So close no matter how far Couldnʼt be much more from the heart Forever trusting who we are And nothing else matters Never opened myself this way Life is ours, we live it our way All these words I donʼt just say And nothing else matters
Стоянка напротив больницы озарилась красно-синими огнями от полицейских сирен. Из окон больницы виднелись лица заинтересованных зевак, но никто по сути не знал, по какой причине собралось столько копов. Для Шеппарда же время тянулось мучительно долго: с одной стороны вопросы от персонала и пациентов, на которые врач просто не мог ответить, так как федералы запретили любую огласку, а с другой — пропажа Кастиэля. Мужчина ценил Новака и как специалиста, и как просто хорошего человека с открытой душой. И что самое главное — Шеппард совершенно отказывался верить в то, что Кастиэль преступник. — Ну что, он не объявился? — Ульямс был все так же холоден. Не удивительно, это очередное дело, и агент не обязан сочувствовать его участникам, а тем более преступникам. Но вот Шеппард не находил себе места. Прошло уже около пяти часов, о Кастиэле никаких новостей, а у Винчестера все так же отказывает печень — и в данной ситуации врач просто не мог оставаться черствым. — Нет… — врач устало вздохнул, — я не знаю, где он. Боюсь, он наделает глупостей.***
Кастиэль почувствовал холод, тело буквально оцепенело. Одежда измазалась в грязи и насквозь промокла — все это благодаря недавно прошедшему ливню. Парень машинально прижал коленки к груди, пытаясь хоть немного согреться. Он боялся открывать глаза, так как вновь мог увидеть Дина, точнее того монстра, в которого он превратился. Но где-то в глубине души Новак просто верил в то, что все это был сон, и стоит только открыть глаза и все — теплая постель, в объятьях Винчестера. Но этот зверский холод, который пробирал до костей, и заставлял тело дрожать, напоминал о том, что этот ужас далеко не сон, и это все происходит наяву. Парень безучастно плелся по уже опустевшей улице. Над городом нависла тишина, которая казалась какой-то зловещей. Мир будто затаился в ожидании чего-то ужасного, но Кастиэль старательно не замечал этого. Он вообще ничего не замечал, врач просто шел по дороге, не задумываясь, куда она ведет. Лишь бы не останавливаться, ведь мысли могут догнать. Вновь и вновь приходится испытывать весь тот ужас, боль и разочарование. Кастиэль больше не может, это был конец, та самая грань, которая стала, пожалуй, финальной чертой. Брюнет едва переставлял ноги, вот он просто рухнет на асфальт и не встанет, никогда. По крайней мере ему так хотелось. Он шел прямо посреди проезжей части и в тот момент, когда послышался шум приближающейся машины, Кастиэль обернулся, свет от фар резанул по глазам и врач зажмурился, не делая ни шагу в сторону. Он застыл в ожидании. Кастиэль погибал уже столько раз, но до сих пор так и не понял, что он чувствовал на последних секундах. Страх или облегчение? Может сейчас все будет иначе, «по-настоящему». Визг тормозов был оглушающим. Доля мгновения и Кастиэль почувствовал удар, заставивший парня повалиться на влажный от дождя капот, затем так же незамедлительно соскользнуть с него на асфальт. К счастью водитель смог свести удар к минимуму, отчего брюнет практически не пострадал, ну если не считать сам момент падения с машины. — Черт! — выругался мужчина, выскочив из машины. Кастиэль продолжал лежать, уткнувшись лбом в асфальт. Он едва держался в сознании, удар заметно подкосил и без того истощенного парня. — Ты что наделал?! — в панике прозвучал второй голос. — Я же… — растеряно тараторил первый мужчина, — я не знаю! — Ты чертов придурок! Послышались спешно приближающиеся шаги. Незнакомец застыл над брюнетом, оценивая последствия. Повисла секундная тишина. — Мы не можем оставить его тут, — он было протянул руку, чтоб нащупать пульс, но тут же одернул, услышав вдали какой-то шум. — Ник, это патрульные, — в панике закричал испуганный виновник аварии, — что делать?! Они… — Крис, заткнись и помоги мне, — он в спешке подхватил уже бессознательного брюнета под руки, — чего уставился, кретин?! Ну же, помоги мне! — второй взял врача за ноги, — Багажник! — прорычал