Воробушек

Осенний дождь мелкой дробью бил по плечам и спине. По лицу медленно стекали капли, заливаясь за ворот рубашки и вызывая толпы мурашек. Одежда стала липнуть к телу. Туфли покрылись мелкими, коричневыми пятнами. Ветер приятно холодил тело, пронизывая насквозь. Словно проходил через меня. Я выкуривал сигарету за сигаретой. В ожидании. Чего, собственно, я ждал, непонятно. Видимо, этого дождя. Стоя над пропастью, у открытых дверей автомобиля, из которого доносился мелодичный, приятный звук старой немецкой песенки. Ее напевала мне мама перед сном. Воспоминания ударной волной прошивали мозг. Рассвет. Измятая постель, ворохом лежащие простыни на полу. Одежда, разбросанная по комнате. Комната. Наша с тобой. Совместная. Как и все остальное, что было в этот короткий промежуток безудержного и страстного мгновения. Томного, мягкого, ласкового, как ты сам. Старый граммофон, на котором ты слушал свои заезженные со временем пластинки и подпевал тихим, волнующим кровь голосом. Твоя улыбка. Яркая, сбивающая с толку, даже в самые серьезные моменты. Серые глаза, взгляд которых проникал в самые потаенные уголки души. Черные волосы, россыпью лежащие на хрупких юношеских плечах. Ты собирал их в хвост. Спросонья всегда потрепанный, нахохлившийся, словно воробушек, ты сидел у края кровати, завернутый в одеяло. Борясь с самим с собой. Стоит ли опустить босую ногу на пол или подождать? «Зябко» - твое любимое слово. В такие моменты я усаживался рядом и запускал холодные руки под твою мнимую защиту, и сразу видел твое недовольное лицо. После слышал пару ругательств, и снова лицезрел твою нежную улыбку. Ты раскрывался и обнимал одеялом, позволяя подобраться к тебе поближе. Ощущать твой теплый молочный запах. Я любил гладить подушечками пальцев твою мягкую бархатную кожу, очень чувствительную. Когда я приближался к самым интимным уголкам твоего тела, ты закусывал нижнюю губу и тихо поскуливал, боясь сорваться и закричать. Если я сильно давил на нежные участки, они сразу краснели, а после оставались синяки, которые ты прятал под темной мешковатой одеждой. Ты не умел долго обижаться. Но истерил знатно. Это, черт возьми, меня притягивало. Ты умел заводить с полуоборота своей вертлявой задницей и тонкими запястьями. Знал, как я люблю. Не смогу забыть вкус губ, пропитанных клубничным вареньем. Сладкоежка. Мысленные потоки захлестывали мою голову, как тот самый дождь, который неистово хлестал меня по плечам. На самом деле, на душе стало еще поганее, чем было до. Музыка, доносящаяся из автомобиля, ушла на второй план и играла как бы фоном. Ее совсем не слышно. Надежда все еще теплится у меня в душе, и я не могу сказать, что хочу порвать с этим навсегда. Но обстоятельства дают мне совсем не широкий выбор. Здесь есть только одно: я должен отпустить тебя. Отпустить тебя ради тебя, ради твоего же блага. Ох, как же эфемерно звучит. Отпустить во благо тебе, страдая собственным рассудком. Я тихо выдохнул и открыл глаза. Люблю пейзажи. Сильные пейзажи. Я не очень эмоциональный человек и, по сути, редко придаю значение тому, что мне не нужно. Но сейчас, открыв глаза, я понимаю, что следует «смотреть» иначе. Аналитик из меня всегда был неплохой, но разобраться в себе – очень сложно, даже мне. Попытка продумать все возможные варианты событий провалилась. И что же делать? Ты сказал мне плыть по течению, сказал мне идти своей дорогой, если это нужно. Если это необходимо. Ты сам отпустил меня. Не дав мне точку опоры, вообще. Мой маленький эгоист. Возможно, таким образом ты просто попытался уйти от насущной проблемы. Спихнув ее себе на плечи и давая свободу мне. Только кто сказал, что я хочу этого? Сильная зависимость, скорее на молекулярном уровне, даже в сравнение не идет с тем, что можно сказать о наших отношениях. Все не так просто как кажется. Единение душ человеческих напоминает игру в кошки-мышки. Но только мало кто знает, что победить в этой игре нельзя. Можно только сыграть партию и выйти на финиш совместными усилиями. Понимая, что