Чужая душа - потемки

*** - Почему ты веришь?... убил больше всех... Ты не должен... - Он - предатель... Из-за него... воины погибли... - ... хотел убить тебя... я спас... ты же помнишь?... - Это он... Больше никто... Голоса, на разные лады повторявшие одно и то же, звучали в голове постоянно и мешали отвлечься и заснуть. Лофт был в состоянии между сном и бодрствованием, когда одновременно находишься в реальном мире и мире сновидений. Он был устал, измучен, измотан. Его тело горело от боли. Он мечтал провалиться в забытье, не думать и не чувствовать, уйти из этого мира на очень, очень долгое время. Лучше - навсегда. Но из голосов, всех до одного ввинчивающихся неприятными интонациями в мозг и сердце, выделялся один. Низкий, мягкий. Знакомый с самого рождения. Он принадлежал тому - Лофт не помнил, кому именно - тому, кто всегда защищал и оберегал его. Веселил. Иногда раздражал, но только наивностью, не злостью. Локи был бы рад уйти. Но... не мог. Ради этого голоса, этого человека стоило остаться. "Ради него стоило выжить", - думал он. - Ради него.., - его голос прошелестел еле слышно. - Локи?! Он очнулся! Очнулся!!! - нет, не этот голос, другой, неприятный теперь раздирал ему уши. Лофт зажмурился и попробовал отвернуться, но все тело отозвалось такой болью, что он едва не застонал в голос. "Нет, нельзя. Это не он, это другой. Нельзя." - Локи? Ты здесь? - еще один знакомый голос. Локи приоткрыл глаза, оберегая их от нестерпимо яркого света. Рядом с его кроватью стоял высокий грузный одноглазый мужчина. "Один. Это Один". - Я слушаю тебя, Один Всеотец, - голос Лофта звучал слабо, но твердо. Для этого ему потребовались мало не все силы и самообладание. - Локи... Фарбаутиссон. Ты признан виновным в том, что произошло четыре дня тому назад. Ты - предатель. Ты был в преступном сговоре с Фарбаути, повелителем ётунов. Тебя ждет суровое наказание, - Один возвышался над ним, недвижимый и неприступный, словно скала. И такой же безжалостный. - Я... - Твоя вина доказана, предатель. Тебе есть что сказать? - Нет. Мне нечего сказать тебе, Один Всеотец, - Лофт снова закрыл глаза. Перед тем, как провалиться в обморок от боли и унижения, он услышал последние слова Одина: - У тебя есть пять дней. После этого тебе будет вынесен приговор. Локи просыпался и снова засыпал, иногда он чувствовал себя лучше, иногда хуже. Он часто незаметно прикасался кончиками пальцев к ладони сиделки, которая постоянно была с ним, и восстанавливал свои силы за счет ее. Его рана быстро из-за этого затягивалась, к концу третьего дня от нее остался лишь маленький шрам размером с ноготь. На четвертый день его выпустили из лазарета, напомнив про оставшиеся дни. Локи медленно шел по коридору, оглядываясь на солнце, видное в окнах. Был уже закат, поэтому на пути у него все чаще встречались Асы и Асиньи, неспешно идущие в свои покои, и их слуги, торопящиеся приготовить ко сну своих повелителей. Видя его, слуги старались прошмыгнуть мимо так, чтобы он их не заметил, а боги высокомерно отворачивались, и в их глазах читалось отвращение. Но Локи это было безразлично. "Кто я для них? Враг. Убийца. Предатель. Кто они мне? Никто. Пусть они боятся меня, а не я - их. Но сейчас мне до них нет дела". Остановившись перед знакомыми дверьми, Лофт помедлил, взвешивая все аргументы "за" и "против", но потом лишь махнул рукой. "Сколько у меня там есть? Два дня? За меня ведь уже решили все, что можно. Только об одном они не догадываются, поэтому здесь все решу я". Он решительно постучал в дверь костяшками пальцев и прислушался. Ответом ему была тишина. "Не может ведь быть... Нет, нет! Нет!!!" Лофт, наплевав на все приличия, распахнул дверь и ворвался в комнату. На ложе с полузадернутым пологом лежал спящий Тор. На его лице еще были видны ссадины от ударов, а правая ладонь была туго перемотана чистой тканью. От удара двери об стену Тор зашевелился, а потом сел в постели, здоровой рукой протирая глаза. Он оглянулся и только тогда заметил Лофта. - Л-локи? - Тор с недоверием смотрел на неподвижную фигуру в дверях. - Это ты? Локи аккуратно закрыл дверь и приблизился к Тору. Осторожно присел на краешек постели и еле заметно