Ник. В отличие от Ника, второй мужчина был очень растерян, что, собственно, и мешало общему процессу. Патрульная машина была уже слишком близко, и, судя по тому, что копы включили сирену, они заподозрили, что-то неладное. Даже в ночном полумраке, сквозь плотную завесу дождя, они смогли рассмотреть два силуэта, которые что-то пытались погрузить в машину. — Черт! — они буквально закинули Кастиэля в багажник, после чего Ник звонко захлопнул крышку, — удрать не успеем, придется действовать по ходу ситуации. Полицейские, убедившись в том, что погони не будет, припарковали машину у обочины. Их было двое, как успел заметить Ник, и они вооружены — что несомненно усложняло задачу. Патрульные вышли из автомобиля и медленно, держа одну руку на кобуре с пистолетом, направились к подозрительным мужчинам. Свет от полицейской сирены слепил от непривычки, отчего Крис, и без того напряженный, растерялся еще больше. Глядя только на его лицо, можно смело сказать — что этим двоим явно есть, что скрывать. Ник же был спокоен как удав. — Какие-то проблемы, офицеры? — невозмутимо спросил он. — Обычная проверка, — ответил один из полицейских. Атмосфера была пропитана мнимым спокойствием. Казалось, вот-вот один из них наброситься на другого. — А сирены для чего? — ухмыльнулся Ник. От этой ухмылки полицейский напрягся еще больше. — Формальность. Ваши документы, пожалуйста, — пока один из офицеров требовал документы, второй осматривал салон машины, медленно приближаясь к багажнику, отчего у Криса начинали сдавать нервы. — Откройте багажник. «Ну все» Единственная фраза, которая успела возникнуть в голове Криса перед тем, как он услышал выстрел. Он обернулся на звук и увидел, как окровавленное тело грузом заваливается на асфальт. Все происходило так быстро, что Крис уже успел забыть про офицера, стоящего рядом с ним. — Бросьте оружие! — полицейский взял Ника на прицел, тот в свою очередь прицелился в копа, — немедленно! — Крис поднял руки и медленно отошел в сторону, ведь он знал одну жуткую черту Ника — тот не знает пощады. Очередной выстрел и второй полицейский заваливается на асфальт, предварительно успевая выстрелить в воздух. Глядя на это последнее усилие, Ник лишь усмехнулся. Порой даже Крису становилось жутко от этого человека. Его хладнокровие пронзало насквозь, оставляя леденящий осадок. — Но только не нужно смотреть на меня своими щенячьими глазами, — Ник томно вздохнул, закатив глаза, Крис лишь поджал губы и отвел взгляд, — нам нужно от кое-чего избавиться. — Послушай… — начал Крис, но тут же был прерван. — Нужно было думать, когда сбивал его, а теперь… Я устал разгребать дерьмо за тобой. Разберись с ним сам, а я позабочусь о копах. Крис не так давно во все это ввязался, и то не по своему желанию. Обстоятельства заставили. У него была обычная жизнь: небольшая квартирка и золотистый ретривер, который постоянно встречал хозяина с не пыльной офисной работы, пока на этой проклятой работе его не подставили на очень крупную сумму. Именно это подтолкнуло мужчину связаться с не теми людьми, которые разобрались с долгом, но, разумеется, не просто так. Теперь он вынужден выполнять всякого рода поручения своего так называемого босса. К слову, вместо того, чтоб искать сейчас человека, на которого дал ориентировку босс, парень следует за полицейской машиной, в которой два трупа, не стоит забывать, что в его багажнике тоже труп. Это все уже не впервые, но привыкнуть невозможно. Это мерзко. Крис готов сделать что угодно лишь бы не видеть всего этого. Ужасно, что в багажнике всегда имеются пару лопат для таких вот случаев, и ими часто приходится пользоваться. Ужасно, что в лесу за городом уже есть место, на котором Крис бывает слишком часто, именно там для многих все заканчивается. Вот таких вот людей просто закапывают там, как ненужный мусор. В каком-то смысле Крис завидовал Нику, которому было просто плевать. Убил, убрал, забыл. Вот только Крис так не может, он помнит. Помнит лицо каждого несчастного, которого приходилось закапывать, иногда даже живьем. И вот снова. Кастиэль очнулся от того, что приложился головой обо что-то, судя по звуку, металлическое. Парень распахнул