Самый спокойный

Блондин смотрел в одну точку, не отрываясь, изредка переводя внимание на новую, будто бы пытаясь найти ответ в том кусочке, куда устремил свой застывший взгляд на этот раз. Вчера сразу после разговора с мечником он покинул корабль, отправляясь обратно к окраине городка, где была заинтересовавшая его тропа. Некоторое количество света доходило до неё, виднеясь сквозь ветки и густую крону плотно посаженных вдоль деревьев. Они цвели небольшими ярко-белыми цветами, которые, казалось, даже светились на фоне полумрака. Видимо, это они источали приятный, ненавязчивый аромат, так же успокаивающий, как и всё в этом месте. Санджи брёл загруженный, медленно шагая вперёд, но по мере поднятия в гору, тяжесть в голове ожидаемо начала отступать, как и случилось пару часов назад, когда он первый раз ступил на эту сушу. Тем не менее, в нём теплилось и покидать явно не торопилось чувство, будто идёт он на войну. Только вот на войну с самим собой, если точнее. И, пожалуй, именно оно заставило его прибавить скорости, когда подъём стал сильно ощутимым, чтобы быстрее оказаться на заманчивой вершине. Уже там кок тотчас приметил соблазнительное местечко, так и говорящее за себя, что для цели, с которой он пришёл, лучше ему не найти. Усаживаясь, отбросил потухшую сигарету, мгновенно выуживая следующую. Ему предстоит выкурить ещё немало за эту ночь. Нет, утро. Зарево уже заставило небо осветлить тон. Наконец, как следует устроившись, голубоглазый поднял голову, и грудная клетка непроизвольно выбила отравленный дымом воздух из лёгких резче, чем то необходимо. Свесив ноги, он расположился на краю острого обрыва, высота которого позволяла, если не ощутить, то хотя бы представить масштабы окружающего всё живое мира. Это было великолепно. Парень даже не сразу вспомнил про тлеющую сигарету в своих руках. Долго сидел, физически ощущая трепетную пустоту внутри, концентрируясь на том, как крепкий ветер играет с его расслабленными ногами, свободно свисающими над десятками метров высоты. На миг показалось, что воздушному вихрю ничего не стоит подхватить за собой обмякшее тело и вместе пуститься в полёт. Полотно водной глади уходило далеко вперёд — туда, где глаз уже не мог различить слабые очертания волн, и где линия горизонта практически слилась в лёгкой дымке, не давая понять, когда кончилось море и начались небеса. Что он здесь делал? Он не знал. Что происходит? Кажется, ему было всё равно. Просто хотелось сидеть, каждой клеточкой чувствуя эти постоянные порывы свежего ветра, вольно гуляющего на высоте, вдыхая утренний запах летнего острова. Только что поднялось солнце, первым делом осветив вершину с безмятежным поваром. Он даже не стал щуриться, отправляя взгляд прямо навстречу свету, уставившись до тех пор, пока глаза не резануло. В их путешествии всегда было так мало мирных дней, поэтому он по-настоящему ценил, что сейчас у него есть возможность вот так утихомирить бушующую от избытка событий душу и насладиться покоем и тишиной, иногда прерываемой криками птиц, громкими, но ничуть не раздражающими. Так он просидел несколько часов, полностью очистив все свои мысли, будто после медитации, и отправился обратно на корабль «обновлённый», но по пути его словно шарахнуло током — он забыл самое главное! Воспоминания ударили в голову резко и почти болезненно, хотя блондин мигом себя обуздал, возвращая контроль над эмоциями. Сейчас он внезапно понял, что все те размышления, мысли, которые он должен был по плану хорошенько обдумать, априори бесполезны. Они никогда не могли иметь смысла, потому что всё было решено и сказано ещё в тот роковой день, когда он осмелился раскрыть себя. Видимо, чтобы осознать это, необходимо было забраться наверх по странной тропинке, посидеть в слегка странном одиночестве на вершине странной горы, что росла на странно-затейливом островке. Длинноногий даже усмехнулся над тем, как глупо он умудрился почувствовать себя за какие-то считанные секунды. Но ему следовало поторопиться, ибо мугивары, в частности один, могут взбунтоваться, обнаружив от завтрака лишь его отсутствие. К тому же, давать повод — здесь уже другому члену команды — оспорить свою пунктуальность ему не хотелось. Спустя некоторое время камбуз уже был прибран, якорь поднят, и Мерри мчалась к новому острову. Оживление у неё на борту находилось в самом разгаре. Кто-то бегал, кто-то вопил, а кто-то храпел, развалившись в мандаринах, внося и свой вклад в общее звучание. Санджи курил на задней палубе, немного волнуясь, и готовился отправиться на разговор со старпомом, следя, как исчезает из виду полоска суши, сменяясь на бескрайнее море, как к нему сзади аккуратно