Бонус

Сегодня был праздник. Не то чтобы официальный или особо долгожданный, скорее уж просто удобный для всех Иных: люди праздновали всемирный День магии и волшебства. Дозорные называли его Днем сбора бонуса, потому как это был единственный день, когда Инквизиция позволяла использовать бытовую магию на глазах у толп народа и при этом смотрела сквозь пальцы на мелкие нарушения в виде подпитки сил как Темными, так и Светлыми магами. Хеллоуин в России как-то не прижился, а вот День бонуса — очень даже. По этому поводу в офисе Ночного Дозора сначала был небольшой банкет, приготовленный наскоро и наскоро же употребленный, к безмерной радости всего коллектива, затем дозорных в спешном порядке отправили на дежурство, а остальных работников — по домам. Всем было ясно, что этим вечером домой никто добровольно не пойдет, ведь куда интереснее бродить по улицам, отыскивая людские массы и запасаясь за их счет хорошими эмоциями и силой. Амулеты, кстати, в этот день легко заряжаются, и даже без особых затрат для людей, слишком сильно те переполнены эмоциями и восторгами. У Антона этот вечер выдался свободным, и хотя Высшему магу такая подпитка силы не особо нужна, он все-таки решил последовать примеру коллег и немного побродить по улицам, просто чтобы ощутить дух праздника и немного развеяться. Когда стемнело, он решил зайти в один из маркетов, чтобы в тепле и уюте понаблюдать за людьми. А заодно и вспомнить, что совсем недавно сам был из их числа. Народ толпился, оживленно переговаривался, в дальнем углу кто-то ссорился — полный спектр эмоций, бери и впитывай. И тут Антона будто кто в спину толкнул: его явно, не скрываясь, изучали сквозь Сумрак — пристально и въедливо. И сила сканирования была такой мощной, что угадать наблюдателя не составило особого труда. Знакомой была сила, ой, какой знакомой. Интересно, что здесь забыл Завулон? Антон неторопливо обернулся. Так и есть: стоит у одного из прилавков, вертит в руках яркую упаковку с печеньем и вроде как вчитывается в этикетку, только вот поток силы направлен на него, Антона. Городецкий поймал себя на желании грубо перекрыть этот поток, развернуться и уйти. Но досадить шефу конкурирующего Дозора можно ведь и другим способом, верно? И при этом получить массу удовольствия. Антон обворожительно улыбнулся и помахал Завулону рукой, будто только и мечтал как столкнуться с ним. Расчет оказался верным: Завулон удивленно вскинул голову, с минуту, не моргая, смотрел, уже никак не проявляя активности в Сумраке, затем доброжелательно кивнул и двинулся навстречу. — Ночной Дозор бдит? — спросил он. — Может и бдит, а я вот отдыхаю. — И совершенно случайно оказался здесь? — съехидничал Завулон. За его спиной прямо в воздухе висела магазинная продуктовая корзина, наполненная доверху коробками и упаковками и чутко реагирующая на каждое его движение. Как только Завулон брал что-то с полки, корзина подплывала, подставляла свободный бок и с радостью принимала все в свои недра. Антон, продолжая улыбаться, развел руками, дескать, как ты догадался? Губы Завулона дрогнули в ответ, искривляясь в неком подобии доброжелательности. Городецкий, продолжая играть свою роль, на показ заозирался и удивленно спросил: — Ты не демонстрируешь публике свои маленькие чудеса? — он кивнул на корзину, которая в этот момент трепетно поводила ручкой, словно нетерпеливый пес — хвостом. — Ни взрослым? Ни детям? В такой-то день? — А смысл? Мне хватает людского негатива у касс. — Глазам своим не верю: шеф Дневного Дозора и один, без свиты. — Так праздник же. Имею право. Разговор не клеился. Антон скучающе пронаблюдал, как очередные банки потонули в корзине, хотя казалось, что она итак набита доверху. — Столько продуктов? И кто все это будет есть? — спросил Антон, неторопливо прослеживая через Сумрак, как к Завулону ото всюду текут ниточки собираемой силы. — Да хоть бы ты, — предложил неожиданно Завулон, — Выглядишь так, будто ваших