Смена влияния

- Пора. Звук моего голоса пугающе громко раздается в ночной тишине лофта, и я тут же оборачиваюсь в сторону кровати, желая убедиться, что Джастин все еще спит. Мне необходимо побыть в одиночестве, чтобы сделать то, что задумано. Очень осторожно я вставляю ключ в замок потайного ящика, в котором хранятся книги и записи того времени, когда я был с Тони. И, конечно, моя плеть. Разом вспоминается наш разговор в тот день, когда Тони завязал на моей руке браслет-каури. - И как долго я должен носить его? Протяжно тяну голос, задавая свой саркастичный вопрос, словно я не заинтересован в ответе, но это не прокатывает с Тони. Стоит взглянуть на его лицо и становится ясно, что он видит меня насквозь. Он методично расправляет концы кожаной завязки, устанавливая узел ровно на моем пульсе. - До тех пор, пока ты не будешь готов. Я перевожу взгляд с браслета на Тони, а затем на Джесс и морщусь, глядя на их полные любовью лица, обращенные друг к другу. Исусе. Это путешествие в Мексику, отпуск по случаю моего завершения обучения у Тони, превратилось в эмоциональную фигню. Сглатываю комок в горле от непрошеных чувств, нахлынувших то ли от волнения, то ли от нервного ожидания. - И как я узнаю это? - Не волнуйся, мальчик, - голос Тони тоже звучит слишком хрипло, - ты поймешь, когда придет твое время. И он был прав. Я знаю, что сейчас то самое время. Пора отпустить прошлое. Все. В том числе и этот последний осязаемый символ времени, когда я принадлежал кому-то другому. Снимаю браслет и кладу его в ящик. Я закрываю одну дверь, чтобы суметь открыть другую. Дверь, ведущую к Джастину, который дает мне то, что нужно: возможность заботиться о нем без сожалений. Помимо других вещей. *** Следить за Джастином в Вавилоне было довольно легко. Я ведь был не единственным, кто заметил успехи моего мальчика. Большинство мужчин в клубе смотрят на него алчущим взглядом, слишком многие желают трахнуть его. Пришло время прекратить это дерьмо. Оттолкнувшись от стойки бара, я перехватил его по направлению к танцполу. Обхватив затылок рукой, я втягиваю Джастина в поцелуй "Привет-я-чертовски-сильно-хочу-трахнуть-тебя". В такой поцелуй. Пусть все засранцы, что пускали на него слюни, кончат, не снимая штанов. - За что? - Мне не нужно причин, чтобы целовать тебя, - я ухмыляюсь, потому что это правда. Понадобится меньше одного оргазма в эти выходные, прежде чем все будет подписано, запечатано и доставлено, - ты жалуешься? - Вовсе нет! - нагло улыбается в ответ Джастин, - просто не ожидал. - Угу! - я целую его снова. Просто касаюсь губами и направляю в сторону бара. - Хочешь пива? - Я думал, что мы воздержимся от алкоголя сегодня вечером, - его глаза испуганно смотрят на меня. Мой же член радостно отзывается на эти слова. Ведь они напоминают о том, какие у нас планы на эту ночь. И этого почти достаточно, чтобы развернуться от бара в сторону джипа, припаркованного у входа в клуб. - Одну бутылку пива на двоих - вот и все. Достаточно для одного танца. Я просовываю палец за пояс его брюк и обвожу им по краю пояса, пока он не откидывается спиной мне на грудь. Слушая, как Джастин беседует с Эмметом, я наслаждаюсь видом и ощущениями от прижатой к моему члену задницы. До тех пор, пока не встревает появившийся Майкл. - И что это было? Абсолютно невинно выгибаю брови. - Это ты о чем? - Там, - Майкл нетерпеливо машет в сторону танцпола. - Я разочарован, Майки, - ухмыляюсь уже открыто, - даже ты должен знать как выглядит поцелуй. - Поцелуй? - возмущенно смотрит он, словно у меня выросло две головы. - Это выглядело так, словно ты пытался съесть его. - Я сделал все так, как я обычно делаю, когда мы собираемся домой. - Домой? Когда? - его рот так смешно хлопает, пока Майкл обретает вновь дар речи. - Чудо-мальчик живет с Ма. Я отхлебываю пива из бутылки и отдаю в руки Джастину. - Что, черт возьми, происходит, Брайан? Как только Джастин допивает последний глоток, я, игнорируя вопросы Майкла, кладу руки на плечи Джастина и направляю его прочь от бара. - Пока, Майки. Что-то грядет! *** Наши танцы - это всегда прелюдия к сексу. Только сегодня все иначе. Потому что на этот раз мы оба знаем, что сегодня нас ждет больше чем просто минет в задних комнатах или трах до беспамятства в алкогольном угаре. И меня почему-то сегодня занимает мысль, замечают ли окружающие искры, проскакивающие