приблизились. — Отдыхаете, кок-сан? — Робин мягко улыбнулась в ответ удивлённо обернувшемуся парню, вставая у перил рядом. Чуть опомнившись, он тоже улыбнулся, вновь обращая лицо в сторону уже скрывшегося острова. — Да, Робин-тян, — выкрутасничать совсем не хотелось, потому блондин просто ответил девушке. — Красивое место, не правда ли? — Вы же тоже ходили туда? — поинтересовался он, хотя звучало скорее, как утверждение, отводя руку так, чтобы дым шёл от темноволосого археолога. — Оно отлично успокаивает, — она тихонько засмеялась. — Недаром этот остров называют самым спокойным на Гранд Лайн. — В самом деле? — женщина слегка кивнула. — Он приносит мир в душу всем, кто вступает на его берег. Уставшие от напастей путники останавливаются там, чтобы обрести покой, словно это земной рай. — Какое необычное место, — повар хмыкнул, усмехаясь. — Действительно, успокаивает… — Всему виной редкое ископаемое, — Нико протянула голубоглазому небольшой молочно-белый камешек, чуть переливающийся перламутром, и он принял его, принимаясь вертеть в руке, рассматривая со всех сторон. — Жители острова верят, что оно способно вытягивать негативные эмоции… — кок поднял глаза на проницательную брюнетку. — Это подарок, — девушка ещё раз загадочно улыбнулась, не спеша покидая заднюю палубу и оставляя светловолосого мужчину, который ещё долго изучал приятный на вид предмет. Невольно ему подумалось, что с этим маленьким кусочком «самого спокойного острова» он, воистину, ощущал себя более уверенно и уравновешенно. Убрав причудливый камень во внутренний карман пиджака, тот, что напротив сердца, он постарался собраться с мыслями, двинувшись по направлению к крыше камбуза. Что мечник располагался именно там, узнать было несложно, ибо громкое сопение было слышно отовсюду. Так шумно спать он мог себе позволить только в полной безопасности, но какие конкретно были критерии не ясно, ведь любое неосторожное присутствие вблизи мандариновых деревьев, и место становится, наверное, самым опасным на корабле. После женской каюты. Но сознание быстро опустело, стоило чужому лицу попасть в поле зрения. Несмотря на то, что Ророноа спал крепко, это не помешало ему открыть один глаз, когда голубоглазый встал перед ним. Заметив, что на него обратили внимание, пират опустился рядом, смотря на соратника немного опешившим от странноватой ситуации взглядом и ругаясь на все приемлемые мысли, что как крысы сбежали с тонущего судна. Тем временем фехтовальщик поднял и второе веко, выжидающе глядя в ответ. — Дерьмо! — закрыв глаза, с чувством бросил Санджи, осклабившись в улыбке до ушей, и это настолько удивило зелёноволосого, что он вдруг спросил: — Это значит «да»? — кок перестал улыбаться, снова посмотрев на собеседника, чуть помедлил. — Да, Маримо, «да», — покивав, он порывисто дёрнулся вперёд, небрежно чмокая Зоро в сухие и сомкнутые губы, да тут же встал, намереваясь незамедлительно ретироваться. — И это всё, на что ты способен?! — блондин обернулся, чётко отследив во фразе оскорбление, но, кажется, не заметив немного наигранных ноток в чужом голосе. — Я не этого ждал так долго, Бровастый. — Ах ты!.. Чёрт! — его схватили за ногу, опрокидывая, но он неосознанно отомстил, в падении больно приходясь локтем в солнечное сплетение смуглому парню. Тот чуть скривился, возвращая себе прежнюю маску, пока повар не успел поднять голову. — Газон, ты нормальный?! — Не совсем, раз собираюсь делать это с тобой, — с этими словами он коснулся чужого рта уже так, как изначально желал, раздвигая губы и проникая внутрь, но не глубоко, пытаясь сначала распробовать, познать, что вообще из себя представляет поцелуй с тощей Завитушкой. Получилось очень мягко и приятно, плюс последний действовал осторожно, даже как-то недоверчиво, но потом расслабился, позволяя мечнику больше. Что было опрометчиво, ибо тот воспринял это, как зелёный свет абсолютно ко всем развилкам от происходящего сейчас. А развилка от него шла лишь одна. — Притормози! Совсем с катушек слетел? — зашевелился парень, вытаскивая загребущие руки из-под своей одежды и всё-таки поднимаясь, наконец, когда из кармана выпал приобретённый камешек. Он не долетел до деревянной крыши — старпом поймал его налету. — Что это? — заинтересовавшись, проигнорировал упрёки длинноногого он. — Считай, что это нечто, которое выбивает дурь из моей головы, — тихо отозвался Санджи, выхватывая из рук предмет и невозмутимо возвращая обратно в пиджак. Ророноа молча проследил за этим и тем, как после тот неторопливо выудил сигарету, прикуривая. Внезапно вновь открыто улыбаясь, отвесил игривый поклон, поворачиваясь спиной и салютуя, перед тем, как спрыгнуть с камбуза. Сегодня был самый спокойный день.