Туманность Алдуина

Накрин пал. Посох Драконьего жреца установлен на постаменте, и пред Довакином разверзлись врата в Совнгард. Глубоко вздохнув, Драконорожденный сделал шаг… После короткого полета в удушающей тьме, знаменующего его полет с Нирна в Этериус, Довакин глубоко вдохнул и открыл глаза. Перед ним простирались бесконечные поляны и холмы Совнгарда. Повсюду расстилался молочно-белый туман, такой густой, что казалось, его можно было резать кинжалом. И со всех сторон, насколько это могли уловить уши Довакина, слышался истеричный смех и не мелодичное бряцанье на лютне. Подивился Довакин, испугался. Но делать нечего, нужно идти, чудище убивать. Не успел он и шага сделать, как вдруг услышал: - Пссст, мужик, купи мамонта? - А? – опешивший Довакин так и застыл на полушаге, не опустив на землю тяжелый даэдрический сапог. - Мамонта, говорю, купи, мужик, - настойчиво повторил кто-то. - Зачем? – наивно спросил Драконорожденный, встав на обе ноги и вглядываясь в соседние, особенно подозрительные кусты. - Мужик, ну купи, ну очень надо, – настаивал голос. – Купи мамонта, купи-купи, не пожалеешь! - Да куда я его дену-то? – неожиданность подобного предложения конкретно озадачила Довакина. - Мужик, ну купи, ну мне одной торговой операции до ста не хватает, а так хочется «Красноречие» качнуть! - Ну.… А за сколько дашь? – Довакин уже было потянулся к висевшему на поясе кошелю, специально против воров зачарованному, но кусты вдруг заходили ходуном, взвыли, весьма удачно копируя вой волчицы во время течки, и смолкли. Довакин для верности еще потыкал туда носком тяжелого даэдрического сапога, пожал плечами и пошел дальше, чудище бить, голову его поганую рубить. Шел он, шел, вдруг видит: сидит на камне шут молодой, в странной заморской шапке, с кроличьей шкурой на плече и через флейту туман густой-молочный вдувает. Подивился Довакин нравам нордским и осторожно подошел. - Долой косматого дурня! – неожиданно взвыл шут, оторвавшись от своей флейты и раскосыми глазами уставившись на Драконорожденного. – Алиса? – с маниакальным выражением лица вопросил вдруг. Потом поправился, головой тряхнул, зыркнул на Довакина уже прямыми глазами. – Не та опера, пардон. – Вскочил, начал землю перед остолбеневшим Довакином шагами мерить. – Погоди, погоди, я сам угадаю, - призадумался шут, пальцем в лоб себе ткнул. – Цири? Нет, нет. Чарльз Ли? Тоже нет. Принц-Полукровка? Точно! Уилл Тернер, сын Уильяма Тернера! Ха! И я повсюду промазал, верно? Хе, - шут внезапно обнял за плечи ошалевшего от такой фамильярности Довакина. – Я уже говорил тебе, что такое безумие? - Э-э-э, - первое, что пришло Довакину в голову. – А что у вас за места тут такие… накуренные? – припомнил слово, услышанное однажды от участника дымной вечеринки в каджитском шатре. - Ну дык, - заулыбался шут. – В эктоплазме уровень холестерина в сотню раз выше нормы, а Алдуин жрет, как не в себя. Вот и поволокло. Он Чихнет – мы радуемся. - А мне бы найти его, - осторожно поведал Довакин. – Голову его поганую срубить… - Долой косматого дурня! – снова рявкнул шут, после чего сделал полтора оборота вокруг своей оси и резво потрусил в туман. – За мной! – окликнуло все еще не пришедшего в себя Довакина из белого облака. И отправились они через весь Совнгард, чрез края его бескрайние, к Залу Доблести. И чем дальше они в края его удалялись, тем неадекватнее становилось вокруг: со всех сторон гремели песни (одна повествовала о рогатом козленочке и мстительной бабулечке, другая – о безвременно почившем старом воине со здоровенными амбициями), изредка над головами путников пролетали норды перелетные, ревели невидимые медведи и топали незаметные ежики, мимо вдруг деловито прошествовал куст… - Слыш, братец, а тебя чего не берет? – не сбавляя шага и даже не оборачиваясь, поинтересовался шут. - Редгард я. – Гордо ответствовал Довакин. – Соратник… - Сопротивляемость ядам? Тьфу, кака… Больше шут не проронил ни слова, лишь изредка подпевая какой-нибудь балладе, что раздавалась из соседних кустов. Долго ли, коротко ли, дошли он до Зала Доблести. Шут остановился у моста Китовой Кости, упер руки в бока и довольно произнес: -Лепота-а-а! Старого кальмара тебе? Момент… И, набрав в грудь побольше воздуха, шут во всю мочь своих легких завопил: - ГОРЫ-Ы-ЫНЫЧ! Снеся на бреющем полете несколько позвонков моста, и оставляя за собой шлейф пудры лунного сахара, перед Довакином приземлился «вырвиглазной» расцветки Алдуин. С его длинной, усеянной шипами с надетыми на них сладкими рулетами, шеи слез разукрашенный углем Ульфрик Буревестник и зачем-то напяливший черные хитиновые очки Галмар Каменный Кулак. - «Навуходоносор» пришвартовался! А Добби свободен! – счастливо объявил шут, после чего нырнул в кусты, только его и видели. Экипаж «Горыныча», весело скалясь, ступил на землю. - Ба! – еще пуще развеселился Ульфрик, заметив Довакина. – Тифозный кузнечик! Реванш взять пришел? - Чудище поганое бить! – с пафосом выдал Драконорожденный, выхватывая меч. - Зачем? – Хором спросили Ульфрик, Галмар и Алдуин. - Ну, как… Пророчество древнее, Клинки, Седобородые, Предназначение… - Да он упоротый, - пожал плечами Галмар. - Кодированный я, - обиженно прохныкал Довакин. - Пф, делов-то. А ты попробуй разок, втянешься! Хей, Гена, - кликнул Ульфрик Алдуина. – Ну-ка, дыхни! - Вен Мул Рик, - послушно выдал Алдуин, затем смирно уселся на задние лапы. - Умница! – Буревестник аж прослезился от умиления. – А ты, - обратился к Довакину, - вдыхай глубоко. И не таких… раскодировали… Довакин осторожно набрал полные пригоршни белого тумана, опасливо нюхнул. Туман был теплым и приятно, но незнакомо пах. Довакин вдохнул еще, поглубже…