дозорных умышленно морят голодом. — Так работаем же, сутками, за твоими подчиненными — глаз да глаз. И тут у Антона, будто специально, предательски буркнул желудок. Он действительно сегодня не завтракал и не обедал, а банкет пришлось пропустить, помогал архивариусу активировать защиту на подвальных помещениях. — Оно и видно: круги под глазами, ребра не пересчет… — но тут Завулон ненадолго замолчал, его взгляд расфокусировался, он явно сейчас просматривал вероятностное поле и что-то ему там не нравилось. Затем он продолжил уже совсем другим тоном, серьезным, — Городецкий, я приглашаю тебя на ужин. Интересно проведем время… познавательно, — его глаза впились в лицо Антона. — Ты не можешь отказать в такой просьбе, Светлый. Антон удивленно моргнул, открыл было рот, чтобы именно что отказать, но Завулон его опередил: — Мне нужна твоя помощь, Городецкий. Будешь свидетелем если что. И гарантом. — Чего? — растерялся Антон, спешно прогладывая вероятностное поле в попытке понять, что так озадачило Завулона. Но все вроде было нормально, по крайней мере, у Антона впереди маячил вполне приятный вечер… который плавно менялся-перетекал… в некоторые проблемы. Пока еще незначительные. — Что случилось? — спросил он. — Пустяки, — отмахнулся Завулон, вновь становясь беззаботным и улыбчивым. — Как только я пригласил тебя в гости, вероятности выправились. — Значит… ты зовешь меня в качестве телохранителя?.. — Ну зачем же? — его глаза лучились ехидством, но в этот раз каким-то мягким и приветливым. Если ехидство, конечно, может быть приветливым. — Просто в качестве гостя. Ну и может зрителя. Ты ведь уже с месяц как совсем заскучал, верно, Антош? Городецкий благоразумно проглотил это самое фамильярное «Антош», всецело сосредоточившись на своих ощущениях: вроде бы интуиция не трезвонила о нависшей угрозе, на душе было безмятежно и приятно. Действительно, почему бы не воспользоваться предложением? Коротать вечер в одиночестве не хотелось, Завулон не каждый день зовет на ужин, и не всегда предоставляется возможность поизучать персонального врага в приватной обстановке. Может и разговорить удастся… — Я весь вечер буду служить объектом для насмешек и розыгрышей твоей многочисленной свиты? — кинул он пробный камень. Если на ужине будет не больше двух-трех ведьмочек и ведьмаков — принять предложение стоило. — А зачем нам свита? — почти натурально изумился Завулон. — Ты и я, да жаркое, которое берусь приготовить сам. Антон хихикнул. Ему чуть ли ни свидание назначают. — А свидетелем чего же я буду в таком случае? Пригоревшего мяса? — Надеюсь, что свидетельствовать тебе придется исключительно о моих кулинарных талантах. Завулон опять посерьезнел и потащил Городецкого к кассе, оплачивать свои покупки. Антон тщетно пытался воззвать к своему благоразумию. Но отказывать Завулону в просьбе почему-то не хотелось. А желудок опять издал отчаянную трель… *** Доехали они быстро. За рулем был Завулон, он вскользь пояснил, что шофера отпустил за ненадобностью. Антон подумал, что надобность как раз таки имелась, потому как Завулон гнал по городу на запредельной скорости, при этом почти не глядя на дорогу. Высшие маги, конечно же, могут управлять машиной и с закрытыми глазами, да заклинаниями расчищать себе путь на три перекрестка вперед, но Завулоново показное пренебрежение начинало раздражать. Вероятностное поле он все еще просчитывает что ли? И сосредоточен только на предстоящих неприятностях? Интересно, какие они будут, эти неприятности? Вполне могло оказаться так, что Антон станет свидетелем ДТП. Городецкого передернуло. Не хотелось бы. Из Темной охраны оказались только два молоденьких оборотня на нижних этажах элитной многоэтажки. А в квартире, действительно, ни души, Завулон не врал, обещая общение тет-а-тет. Он охотно шутил, перекраивая защитный магический купол, чтобы Антон мог беспрепятственно пройти в квартиру, ехидничал, но не зло, распаковывая продукты, и