между нами. Подозревают ли они, что Джастин и я покинем Вавилон такими же трезвыми, как и пришли сюда. Чтобы вернуться в лофт, домой... а затем... затем... пусть даже предчувствие оправдается лишь наполовину, это будет самый захватывающий секс, что когда-либо видел Питтсбург. Мы сливаемся в единый организм, двигающийся в такт музыке, которая вибрирует сквозь наши тела. Медленные, чувственные касания нашей возбужденной до предела плотью, потираясь пахом друг об друга. И все это возбуждает меня сильнее и глубже, и мы качаемся оба, на едва видимой грани, что всегда чувствовалась. С самой первой ночи. Джастин мой. Этот день, блять, мой! И я его. Был даже до того, как признал его, принял его. Глядя в его глаза, вижу, как синяя радужка почти полностью закрылась чернотой зрачка, что всегда говорит мне, что Джастин готов к любому сексу, хоть на публике. - Домой, мой мальчик. И он облегченно стонет, выдавая свою нервозность. - Да. *** Мы, смеясь, на ощупь вваливаемся в лофт, и я тут же закрываю дверь, поставив ее на сигнализацию. А затем мы спешим в полумраке к лестнице, ведущей в спальню. Мы возбуждены, словно под кайфом, но мы, безусловно, на одной странице и точно знаем, куда мы идем. И это, определенно, что-то особенное. - Нет! - я хватаю руки Джастина, прежде, чем он начал раздеваться. - Позволь мне. - Брайан! - Джастин сгибает пальцы в беспомощном жесте и снова скулит: - Брайан, пожалуйста! Я лишь сильнее растягиваю удовольствие, раздевая его. Прикасаясь, лаская, и этим успокаивая его, медленно избавляя от каждого элемента одежды. - Джастин? Он смаргивает выступившие слезы, выразительно глядя на кожаные браслеты с длинными цепочками, что ждут его на кровати, и тут же всецело сосредотачивается на мне. - Время пришло. - Мой выход, - он кивает головой в сторону кровати. Джастин боится до усрачки, одновременно желая и нуждаясь. Как в нашу первую ночь. Но я вижу, как весь свой страх Джастин оставляет позади, и он готов шагнуть еще дальше сегодня ночью. - В центр кровати, лицом вниз. И, как только он выполняет мое указание, я снимаю рубашку одним движением и стягиваю джинсы вместе с бельем. Укладываюсь на него всем телом, придавив его бедра, и мой член удобно упирается в его задницу. И Джастин стонет. Пытается развести ноги и впустить меня. Молча умоляя трахнуть его. Я просовываю руку между нами, оглаживаю ягодицы и ощутимо шлепаю по бедру ладонью. - Стоп, Джастин. Он громко вздыхает, его тело вздрагивает подо мной и тут же затихает. - О боже! Я захватываю его руки и завожу вверх с намерением надеть манжеты. - Готов? - Да, - он напрягается подо мной, двигается в поисках лучшей опоры, - черт, да! Но когда я застегиваю манжеты, я вижу как на коже рук Джастина проступают мурашки. Исусе! Плотные кожаные манжеты, надёжно обхватывающие запястья Джастина, кажутся еще чернее на фоне его белоснежной кожи. Только глядя на Джастина, прикованного к моей кровати наручниками, я готов кончить. Я хочу его трахнуть. Поднять вверх его задницу, раскрыть ее и войти. А затем входить в нее снова и снова, до тех пор, пока из ощущений Джастина не останется ничего, кроме моего члена. На выдохе выдаю: "Джастин", и, медленно надавливая на кожу рук и спины ладонями, царапая ногтями, веду вниз. Наблюдая, как из-под моих рук на его белоснежной коже выступают розовые полосы, отмечая каждый миллиметр, что я прошел. А затем плотина, сдерживающая меня, рушится, и я набрасываюсь на его тело, кусая, вылизывая и присасываясь. Атакуя идеально чистый холст и оставляя СВОЙ след. Ощупывая, пробуя на вкус, пока Джастин стонет грубым гортанным стоном. Реальность ускользает от нас. Есть только эти хлопковые простыни, на которые льется пот и слюна, и даже воздух становится плотным от происходящего. - Брайан, пожалуйста! Это первая трещина в нашем замкнутом мирке, что просачивается к нам, заявляя: Джастин сильный, независимый и он ничего не боится. Но когда мои пальцы и язык танцуют танец у его отверстия, когда успокаивающее прикосновение хлопка простыней сменяется сомкнувшимся вокруг его члена ограничителем, его смелость рушится. Джастин открывает мне свою уязвимость. И это то, чего я хочу. Я хочу видеть такого Джастина, которого никто не увидит. Потому что он чертовски уверен, что получил кусочек меня, точно зная, что об этом куске мало кто даже догадывается.