Зависть Богов

— Ну я же Вас предупреждала, я же Вам говорила, что она занята, зачем же Вы пошли, ну зачем? — секретарша всхлипывала и тыкала в меня стаканом с водой. Я продолжала сидеть на полу, но звук человеческого голоса начал проникать в мой мозг, Мила плакала навзрыд и не могла успокоиться, мой же мир рухнул, и я не могла выдавить из себя ни одной слезинки. — Душа моя, выпейте сами, — я взяла у девушки стакан из дрожащих рук, — вот так, — Мила уже сидела на полу рядом со мной и пила воду из моих рук, я поглаживала ее по голове, — ну, тише, тише, все будет хорошо, — вот интересно, моя жена мне изменила, а я успокаиваю ее секретаршу. — Давно? — спрашиваю не знаю даже зачем. — Месяц, не больше, — и снова девушка заходится всхлипами, и слезы катятся по ее молодому лицу. — Не долго, значит, — я вытягиваю ноги, — часто? — Она приходит раза два в неделю, — сквозь слезы рассказывает секретарша. — Кто она? — я слышу свой голос как-будто нахожусь в трубе. — Это Аллочка, то есть Алла Евгеньевна из бухгалтерии, она со всеми переспала, я бы даже никогда не подумала, что Наталья Олеговна и она, ну, могут... — и снова рыданья в голос прервали рассказ Милы. — Ну, ну не плачь, я же не плачу, — снова подавая ей стакан с водой, говорю я. — Красивая? — спрашиваю я, просто чтобы что-нибудь спросить. — Аллочка? На любителя, четвертый размер груди, ноги от ушей, но, по мне, Вы намного красивее, — румянец проступил сквозь водопад слез, и Мила подняла на меня глаза. — Спасибо, — я усмехнулась, — я пойду, а ты иди, приведи себя в порядок, Наташе ничего не говори, мне нужно время, поняла? — Мила кивнула, — хорошо.       Я медленно поднялась с пола, поправила платье и пошла к лифту, вспомнив про незаконченное дело, я повернулась и дошла до стола Милы, покопавшись в сумке, достала телефон Наташи и положила его рядом с компьютером.       Пока я быстрым шагом направлялась домой, мой мозг усиленно работает. Дети, нужно срочно подумать насчет школы, в которую пойдет Рита, и садик для Артема. Где интересно наши сумки? Вроде в гардеробной, возьму только самое необходимое.       Достала телефон, выдыхаю, сейчас будет самое трудное. — Алло, Кирилл, привет, у нас тут возникли небольшие перемены, я знаю, что мы договаривались, что пока мы живем в Москве, ты будешь жить в нашей квартире, но так получилось, что мы едем в Питер и хотели бы там остановиться, — я тараторила на одном дыхании, чтобы он меня не остановил. — Але, Кирилл, ты слышишь? Я приезжаю сегодня с детьми и хотела бы сразу поехать в нашу квартиру, — я начинаю нервничать, ведь слышу, как он сопит на том конце провода. — Она тебя кинула? — басит из трубки.       Вдох-выдох, вдох-выдох. — Нет, меня никто не кидал, так можно мы приедем сегодня в квартиру? — мне нужен ответ, я больше не хочу ни о чем думать. — Ксюша, конечно, вы можете приехать, ты же знаешь, к вечеру я съеду, Вас встретить? — вот опять узнаю его, все-таки у меня лучший бывший муж на свете. — Да, если тебе не трудно, хотя, я могу попросить родителей, — я не хочу снова взваливать все свои проблемы на его плечи. — Сюня, — от этого обращения у меня внутри все сжимается, — ты же все знаешь, я вас встречу. — Знаю, Кирилл, все знаю, спасибо, рейс пришлю смской.       С годами он стал еще более молчалив и ушел в себя, хотя можно ли его в этом винить, мама говорила, он с кем-то начал встречаться, и тут опять я и дети, нет, не будет ему со мной покоя.       