как-то слишком привычно отпускал колкости в адрес Гесера, пока Антон, предложивший свою помощь, с ненавистью пялился на две луковицы, которые предстояло нашинковать. Городецкий готовить не любил. И как-то не верил до конца, что Завулон действительно примется жарить мясо и резать овощи собственноручно. Магию применять тот отказался наотрез, аргументируя это тем, что еда должна быть сделана с усердием. То и дело Завулон зависал в собственных мыслях, все еще что-то просчитывая, предугадывая и иногда звоня кому-то, отдавая распоряжения удивительно короткими фразами. Так что на свидание это не тянуло никак. Начиная думать об этом вечере в шутливом ключе, Городецкий смаковал мысль, как примется острить на эту тему, когда беседовать им будет почти не о чем. Но вот теперь от шутливого настроя не осталось и следа: Завулон точно ожидает чего-то, и оно будет весьма неприятным. Антону как-то пришлось пережить пару дней вот в таком же волнительном и беспокойном состоянии, в ожидании неминуемого бедствия. И ощущения были не из приятных. Ему тогда просто повезло, что предчувствие сработало на рабочий момент с поимкой спятившего оборотня. И вот теперь он очень сочувствовал Завулону. Только вот никак не мог понять, каким боком замешан в этом сам. Завулон часто кому-то звонил. Произносил пару фраз и сразу нажимал на отбой. Антон был уверен, что весь диалог он ведет мысленно, так, чтобы Антон не мог его слышать. Зачем тогда он задействовал при этом телефон — не понятно. Из чистой вредности что ли? Антона так и подмывало тоже позвонить кому-то. Просто так, в отместку. Останавливало лишь то, что мысленно обмениваться информацией ему сегодня было не с кем. Луковицы шинковались неправильно: криво и косо, слишком толсто, а на глаза наворачивались слезы. Создавалось впечатление, что Завулон специально зачаровал их, желая ему отомстить. А мстить, по мнению Антона, нашлось бы за что. Зашкварчало мясо на сковороде, на такой же дорогой и выпендрежной, как и сам Завулон. Вообще обстановка в квартире была баснословно дорогой, хотя и подобрано все с умом. Даже ножи все заточены безмерно затратным по силе заклинанием, самообновляемым. Лезвия даже чуть светились от переизбытка магии. Устав наблюдать, как Антон мучает последнюю луковицу, Завулон отобрал нож и за несколько быстрых движений закончил работу. — Обрядовая магия, — обронил он, с неодобрением наблюдая, как Антон небрежно вертит в пальцах нож и часто моргает покрасневшими глазами. На его лице так и читалось: «Городецкий — сплошное недоразумение». Антон мысленно обиделся и непонимающе переспросил: — Что? — Заклинание постоянной активации ритуального подавления. Если оттяпаешь себе палец этим ножом, он назад не прирастет. — Они у тебя ритуальные что ли? — обомлел Антон, осторожно откладывая нож в сторону. Он, конечно же, слышал, что Завулон помешан на оружии и боевых амулетах, но чтобы на кухне держать ножи для ритуального жертвоприношения — это ж двинуться умом надо. — Безотказная вещь против нежити. Антон демонстративно огляделся, ехидно заметил: — А этот стол на самом деле — жертвенный алтарь? БУ? Или действующий? — Ага, по утрам на нем младенцев режу, — совершенно серьезно заверил Завулон, сосредоточенно переворачивая мясо на сковородке. — И готовишь из них жаркое. — Зачем? Так ем. Живыми и дергающимися. Антон неверяще уставился на него. Затем натянуто засмеялся. Достаточно было бросить один взгляд сквозь нижние слои Сумрака, чтобы убедиться, что эманаций смерти здесь нет и никогда не было. И квартира эта довольно новая, ну, по меркам тысячелетних магов. Не вся защита еще срослась со стенами и потолком. А еще в этом жилище очень сильно ощущалось ожидание. Вот как будто Завулон только тем и занимался, когда приходил домой — ждал, ждал, бесконечно на что-то надеялся… Кого? Зачем? Не понятно. — У тебя в защитном поле несколько заклинаний против ведьминских силков. Что, были прецеденты? — Ты еще не