суть не в игре, а в ее результате, в том, что вы получите и обретете на выходе. Наши отношения настолько простые в нашем понимании, хотя со стороны может показаться совсем иначе. Мы живем с тобой по своим внутренним уставам, которые настолько похожи, но так разнятся с общепринятыми, что становится страшно, а нормально ли все это? Ты всегда мне говорил, что да, что нормальность – понятие оценочное. Ты готов был плевать в лицо всем, кто подумает иначе, даже не пытаясь доказать что-то людям, ибо это не их дело. И самое интересное, что я был согласен с тобой. Ты – мое солнце, которое греет меня до сих пор. Дождь никогда не будет помехой этому теплу внутри меня. Только вот запас этой энергии во мне настолько мал, что я начинаю сходить с ума. Я отошел от машины уже на достаточно длинное расстояние, пешая прогулка, сквозь ощутимый ветер, не сильно способствовала моему физическому успокоению. Хотя для меня это всегда было важным. И ты знаешь это. Я не знаю, откуда в тебе такие таланты, но ты всегда знал, что сделать, чтобы успокоить меня, взбодрить, вывести из любого стрессового для меня состояния. Причем настолько мастерски, как тот скульптор, что сам лепил меня и знает все нюансы моей души. Это странно и страшно одновременно. Мне хватало одного кроткого взгляда серых глаз, который сразу давал мне понять, что все хорошо. Все хорошо и по-другому быть не может. И меня отпускало, причем моментально. Как будто какой-то клубок распускался у меня в груди… Твое заявление выбило меня из колеи. Ты просто сказал, что уезжаешь. Собрал свои вещи и уехал. Просто не объяснил мне никаких причин. Это действительно напугало меня. Возможно, мне стоило больше уделять тебе внимания, может я бы точнее тебя понял, понял твои мотивы более четко. В данный момент мы имеем лишь проблему. И я не просто так мокну здесь, от нечего делать. Это помогает мне думать. Думать о том, что делать дальше. Дождь смывает множество обид, смывает настолько качественно, что хочется в нем растворится…но, увы, этого сделать невозможно…а так хотелось бы… Лишь одно мне стало понятно – ты боишься, боишься потерять меня, боишься настолько, что отпустил сам, чтобы я не ушел. Эта мысль заставила меня улыбнуться. Я невольно приложил руку к лицу и прикрыл глаза. Это очень сильное чувство. Понимание слегка отрезвило меня. Я решил найти тебя. Добрел до авто. Достал из промокших брюк мобильник, усмехнулся своей беспечности, завел мотор и поехал домой. Приняв душ, я долго бродил по квартире, обзванивая знакомых и не очень, которые так или иначе могли тебя видеть. После полуторачасовой болтовни, что мне не свойственно, я узнал, в каком городе ты находишься, а еще через час - твой адрес. Недолго думая, побросал необходимые вещи в сумку и отправился в путь. Уже на месте я снял номер в недорогой гостинице и сразу отправился на твои поиски. Ты жил в старом, ветхом, обшарпанном общежитии. Косые деревянные окна, кирпичные стены, изрисованные граффити, настежь открытая дверь подъезда - типичный притон, в котором ширяются наркоманы, обитают дешевые шлюхи и находят смерть суицидники. Солнце уже давно зашло. В дом стал стекаться народ: по одному, группами. Хохочущие, изрядно подвыпившие молодые люди, изрыгающие тонны ненормативной лексики, шатаясь, растворялись в дверях. Фонарь не светил, лампа в подъезде была разбита. Я наощупь добрел до второго этажа (благо, ты «жил» там), увидел тусклый свет в конце коридора, ускорил шаг. Комната была переполнена разным контингентом, дым от различных курительных смесей стоял под потолком, громко играла музыка. Тебя я нашел сидящим в углу. Твой расфокусированный взгляд, синяки под глазами, лицо, словно обтянутое кожей рассказали все, прежде чем твоя пьяная, блаженная улыбка произнесла: - Ты моя фея? Пришла за мной? А я ждал. Ты захихикал и спрятал лицо под своими ладошками. От этого зрелища все нутро скрутилось. Я взял тебя на руки, как ребенка, и вынес из этого грязного обиталища. Ты обнял меня, уткнулся холодным носом в шею и засопел...