глаза, но темнота не развеялась, был слышен шум двигателя и пахло бензином. Когда до врача наконец-то дошло осознание ситуации, его охватила неистовая паника. Каждая неровность на асфальте откликалась для него болезненными ударами, а голова и без того раскалывалась в свете недавних событий. — Эй! — Кастиэль попытался сдвинуться с места, но пространство было чересчур ограниченным. Врач никогда не страдал клаустрофобией, но от мысли, что он находится в багажнике автомобиля было жутко. Становилось душно, воздух будто испарялся. Из последних сил Кастиэль уперся ногами в крышку багажника, пытаясь ее открыть, но та не поддавалась. Последнее надежда для врача — это отчаянно кричать, стучать, возможно, кто-нибудь услышит. Не так давно брюнет шел навстречу несущемуся на огромной скорости автомобилю, надеясь именно так поставить точку в своей, как ему казалось, бесполезной жизни, а теперь, вроде, вот он конец, но это слишком. Неизвестно, какую пытку приготовила для него судьба, перед тем как подарить такое долгожданное облегчение. — Выпустите! — после этого слова машина резко остановилась, отчего брюнета слегка занесло в сторону, а противный визг тормозов болезненно резанул слух. Кастиєль даже не успел ничего сообразить, как багажник распахнулся. Даже при желании брюнет не смог рассмотреть лицо человека, стоящего над ним. — Твою же… — выругался Крис, хватаясь за голову, — черт! Кастиэль продолжал пытаться сфокусировать взгляд, но это оказалось не так просто. Мало того, что брюнет ударился и немало времени был без сознания, так еще и на улице стояла ночь. Лишь где-то вдали виднелся тусклый свет от фонаря — но этого недостаточно. — Ты чего остановился, кретин? — рядом появился раздраженный Ник, которому, к слову, эта ситуация начинала действовать на нервы. Мужчина проследил за взглядом своего напарника, — твою мать! Он что, не сдох?! — Он не дышал! Я видел… Мне показалось… — Зря ты выжил, парень, — обратился Ник к Кастиэлю, который попытался предпринять попытку встать, — а куда ты собрался? — усмехнулся мужчина, придавливая врача обратно ко дну багажника, — нам нужно разобраться с этим… — он уже собрался было достать пистолет, как осекся, — а почему это нам? Пора самому научиться решать свои проблемы. Так что давай… Разберись с ним. Я пошел к машине, у меня еще двое таких же. Кастиэль наконец-то окончательно осознал происходящее. Затуманенный взгляд врача встретился с растерянным взглядом Криса, в руках которого уже возник пистолет. Брюнет машинально подался вперед, но тут же был остановлен ударом рукояткой пистолета. — Прости, ничего личного, приятель — он прицелился в бессознательного брюнета, поместив палец на спусковой крючок. Ник, ожидая, нетерпеливо стучал пальцами по рулю. И вот он долгожданный звук выстрела. Удовлетворенный услышанным, мужчина повернул ключ в замке зажигания и мотор машины взревел, пронзая ночную тишину.***
Шеппард был истощен. Он не спал уже более суток, и, вероятно, если бы подвернулась возможность, он бы не смог уснуть. А время все шло, и самое ужасное — оно было против Дина. Врач сидел у кровати Винчестера, уставившись на показатели на мониторах. Медик с огромным стажем просто продолжал надеяться на чудо. Но как показывает практика — чудеса случаются крайне редко. — Что будем делать? — послышался вопрос из-за спины, Шеппард даже не обернулся. — Что там с донором? — тихо спросил заведующий отделением, даже не надеясь услышать положительный ответ. — Полчаса назад случилась авария, парень уже не жилец, но в скорой поддерживают органы, — начал было говорить врач, как Шеппард тут же оживился, — но я не знаю, позволят ли родственники… Да и комиссия. Я не знаю, подойдет ли вообще печень. — Это уже что-то, понимаешь?! — мужчина подскочил на ноги, — когда привезут, проведите все необходимые анализы, с родственниками я сам поговорю. Шеппард, как и любой другой врач, ненавидел эту часть работы. Просить убитую горем мать о подобном. Это страшно. Каждый раз жутко смотреть таким людям в глаза, в один момент боль этого человека просто пронзает, прожигает насквозь, оставляя шрамы, один за другим. Многие думают, что со временем проще. Не