знаешь, сколько тут ловушек против Светлых боевиков. Помню, как-то Гесер в одной из них застрял… Ели они молча, сосредоточенно. Впрочем, Антону это не мешало наслаждаться вкусом. Поставив мясо в большом блюде на стол, Завулон еще и поджог его ненадолго, больше для визуального эффекта, но аромат при этом пошел такой, что Антон чуть слюной не подавился. Пили с тостами, но короткими, в пару слов — Завулон снова погрузился в свои размышления. — Рассказывай, — наконец не выдержав, потребовал Антон. Он думал, что Завулон опять примется отшучиваться, но тот, отставив фужер, охотно пояснил. — И ведь с утра еще ничто не предвещало. И в магазине том ты мне повстречался действительно случайно. — Внезапное предвиденье? — Если бы. Просто обострившееся чутье. Начать хотя бы с того, что еще в магазине я заметил, как часть моей силы резко куда-то ухнула, как позже выяснилось — подпитывая защитный контур квартиры. — Кто-то взламывал блокирующие заклинания? — Да не простым способом, а весьма затейливым. А потом у меня возникло опасение, что очень скоро мне придется доказывать свою непричастность к чему-то… чему-то весьма мерзкому. — Чудесная картинка вырисовывается. Поэтому я здесь? Чтобы доказывать твою невиновность? — Ты же у нас совестливый. Засвидетельствовать не откажешься. — Это еще вопрос, действительно ли игра ведется не тобой, и подстава спланирована не по твоей наводке. — А смысл? — удивился Завулон. — Зачем мне себя оговаривать? — Там, в маркете, ты меня не выслеживал? Завулон посмотрел на Антона честными-честными глазами, не поленившись изобразить вселенскую грусть по поводу тупоумия некоторых дозорных. — Признаю, свою выгоду решил не упускать. Как известно, в любой спорной ситуации задействуй Городецкого — и сразу появится шанс спутать карты противнику. — Очень смешно. — В каждой шутке доля, сам знаешь, чего. Я не понимаю, чем тебя ситуация-то не устраивает? Тебя кормят, поят, развлекают… — Баньку не истопили… — пробурчал Антон. Завулон непонимающе нахмурился. — В сказке ведьма Яга светлого молодца в баньке сначала должна была попарить, а потом уже съесть. Завулон захихикал. — Съешь тебя, как же, зубы обломаешь. Городецкий возмущенно зыркнул в ответ. Но не сбегать же на самом интересном месте? Вдруг получится распутать интересное дельце? Кто-то же натравил на Завулона киллера? Инквизиция развлекается? — И почему мы сейчас бездействуем? — Сейчас мы ждем. Потому что все, что можно было предпринять, уже сделано. И мы сидим и ждем. А заодно наслаждаемся чудесным вечером. — Угу. И сомнительно-приятным обществом друг друга. — Еще по бокальчику вот этого — и общество из сомнительно-приятного перерастет в притягательно-интригующее. — Лишь при условии, что в бутылке приворотное. Завулон опять хихикнул. — Организовать? Я мигом. — Нет! — поспешил отказаться Антон. — А зря. Было бы весело. — Угу, — вздохнул Антон. — Почему меня не оставляет ощущение, что я тут в качестве приманки? — Верно, — обрадовано подтвердил Завулон, опять подливая обоим вина. — Умнеешь прямо на глазах. Никак от меня интеллектом заразился. Городецкий, вся прелесть ситуации в том, что раз уж я втянул тебя в это, то стоило как-то переиграть сложившиеся обстоятельства. Злоумышленник теперь явно в курсе, что мое планируемое одиночное бдение сорвалось. И если он решит, что жертвой лучше сделать тебя, то я ему поаплодирую. Действительно, Гесер перевернет Сумрак, но не позволит убийце уйти безнаказанным. А так как на роль мнимого убийцы планируют именно меня… Антон судорожно сглотнул и с опаской глянул на нож под рукой Завулона. — Ничего себе свиданьице… А ты уверен, что тебе этого хочется? — Да я уже пару лет мечтаю придушить тебя голыми руками. Сколько раз ты мне дорогу перебегал? Сколько по твоей вине приходилось переигрывать, перестраивать мои планы? — Эмм… От любви до ненависти… от ненависти до любви, или нет? — Это ты сейчас пытаешься меня убедить, что внезапно воспылал