Дойдя до дома, я одним движением распахнула дверь, мне казалось я делаю все со скоростью света, наверное это так и было, мой мозг работал на 150 %. — Альбина, — позвала я няню, скидывая с себя туфли. — Мааа, мамочка пришла, мама, а мы поедем сегодня в МакДональдс? — дети говорили без остановки, — мы ведь всегда заезжаем в Макдональдс перед дачей, — Артем обхватил мою ногу и мне пришлось передвигаться по квартире с ним. — Ксения Владимировна, они даже завтрак есть не стали, сказали, чтобы больше в МакДональдсе влезло, — Альбина пыталась оторвать Артема от моей ноги. — Значит так, — наконец оторвав Тему от ноги, я поставила его ровно, — Рита, иди сюда. — Мамочка, я тут, — послышался тоненький голосок сзади. — Так, хорошо, встань сюда, — я поставила детей перед собой, — наши каникулы начнутся немного раньше обычного, и вместо дачи мы поедем в Петербург к папе, бабушке и дедушке, — я не успела договорить, как дети с радостными криками бросились ко мне и начали меня обнимать. — Но для этого Вам необходимо, очень-очень быстро позавтракать, потом собрать все самые необходимые игрушки и вещи, иначе мы опоздаем на поезд, договорились? — дети, не дослушав, помчались на кухню. — Альбина, помогите, пожалуйста, собрать их вещи, складывайте только самое нужное, я сейчас принесу сумки.       Мы собрали все самое необходимое, благо за окном стояла хорошая погода и теплые вещи были не к чему. Стрелка приближалась к двенадцати, и поезд отправлялся через два часа, поэтому времени рассиживаться не было. Я успела позвонить родителям и предупредить, что мы скоро приедем, не забыв сказать, чтобы Наташе не звонили, у нее очень важная встреча.       Как не странно, думая об утреннем инциденте, я не помнила никаких подробностей, только факт измены, больше ничего, как-будто кто-то просто стер картинку из памяти. Наверное это даже к лучшему — сердце не болит, внутри просто пустота, воронка. — Альбина, — стоя в дверях и держа в руках дорожную сумку, я повернулась к девушке, — приберись после нашего отъезда, приготовь Наталье Олеговне ужин и передай ей это, — я протянула листок сложенный вдвое, — а вот это тебе, спасибо за все, — следом протянула конверт, — думаю, этого достаточно.       В глазах у девушки стояли слезы, она сделала шаг и заключила меня в объятья: — Спасибо Вам, Ксения Владимировна, за все. — Альбина, спускай детей вниз и попроси таксиста подняться за вещами, я сейчас приду, — девушка кивнула и, взяв за ручки Риту и Артема, вызвала лифт.       Чтобы ничего не забыть, я решила пройтись по комнатам, хотя, кого я обманываю, я хотела оставить у себя в памяти те счастливые минуты, которые мы провели здесь. Зайдя в, наверное, самую богатую на воспоминания комнату, я задержалась на минуту и присела на огромную кровать, здесь любили и спорили, ругались и страстно мирились, признавались в любви и строили планы на будущее две женщины, здесь было все и теперь не будет ничего.       Я поднялась с кровати и вышла, зайдя в детскую увидела на полу Ритиного любимого зайца, забыла, наверное, в этой суматохе.       Осталась последняя комната — комната, в которой чаще всего мы находились все вместе, играли в игры, смотрели телевизор, сидели возле камина и рассказывали детям сказки, я прошла до стола и взяла рамку с фотографией, на ней были мы с Наташей, это была наша первая совместная фотография, мы стояли рядом друг с другом на набережной, сзади нас виднелась стрелка Васильевского острова, тогда первый раз она меня обняла.       Я взяла фотографию и сунула ее в сумку, не оборачиваясь вышла из комнаты, прицепила на поводок Веника и, хлопнув дверью, полностью перечеркнула четыре года своей жизни, я сжигала мосты.       Спустившись вниз и еще раз поблагодарив Альбину, я села на сиденье рядом с водителем и устроила Веника к себе на коленки. Сзади в ворохе игрушек дети играли в какую-то неведомую мне игру.       До вокзала мы доехали быстро и, доплатив водителю за работу грузчика, взяв в одну руку Риту в другую Тему, в зубы собачку, мы ринулись на Ленинградский вокзал.

