротить бушующий в голове поток мыслей, а затем протянул руку и выбрал себе самый тонкий и маленький бутерброд – слишком велик был соблазн, чтобы выдумывать новые отговорки. Рот мгновенно наполнился слюной и Гарри поспешил несмело откусить краешек хлеба. Почувствовав вкус один раз, он не мог остановиться, пока не запихнул в себя весь сэндвич. Еда немного царапала горло отчего-то, но Гарри не обращал на это внимания. Где-то на краю сознания было очень стыдно, но Поттер решил, что и так уже потерял всякую гордость и схватил следующий протянутый Снейпом сэндвич. Гарри в замешательстве отступил назад, когда заметил, что лэнчбокс пуст – только крошки остались. Неужели это он сам все слопал?.. — И-извините, что съел всю вашу еду, — проговорил Гарри виновато. — Не смей извиняться за это. Я не был голоден в отличие от тебя, — сказал Снейп строго. Через минут десять Снейп потянул за ручку ведущей в коридор первого этажа школы №34 двери, но она не поддалась. Учитель естествознания попробовал еще раз, а потом еще, но все тщетно. — Не могу поверить, что этот… сторож закрыл нас здесь, — удрученно произнес Снейп. – Ну я же ему говорил, что мы будем тренироваться, — тихо прорычал он. Гарри не успел даже никак отреагировать, когда его учитель метнулся вниз по ступенькам. Поттер постоял так еще несколько секунд и решил последовать за Снейпом. Тот нашелся в каптерке класса естествознания, стоя у стола с телефонной трубкой в руках. — И трубку не берет, склерозник старый, — процедил Снейп, заметив в дверях Гарри. Первые полчаса преподаватель провел, снова и снова набирая номер и кладя трубку только для того, чтобы опять поднять и нажать на нужные кнопки. Гарри в это время молча стоял возле стены, наблюдая, как Снейп все больше и больше нервничает. Потом Северус внезапно бросил это дело и принялся мерить широкими шагами подвал, пиная все, что становилось на пути. Гарри старался не попадаться ему на глаза, забившись в дальний проход между партами. Спустя десять минут бешенства, Северус упал в свое кресло возле учительского стола и с непроницаемым выражением лица уставился на Гарри. Когда еще несколько минут проползли в абсолютной тишине, Гарри понял, что не выдерживает этого напряжения. Поэтому он собрал в кулак всю свою решительность, и спросил: — Сэр… э-э… вы… не могли бы рассказать мне о… моей маме? О, кто же тянул его за язык спрашивать именно это?! Глупый. Мгновение Снейп смотрел на него как-то утомленно, чуть приподняв бровь, но потом прикрыл глаза, помассировал виски и со вздохом обратился к Гарри: — Ладно, мистер Поттер. Гарри отогнал удивление и выжидающе уставился на преподавателя и тот неспешно начал тихий рассказ: — Я уже говорил вам, что мы с вашей матерью вместе получали высшее образование. Мы оба учились на факультете естествознания. Твоя мать, — Северус посмотрел Гарри прямо в глаза, — была удивительным человеком. Очень милой девушкой. Не всегда доброй, конечно, как и все мы, — Гарри с нескрываемым удивлением смотрел, как лицо Снейпа украсила легкая улыбка, а под нижними веками мелькнули едва уловимые морщинки. – Но она вносила необъяснимое тепло в жизни других людей. Мы подружились как-то сразу и… многие думали, что между нами что-то большее, а мы только удивлялись всеобщей глупости. Увидев выражение лица Гарри, учитель сказал: — Я много думал об этом в последнее время... Если спросите меня сейчас, любил ли я вашу мать, — Снейп сделал паузу, его глаза засветились как-то по-особенному, — я скажу «Да, любил». Но как именно – как сестру, подругу, или же как женщину… я затрудняюсь ответить. Гарри впитывал каждое слово учителя, словно губка воду, пытаясь запомнить каждую интонацию, каждый вздох, каждый взгляд. Потому что знал, что такие интимные монологи, тем более в жизни Северуса Снейпа встречаются примерно так же часто, как бриллианты в куче грязи у дороги. Тем более что сейчас этот драгоценный разговор дарился только ему, единственному в целом мире, только Гарри Джеймсу Поттеру, помешанному на футболе сироте с хулиганскими наклонностями и непреодолимой страстью к рисованию. — Что интересно, — продолжил Снейп, не прерывая зрительный контакт, — вы совсем не похожи на мать. Но глаза… у нее были такие же. — Правда? – переспросил Гарри, непроизвольно подавшись вперед. — Такое впечатление, будто вы не видели фотографий своей матери, — буркнул Снейп, возвратившись к амплуа ворчливого преподавателя. — Не видел, сэр. Похоже, Снейп был потрясен этой новостью, поскольку глаза его немного расширились, а рот приоткрылся. Затем он отвел глаза и, кажется, хотел что-то сказать, но тут в дверь постучались. На пороге стоял мистер Филч. Лицо его просто излучало чувства вины и страха одновременно. — Мистер Снейп, — проревел надтреснутым голосом завхоз. – Простите, я совсем запамятовал, что вы мне говорили! Моя кошка… — Мне наплевать на вашу кошку, мистер Филч, — заметил Снейп убийственным тоном. – Почему вы не отвечали на звонки?! Мы с мистером Поттером уже почти смирились, что нам придется ночевать в этой дыре! Ваша халатность отвратительна. Гарри сам себе не поверил, когда его проняло волной сочувствия к сторожу, на лысеющую голову которого сыпались обвинения. — Простите, мистер Снейп, — пробормотал Филч. – Я как раз обходил школьную территорию, когда из-за угла выбежала какая-то грязная псина и напала на мою Миссис Норрис. Она у меня уже старая, поэтому еле успела спастись на ограде. А тут объявился хозяин дворняги, и я должен был сказать ему пару слов, чтобы получше следил за своим животным… — Довольно, мистер Филч, — прервал его преподаватель естествознания. – У меня нет на это времени. Мистер Поттер, застегните куртку – на улице холодно, — его тон был ледяным. Будто нарочно, Снейп резко миновал сторожа, за руку утаскивая Гарри вон из школы.