ко мне симпатией? — Ты готовишь вкусно, — больше не в силах сохранять серьезное выражение лица, сказал Антон и глупо улыбнулся. Ситуация сильно смахивала на театральный фарс. — Если сильно постараться, то можно отыскать в твоем характере пару положительных моментов. — Ты еще скажи — светлых, — Завулон усмехнулся. — Так вся эта имитация романтической обстановки только чтобы обмануть наблюдающего? Ты уверен, что он не может нас подслушивать? А то ведь тогда весь твой план летит к Мерлиновой пробабушке. — Ну отчего ты каждый раз отказываешь мне в умении пользоваться ситуацией разнопланово? Такая недооценка моих умственных способностей может быть растолкована как оскорбление, учти, — деланно печально вздохнул Завулон. — Кто сказал, что наше общение нельзя трактовать как свидание? — Романтическое? — Приватно. Ненапряженно. И весьма увлекательно. Чем не романтика? — Ты еще забыл сказать, что при свечах, — Антон кивнул на единственный зачарованный магическим огнем светильник в углу. — А вот приятный полумрак, Антош, это скорее из числа оборонных предосторожностей. — Ну а ритуальные ножи на столе — исключительно для красоты обстановки? — Почти угадал, — глаза Завулона опасно сощурились. — Тогда почему ты их положил вне моей досягаемости? — Ты еще спроси, почему у меня такие большие зубы и лапы. — Угу. И раздвоенный хвост. Завулон очень нехорошо улыбнулся. — Нет, ты прав. Чего-то не хватает для остроты ощущений… — Завулон приподнялся и потянулся через стол к Антону, ухватил за галстук и дернул к себе, вынуждая приблизить лицо. Городецкий даже задохнулся от неожиданности. В мыслях мелькнуло, что Завулон сейчас действительно прирежет его. Приставит нож к горлу и… Но вместо этого Завулон его поцеловал: жестко, настойчиво и вызывающе агрессивно. Антон протестующее замычал и возмущенно вырвался. Садясь, чуть не промазал мимо стула и чудом не полетел на пол. — Для первого раза сойдет, — удовлетворенно кивнул Завулон, невозмутимо отпивая из своего бокала. — Да не дергайся ты, это для конспирации. — Я сейчас тоже для конспирации как… — Но-но, на нож чур не заглядываться! И стул поставь на место. Он не из осины сделан, а я не вампир. Кол меня не остановит. К тому же у тебя амулеты в карманах, лучше уж их задействуй. Я их чувствую, так что для меня ни разу не сюрприз. — А фризом получить не хочешь? — Ты всегда так агрессивен на свиданиях? — У нас не свидание. У нас… — Ну же, продолжай. Очень интересно. — У нас взаимовыгодное сотрудничество, — немного успокаиваясь, сказал Антон. — Ты же не рассчитываешь, что моя услуга наблюдателя тебе бесплатно обойдется? Ты будешь мне должен. — Да легко. Я согласен на ответное приглашение на ужин. Повисла тишина. — Ты пиццу не ешь. — Ну отчего же? Смотря в каком виде ты мне ее предложишь. — Завулон, ну хватит. Тебя совсем не волнует, что в любой момент могут нагрянуть убийцы или чего еще похуже? Твои шутки уже начинают утомлять… Но договорить Антону помешали. Звякнуло стекло и в комнату ворвалась темная фигура. Существо было ускоренно, перемещалось скачкообразно, кожистые крылья то проявлялись, то опять уходили в сумеречную субстанцию. — А вот и незваные гости пожаловали. Как раз вовремя. Ты, Городецкий, не вмешивайся. Просто сиди и наблюдай. Роль у тебя сегодня – статиста. Завулон неторопливо поднялся, пальцы незаметно скользнули к ножу. — На тебя поступил заказ, — голос существа был низким и скрежещущим, будто ржавым гвоздем по металлу. — Ты знаешь, что это значит. — Я уже и забыл, каково это пускать черную кровь. — Ты можешь перекинуться в сумеречную форму, так у тебя шансов будет больше. — Обойдусь. Они схлестнулись так быстро, что Антон даже сначала растерялся. Хотелось вмешаться и хоть как-то помочь, но противники наносили друг другу бесконечные удары, Сумрак на первом слое шел кругами от противоборства сил. Антон сжал в кулаке один из амулетов, решив активировать парализующее заклинание чудовищной