кивнул, опустив глаза. - Ты... с тобой все в порядке? Меня не пускали к тебе, я сам был ранен, я слышал, говорили, что ты не выживешь.., - Тор придвинулся ближе к брату и хотел коснуться его плеча, но тот жестом остановил его. - Покажи рану. Все раны, - Локи говорил очень тихо, почти шептал. Тор послушно снял бинт с руки и перевернул ее ладонью вверх, показывая Лофту. На ладони чернела полузажившая дыра - чье-то копье пригвоздило руку Тора к стене, когда тот попытался метнуть молот в Фарбаути. Локи прикрыл глаза и сосредоточился. - Forsvinne! Маленькие золотые и зеленые искорки разом ужалили дрожащую от боли руку Тора, тот стиснул зубы и зашипел, но боль прошла так же быстро, как и появилась. Теперь на месте жуткой гноящейся дыры была едва заметная точка, напоминавшая о ранении. Лофт слабо улыбнулся: - Целители у нас так ничему и не научились, да? - Локи... Я знаю, я верю, что это не из-за тебя. Я знаю, кто нас предал! Я так счастлив, что ты жив, - Тор выдохнул и стиснул брата в объятиях. Тот осторожно обнял его и прошептал на ухо: - Пока ты жив, буду жить и я. Помни это. - Что ты имеешь в виду? - Тор отстранился, но ладони брата из своей руки не выпустил. Локи грустно улыбнулся: - Ты ведь никогда не интересовался историей ётунов? Их характером? Их обычаями? Знаю, что не интересовался, - Лофт тихо засмеялся. - А мне пришлось. Ну, после того, как я узнал, кто я такой. Я перерыл всю библиотеку ради обрывочных сведений об этих... о нас. Я узнал много интересного: например, некоторые из нас владеют магией. Это редкость, но я не один. Или еще вот - ётуны вспыльчивы и агрессивны, нас нелегко усмирить, потому что мы очень сильны. Очень редко на свет появляется новый ётун, чаще всего он погибает. Ты ведь не знал всего этого, да? - Нет, я не... Я думал, что... - Ты думал, что мы - просто животные, да? - Локи проницательно посмотрел брату в глаза. - Ты отчасти прав, потому что убийство у нас - далеко не редкость. А еще месть. - Месть? - Да, месть. Ты знаешь, кто меня ранил? - Да... Фарбаути? Твой отец? - полуутвердительно спросил Тор. - Да. А ты знаешь почему? Потому что когда я родился, моя мать, Лавея, умерла. Из-за меня. - Погоди-погоди... Твой отец мстил тебе за то, что твоя мать умерла при родах? - Тор выглядел удивленным. - Но это же... Нечестно! Несправедливо! Ты ведь не виноват! - Стой. В этом заключается еще одна особенность турсов. Даже не одна, а две. Слабость родственных связей. - То есть твоему отцу ничего не стоило убить тебя, так? - Тор, замерев, слушал рассказ Лофта. - Так. Что он и попытался сделать. - А вторая? Какая вторая особенность? - Тор ждал ответа, но Локи почему-то не спешил говорить. Он лишь рассеянно скользил взглядом по стене и прикусил губу, да так сильно, что по подбородку скатилась капелька крови. - Эй, ты чего? - Тор протянул руку и стер пальцем кровь. Локи дернулся и замер, смотря в глаза брата. - Вторая - это способность ётуна любить. Даже не любить, а привязывать навсегда свою жизнь к жизни другого существа. Фарбаути любил мою мать, поэтому все остальные - и я, его сын, в том числе - для него являются никем. После смерти матери Фарбаути превратился в животное - у него больше нет возможности любить, только мстить и убивать. И пока он жив, он будет мстить. Мне, - Локи вглядывался в глаза Тора, словно силясь найти там что-то - может, ответ на давно мучивший его вопрос? - Локи, - Тор опустил глаза и замялся. - Что? - А ты... Ты уже нашел того, кого ты... Ну, ты понял, да? - Тор смущенно улыбнулся, не зная, можно ли спрашивать такое. - Если я чем-то тебя сейчас обидел, или такое мне знать нельзя, то я... - Дурачок, - Локи широко улыбнулся и стиснул ладонь Тора. - Тебе надо это знать! - Тор недоуменно поднял взгляд и невольно залюбовался улыбкой Лофта. "Я так люблю, когда он улыбается... Жаль, что улыбается он все реже". - Почему надо? - А ты не догадываешься? - Локи почему-то погрустнел и попытался выдернуть ладонь из руки Тора, но тот не пустил его и сел еще ближе, почти вплотную. - Я же о тебе говорил. Это ты - тот, без которого один ётун не сможет жить, - он тихо проговорил эту фразу и отвернулся, ожидая непонимания и насмешки, но...