правда, со временем только хуже, вся эта боль накапливается и становится невыносимо держать это в себе. И многие не выдерживают, а вот остальные должны спрятать чувства глубоко в себе, ведь именно сейчас на карту поставлена человеческая жизнь. Как бы ужасно это не звучало — одна жизнь взамен на одну смерть. — Миссис Денвер, — Шеппард тихо присел рядом с заплаканной женщиной, та даже не обратила внимание на врача. Она сидела молча, уставившись в одну точку на стене. Красные от слез глаза остекленели, — я вам очень сочувствую… — Не надо, — ее голос дрогнул, — не смейте говорить это! — глядя в ее глаза, Шеппард ненавидел себя. — Мне правда очень жаль… — он уже и не знал, что говорить. К такому нельзя подготовиться. Как можно утешить мать, которая только что потеряла своего единственного сына? — Вам жаль? — в ее глазах блестели слезы, — нет… Я вам не верю! Вы тут, чтоб просить о том, чтоб я не дала своему сыну никакого шанса, да?! — ее руки непроизвольно сжались в кулаки, — проваливайте отсюда! Я не позволю убить вам моего мальчика! — Шеппард застыл, наблюдая за женщиной, на которую накатила истерика, — я сказала убирайтесь! — она бросилась на доктора и попыталась ударить, но Шеппард просто прижал несчастную женщину к себе как можно крепче, — он жив… Слышите? — продолжала рыдать она, уткнувшись в плечо заведующего отделением, — мой мальчик все еще жив, я это чувствую… — Господи… — прошептал заведующий отделением. Женщина держала кисть сына в руках, прижав тыльную сторону ладони к своим губам. Она все еще с надеждой смотрела на побледневшее лицо своего сына. Она верила, что тот еще жив, и никто из отделения не решался сказать ей правду. Парень мертв уже давно, и лишь аппараты поддерживают в нем мнимую жизнь — все это лишь для того, чтоб не погибли органы. Шеппард стоял за стеклом интенсивной терапии, молча наблюдая за происходящим. Он никак не мог набраться смелости, чтоб вновь подойти и на этот раз сказать правду, которая просто убьет женщину. А если продолжать молчать — умрут другие люди, в том числе и Дин. Это просто клетка, в которой Шеппард оказывается изо дня в день. — Вам следует поторопиться, — парамедик прервал размышления Шеппарда, — мы не сможем долго поддерживать его. Вместо ответа заведующий отделением глубоко вдохнул и зашел в палату интенсивной терапии. Он секунду колебался, не решаясь подойти к кровати. Женщина перевела усталый взгляд на доктора: эта ночь явно извела ее. — Миссис Денвер, — его голос был тихим, врач будто опасался разбудить парня, лежащего на кровати, — я должен вам кое-что показать. — Я не могу оставить… — она все так же продолжала верить в то, что это все временное явление. Похоже, она окончательно убедила себя в этом. — Я все же прошу вас. Шеппард привел женщину в палату интенсивной терапии в пульмонологии. Они подошли к стеклу, через которое виднелась кровать, на которой лежал мальчик лет восьми, который практически сливался с простынями. Он был таким бледным, что, казалось, он просто не может быть живым. На лице у него была кислородная маска, а к груди крепилось огромное количество трубок. — Зачем вы мне это показываете? — с ужасом спросила женщина, медленно отходя от стекла, — я… Я не могу ничем помочь… — У него муковисцидоз, — Шеппард продолжал смотреть на спящего мальчика, — если в ближайшее время ему не пересадить легкие — он погибнет, миссис Денвер, понимаете? Совпадение пять из шести антигенов, понимаете? — Нет, — продолжала твердить женщина, — я ничего не понимаю, — хоть на самом деле она все понимала. — Мы уже не сможем спасти вашего сына, — Шеппард склонил голову, — но ваш сын может спасти много жизней. Неужели вы думаете, что он не хотел бы этого. — Нет! — женщина, закрыв лицо руками, осела на пол, — он не может погибнуть, нет… Замолчите, прошу, замолчите! — Он навсегда останется с вами, миссис Денвер, и его часть будет жить с этим мальчиком, и с другими людьми. Я прошу вас, дайте им шанс. — Я… — слова затерялись в нахлынувших рыданиях. Шеппард подошел и присел рядом с несчастной, вновь прижимая ее к себе. Больше ничего говорить не нужно. — Она дала согласие, — обратился Шеппард к хирургам, — действуйте.