силы, как только Завулон немного повернется и тварь окажется на линии удара. Но, похоже, Завулон справлялся и без Городецкого. Тварь немного замедлилась, оскалилась, возмущенно зашипела, а в следующее мгновение Завулон уже оказался у нее за спиной. Ухватил за крылья, резко дернул, выбивая кости из суставов, и тварь взвыла, чувствуя, как ломают ее крыло. Еще один удар — и тварь оказалась пришпиленной к бетонной стене ножом — тот вошел в горло по самую рукоятку. Тварь дернулась и обмякла. Антон мысленно охнул: это какой силы должен быть удар, чтобы металл, пусть и заговоренный, вогнать в бетонную стену? На полу растекалась кровь, действительно, черная. Завулон, с трудом переводя дыхание, обернулся. Подошел к столу, отпил вина, наколол на вилку кусок мяса, отправил в рот. Задумчиво разжевал. — В следующий раз надо будет добавить больше специй. — Это всё? — удивился Антон, наконец опомнившись. — Кто это? — У Темных свои пути в Сумраке, ты же знаешь. — Тварь мертва? — Вот еще. Именно этого и добивается затаившийся наблюдатель. — Кто-то еще есть? От двери в комнату раздались аплодисменты. Высокий худощавый маг вышагнул из Сумрака. — Завулон, ты не растерял сноровки. Но так даже лучше. Приветствую, Светлый. — Турляндский, ну что за дешевый спектакль? — сказал Завулон. — Извини, к столу не приглашаю. Не заслужил. — Ты подставил Тираспольский Дозор. Все сгинули. Все до одного. — Направь протест в Инквизицию, — равнодушно пожал плечами Завулон. — Нет. У меня есть кое-что поинтереснее, — и маг метнул в Завулона какой-то металлической штуковиной. Она серьезно фонила, выворачивая потоки силы в Сумраке чуть ли ни наизнанку. Завулон попытался увернуться, но не успел. Пошатнулся, будто разом ослабев. Когда Турляндский приблизился, они сцепились, но в этот раз противник побеждал. Антон раздавил в пальцах хрупкий шарик амулета, готовясь активировать силовой клинок. — Не вмешивайся, Светлый, — прохрипел Темный маг, — и тогда твоя смерть будет легкой. — Ты уверен, что со мной справишься? — удивился Антон. Все-таки как удобно, что пока никто не знал про его маленький секрет. Гесеру он рассказать не успел, а другим — не стал из предосторожности. Оба противника уже перекинулись в сумеречную форму и наносили друг другу повреждение за повреждением, несмотря на жесткую броню и обломанные когти. С каждой минутой Завулон слабел все больше. — Вот этот удар ему нанес ты, — выкрикнул Турляндский, рассекая мышцы на спине Завулона. — И этот — тоже, — хрустнули кости. Но тут же пришла очередь вскрикнуть от боли Турляндскому — ему располосовали грудь. — Все записывается на камеру, — решил схитрить Городецкий. И уточнил, — Дистанционно. Так что повесить убийство на меня или на Завулона не получится. — Нет, блокирующее поле… не позволит, — тяжело дыша, заверил маг. — Подтасовать улики будет сложно, — продолжил заговаривать зубы Антон. Он осторожно дотянулся до ножа, оставшегося на столе. Очень понадеялся, что в меткости ему повезет. — Ненавижу, — прорычал Турляндский, адресуя не понятно кому эту реплику. И когда уже Антон замахнулся для броска, Завулон все-таки проявил инициативу и подмял под себя противника в каком-то особо болезненном захвате. Турляндский захлебнулся собственным криком. — Наконец-то, — выдохнул Завулон, нанося удар ребром уже человеческой ладони (он легко сменил свой облик на обычный) в шею Турляндскому, отключая его, — выследили-таки источник подпитки артефакта. Антон, дай телефон. Городецкий повиновался, несколько досадуя, что так и не удалось вмешаться. Затем заклинанием связал Турляндского, все еще находящегося без сознания. — Хена, лови образ. Да, тот самый сигнал. Надеюсь, сами теперь справитесь? Ну и славно. Городецкий? Нет, не пострадал. Вполне себе жив. А мое состояние тебя, значит, не интересует? Да что ему сделается, твоему Городецкому? Всё, отбой. Антон вдруг осознал, что не на шутку испугался за Завулона. И теперь, когда все