***

      Сняв напряжение последних месяцев, Наталья слезла со своего рабочего стола, застегнула штаны и подошла к окну. — Алла Евгеньевна, вы свободны, как только я ознакомлюсь с документам, Вам сообщит мой секретарь, — сказала сухим тоном Калганова.       Блондинка хмыкнула, улыбнулась уголками рта и вышла из кабинета. «Наташа, какого хера ты творишь, неужели эта девчонка стоит того, чтобы поставить на кон свою семью? Нет, не стоит, зачем, блин, я с ней трахаюсь».       Этот вопрос Калганова задавала себе после каждого секса, сказать, что жена ее в чем-то не устраивала, было нельзя, секс всегда был прекрасным, но не хватало какой-то динамики, острых ощущений, которые сносят голову, жесткий напряг на работе и такая умиротворенность дома не расслабляла. На месте этой Аллочки мог оказаться кто угодно, просто это было удобно, секс прямо на работе, не отходя от кассы, как говорится. — Мила, принеси мне чашечку кофе, — не услышав на том конце провода ответа, — Мила, ау, — палец нажимал на кнопку вызова секретаря. — Что такое, где она ходит, — Наталья поднялась и направилась в приемную. — Наталья Олеговна, извините, я была в туалете, — девушка вышла из уборной, ее лицо было красным от слез. — Что с тобой? — Наталья не любила женских слез, да и вообще слез. — Ни-ничего, — было видно, что девушка держалась и пыталась не разреветься с новой силой. — Иди приведи себя в порядок, нечего сидеть в приемной с опухшим лицом.       Всхлипывая девушка рванула в сторону туалета.       Наталья уже собиралась уйти обратно к себе в кабинет, как увидела свой мобильник, лежащий на столе, она искала его все утро и подумала, что забыла его дома, и даже хотела послать водителя, чтобы он его привез, но пришла Алла.       Брюнетка взяла телефон и направилась в уборную, Мила умывалась ледяной водой, отчего ее лицо стало еще более красным. — Что он делал у тебя на столе, — начальница крутила телефон в руках, стоя в проходе, и изящно подпирала ногой в дорогих туфлях на каблуке дверь.       Мила, увидев мобильник, зашлась истерикой, она уже рыдала так, что слезы капали на кафель, и даже руки, которыми она закрывала лицо, не могли этого предотвратить. — Мила, — брюнетка подошла ближе и одной рукой отвела ладонь девушки от лица, — как мой телефон оказался у тебя на столе? — Наталья начинала злиться, все, что она не понимала, ее злило. — Ксения, Ксения Вла-вла-вла-дииимировна, — и опять истерика прервала Милу.       Калганова залилась краской — «Ксюша». — Что Ксения Владимировна, ну, отвечай, причем здесь она?! — начальница дернула девушку сильнее. — Она приходила и принесла, — не переставая плакать, ответила Мила.       Молоточки в голове застучали — «Ксюша-Ксюша-Ксюша». — А почему ты ревешь, что случилось?! — брюнетка вышла из себя и уже кричала на всю уборную. — Она, приходила, когда у Вас была Алла, я не смогла ее остановить, — и новый приступ слез накатил на секретаршу.       Земля ушла из под ног, Ксюша, ее Ксюша, ее любимая девочка все видела, видела как она трахалась с этой блядью, это конец.       Калганова дернула Милу за ладонь и другой рукой со всей силы влепила ей пощечину: — Ты уволена, можешь валить в свой Мухосранск, в Москве ты работу больше не получишь, перенеси все мои встречи на завтра, — с этими словами брюнетка хлопнула дверью со всей силы. — Так Наташа, успокойся, может она ничего не видела, но тогда почему у этой дуры такая истерика? — молнией спустившись вниз, Калганова прыгнула в свой служебный Мерседес и уже мчала к дому.       Наташа уже 6 раз набирала вызов «Любимая жена», но на том конце слышалось «Этот абонент выключен и не может ответить на Ваш звонок». — Жди меня здесь, никуда не уезжай, — кинула она своему водителю.       «Машина припаркована возле дома, значит на дачу они не уехали, — Наталья жала кнопку лифта, — ну быстрее, быстрее, а, ну, нафиг». Бросилась пешком, взлетев на 7 этаж, ее сердце колотилось как бешенное, вставив ключи от дома, она повернула три раза. — Ксюндель, ты дома? — забегая в квартиру, прокричала брюнетка.       