уладилось, он с любопытством разглядывал свои дрожащие ладони. Кто же знал, что все будет настолько серьезно? Он предложил свою помощь в исцелении ран, но Завулон отмахнулся, активируя один из своих браслетов, который оказался лечебным. Только вот вряд ли обезболивающее заклинание входило в тот комплекс, Завулон несколько раз скривился, потом побледнел и поспешно ухватился за стул. Пришлось насильно усадить его, проверить что у него там со спиной. В человеческом облике повреждения не казались такими же серьезными, как в сумеречном. Или в демонической ипостаси на нем все заживает, как на собаке? Завулон откровенно наслаждался ситуацией, позволяя ощупывать себя и сканировать свое состояние. — Ты еще подуй, поцелуй и скажи, что все до свадьбы заживет, — съязвил он, когда Антон, активируя силу, стал залечивать неглубокие ссадины от когтей твари. Антон хмыкнул. — Еще локоть, — сказал Завулон. Жалобные интонации явно были притворными. — Да здесь лишь царапина, — возмутился Городецкий. Завулон почти открыто насмехался над его заботой. — Ой, — снова сказал Завулон. — Где болит? — Там, — и повел плечом. Антон склонился, пытаясь разглядеть рану в прорехе порванной рубахи. — Ниже. Еще. Антон приблизился сильнее. И тут же оказался схвачен, дернут вниз и усажен Завулону на колени. — Что за?.. Завулон принялся его целовать, не позволяя отстраниться и хоть как-то перевести дыхание. — Мне положена компенсация. За моральный ущерб, — пояснил он, когда Антон все же вырвался. — А я тут причем? — Ты сочувствующая сторона. — Кому? — удивился Городецкий, впрочем не особо протестуя против поглаживаний по спине. — Мне сочувствующая, мне. Группе поддержки положено сочувствовать. Продолжим? — Ну, знаешь ли… Тут зазвонил мобильный Антона, и он встал, ловко увернулся от руки Завулона, пытавшейся его удержать. — Все нормально. Да, Хена. Так получилось, что я свидетель. Нет, в мои планы не входило. То есть совсем. Э-э-э, вроде бы. Разумеется, я завтра утром приеду подписать все бумаги, — он оторвался от трубки и сказал, — Завулон, Хена спрашивает, хватит ли у меня квалификации исцелить твои повреждения? — Скажи ему, что моей собственной квалификации будет достаточно. Городецкий помолчал, что-то выслушивая от Инквизитора, и нажал на отбой. — Вот же ж… — В чем дело, Городецкий? — Он знает. — Про что знает? Антон неопределенно повел рукой и так скривился, будто у него разом все зубы заныли. — Что с этими делать? — он кивнул на Турляндского и все еще пришпиленную к стене тварь. — Сейчас мои ребята подъедут, погрузим в машину, отвезем куда следует. — А главный заказчик, который подпитывал артефакт? Он же у тебя по идее должен был все силы отнять? — Должен был, — согласился Завулон. — только вот сочувствующий Светлый маг спутал все карты. А заказчиком в итоге окажется Арина, как подозреваю. Ты хоть сам заметил, как подпитывал меня энергией? — Это все хвост, — задумчиво обронил Антон. — Что? — удивился Завулон. — Чей хвост? Городецкий что-то усиленно просчитывал в линиях вероятностей. — Так как насчет ответного ужина? — усмехнулся Завулон. — Там и обсудим хвосты. — Посмотрим, — сказал Антон, — я же тебе сейчас тут больше не нужен? А то меня срочно вызывают. — Это не Гесер, — определил Завулон. Сумрак дрогнул, и оттуда высунулась тигриная лапа, поманила за собой Городецкого. Завулон удивленно моргнул. Потом даже протер глаза. Антон натянуто улыбнулся, извиняясь, и шагнул в Сумрак. — Я позвоню насчет ужина, — бросил он на прощание. И Завулон отчетливо разглядел у него полосатый хвост в момент перекидывания в сумеречную форму. — Тигр, — пробормотал Завулон. Тварь у стены пришла в себя и завозилась, пытаясь вырвать нож из горла. — Городецкий теперь исполняет обязанности сумеречного тигра что ли? — сказал Завулон твари. Та непонимающе зашипела. — Вот же хренов конспиратор! Кабы раньше знать… Перспектива с ужином теперь показалась Завулону еще более привлекательной…