Из кухни вышла Альбина: — Наталья Олеговна, я Вас так скоро не ждала, Ксения Владимировна сказала, чтобы я приготовила Вам ужин и прибралась, — девушка стояла посередине коридора с полотенцем в руках. — Где они, где Ксюша и дети? — это единственный вопрос, который волновал Калганову. — Как, Вы не знаете, они уехали в Петербург, собрали все необходимое и час назад уехали на вокзал, вот, Вам просила Ксения Владимировна передать, — девушка протянула листок, сложенный вдвое. — Уехали в Петербург, это конец, — Наталья прислонилась к стене и осела на пуфик в коридоре, в руках сминая листок.       Дрожащими руками она развернула бумагу, там почерком ее жены было аккуратно выведены несколько строк.       «Наташа, я все знаю, я все видела. Оставаться в Москве я не могу, поэтому я забрала детей и уехала в Питер. Я тебя прошу, не ищи встречи, не звони мне, когда я буду готова к разговору я с тобой, свяжусь».       Соленые капли от слез размывали чернила: — Я все испортила сама, я сама во всем виновата, я же не смогу жить без нее и без детей, — зарываясь пальцами в волнистые темные волосы и качаясь из стороны в сторону, говорила брюнетка.       Решение пришло быстро. — Альбина, мне нужно уехать, на сколько я не знаю, но я тебя попрошу присмотреть за квартирой, поживи тут, пока нас не будет, — достав кошелек из сумки, Калганова отсчитала пять оранжевых купюр и протянула девушке. — О, нет, Вы что, мне Ксения Владимировна и так дала намного больше, конечно, я тут поживу, мне только в радость провести несколько дней не в общаге. — Если бы несколько дней, — протянула Наталья и пошла собирать вещи.       Через несколько минут все необходимое было собрано в дорожную сумку, зайдя в гостиную и окинув взглядом комнату, она заметила, что на столе нет их фотографии. — Значит, еще не все потеряно, — Наталья улыбнулась.       Проанализировав свое поведение, она подумала, что была очень груба с секретарем, зная Ксюшу, она могла понять, что девушка просто не смогла ее остановить, тем более, пока она будет находиться в Петербурге, ей понадобится кто-то, кто будет в курсе ее встреч и графика, лучше Милы никто не справится. — Мила, здравствуй, я прошу прощения за утренний инцидент, мне нужно уехать на неопределенное время, считай, я взяла отпуск, все важные звонки переводи мне на сотовый, все письма с рабочей почты пересылай на личную, все поняла? — брюнетка ждала ответа. — Вы меня не увольняете? — Мила не верила своим ушам. — Господи, нет, не увольняю, я даже повышу тебе зарплату, если перестанешь тупить, — с этими словами начальница повесила трубку. —Але, Игнат, слушай внимательно, — был еще один человек, которому нужно было обязательно позвонить, — я уехала в Петербург, не знаю, когда вернусь, ты мой первый заместитель, поэтому, когда приеду, спрошу все с тебя. — Наташа, что значит, ты уехала, у нас контракт с Венесуэлой на 3 миллиарда, давай ты уедешь потом, — мужчина при всей его сдержанности был в шоке. — Игнат, я не была в отпуске 4 года, я имею право отдохнуть, я тебе полностью доверяю, держи меня в курсе по этому контракту, — Калганова нажала кнопку отбой и откинула голову назад.       Раздался звук полученной смски «Этот абонент снова находится в сети», сердце бешено заколотилось: — Ну, с Богом.

***

      Наш поезд был уже подан, на нем красовалось название «Сапсан», значит через 3 часа с небольшим я буду уже дома, почему я до сих пор считаю Петербург своим домом я не знаю, но за столько лет жизни в столице этот город не занял у меня ни частички сердца.       Купив самые дорогие билеты в бизнес-класс, я руководствовалась тем, что нам с детьми не будут мешать, купе на 4-х — самое необходимое сейчас.       Рассадив детей по местам, распихав по полкам сумки, я выдохнула, скоро-скоро мы будем дома, я увижу маму, папу и брата, по которым так соскучилась.       Достав телефон, я решила его включить, вдруг будет звонить Кирилл, звук телефона раздался по всему купе, «Жена» было написано на телефоне, я колебалась несколько секунд. — Да. — Ксюнь… я люблю тебя, — единственное, что могла сказать Наталья. — Ната, ты прочитала мою записку? — Да, Ксюнь, послушай, я, — Наташа не успела договорить. — Наташа, я взяла трубку только для того, чтобы ты не волновалась, с нами все хорошо, мы едем в Питер, поживем там, когда я буду готова с тобой поговорить, я тебе позвоню. — Но Ксюша, ты не имеешь права забирать детей, — выпалила Калганова. — Ната, я везу детей к их отцу, и ты прекрасно знаешь, что я имею на это право, — это запрещенный прием, но иначе никак, — я тебе позвоню.