Романтик

      Я не дарю тебе красные розы, хотя знаю, что ты обижаешься. Не потому, что считаю, что это слишком ванильно… Хотя не без этого. И даже не потому, что «не хочу разрушать нашу дружбу». Я заметил, какие взгляды ты на меня бросаешь, ещё в конце декабря. Мы сделали гигантскую ёлку-ракету, чтобы облететь Землю и поздравить весь мир. Ты постоянно норовила положить свою руку на мою, помнишь?.. Это риторический вопрос.       Пожалуй, я всё же романтик. Просто другой романтик. Прогулки в парках по выходным, ресторанчики и ежеминутные льстивые комплементы — это не то, что я назвал бы романтикой. Ну, и розы, да. Препротивные красные розы.       Почему?..       Хех. Потому что они слишком предсказуемо названы «цветами любви».       Ты ведь водила меня в Гуглпекс на День Святого Валентина в позапрошлом году. Полюбоваться аниматронными амурчиками, ага. Мимо нас ходила куча девчонок с розами. Не все, конечно, но в основном с розами. И невероятно довольными лицами. Я правда хотел бы, чтобы ты тоже так светилась от счастья, но розы… Это слишком банально. Поэтому на следующий день мы плели гигантские фенечки из лент, и я выбрал партнёром тебя. Пока что и такой романтики хватает, да?       Порой я думаю, что у нас разные взгляды на слово «романтик». Да что там порой, я всегда так думаю. Тебе ведь хотелось бы услышать от меня «я тебя люблю» в какой-нибудь напоенной романтикой обстановке, верно?       Я знаю. Но не могу. Потому же, почему не дарю тебе красные розы. Потому же, почему не хотел по совету парней отправить хотя бы открытку-сердечко на четырнадцатое февраля. Потому же, почему до сих пор стараюсь не держать тебя за руку слишком долго.       Потому что сделать несколько клумб, посадить цветы и полить их супер-удобрениями, чтобы они распустились, и нарисовали во дворе пёстрое и яркое «Я тебя люблю!» — это, на мой взгляд, гораздо романтичнее, чем сотня ресторанов!..       Ох, а я ведь чуть не сказал это вслух. Было бы неловко.       — Изабелла, дай отвёртку, пожалуйста!       У тебя рука холодная. Так что я беру твою ладонь, сжимающую отвёртку, в свою, и рассматриваю на десять секунд дольше, чем нужно.       — Иззи, это крестовая. Мне плоская нужна, — улыбка у тебя чуть виноватая. Наверняка ты наслаждаешься моментом.       — Хорошо, Финес! — ты быстро убегаешь и мгновенно возвращаешься. Мы как раз размечаем площадку для «узорных» клумб. Ферб возится с «тебя», Балджит и Бьюфорд битых пятнадцать минут спорят, какой длины должен быть восклицательный знак, а мы с тобой как раз на середине «л»*. До вечера всё, что я могу подарить тебе из привычной «романтики» — это немного времени.       Ребят я, конечно, посвятил, иначе они бы ввек не отправились за Гретхен на улицу. Мы уже смонтировали площадку на крыше, с которой будем смотреть на цветы. Не будь Кэндис так занята подготовкой к поступлению в колледж — давно бы уже вела к нашему новому проекту маму. А так никого нет, — парни и гёрлскауты якобы проверяют поливную систему, я же попросил, хе, — и мама не войдёт в самый неловкий момент… А момент признания не бывает лёгким! Наверное. Так пишут в этих книжках, которые читает иногда Кэндис.       Пора быть чуть более предсказуемым… Ну, то есть в романтическом плане, конечно.       — Изабелла!       — Да?       — Помоги мне пару болтиков подкрутить наверху, а?       По твоему лицу пробегает тень, но ты умеешь скрывать своё разочарование, верно? Ну, прости. Так ведь вроде как полагается? Закон жанра и всё такое. Нельзя же так запросто сказать лучшей подруге «я тебя люблю»!..       Нельзя же?       Я понятия не имею, кто решил, что это должно быть законом жанра.       — Хорошо.       По лестнице мы быстро взобрались на площадку. По идее я должен сделать вид, что очень занят работой, как всегда это дела…       Всегда так делаю.       Чёрт, я был уверен, что веду себя более оригинально.       Вместо того, чтобы затягивать и без того отлично закрученные болты на креплениях площадки, я сажусь на краю, свесив ноги вниз. Буду менее предсказуемым.       — Смотри, Изабелла, как классно это всё смотрится!       Я не поворачиваюсь, но знаю, что ты села рядом. Ты и сама не знаешь, какие у тебя тёплые руки.       — Хм… Финес?       — А?       — А почему клумбы так расположены?       У меня похолодел кончик носа. Так всегда, когда я немного пугаюсь, хотя чего бы тут пугаться…       — Ну, мы с Фербом сделали такой чертёж… И это было прикольно… И…       — Угу, — по-моему, ты меня не слушаешь. Может, задумалась, или слишком заслушалась моим голосом… Мне нравится наблюдать за тобой, когда ты слушаешь меня. У тебя очень восторженный вид, прямо сияющий!       Ух, когда же включится поливальная система?..       — А что крепления?       Я вздрагиваю.       — Нормально…       Ты чуть-чуть придвинулась. Думаешь, я не замечу? Да я чувствую малейшее усиление запаха твоих духов. Слишком хорошо их знаю.       — Ты прав. Классно.       Как-то это… Слишком обыденно. Как будто мы сидим в парке на скамеечке, а не смотрим с площадки на крыше дома на ещё не распустившиеся цветы.       Шипение означает запуск поливальной системы. Ты вздрогнула, и я решился наконец на тебя взглянуть.       — Изабелла, — люблю звать тебя по имени. Оно приятно щекочет губы. — Слушай, я хотел…       — М-мило, — ну вот. У тебя голос задрожал. Хотя эту возможность я тоже просчитывал.       Странно, язык как к нёбу примёрз. Так что вместо запланированного признания «по сценарию» я продолжаю молчать. Руки тоже отказываются двигаться…       Ну прекрасно, я ещё и трус!       Почему нельзя просто плюнуть на мою нелюбовь к стереотипам и подарить девушке букетик?       — Очень мило. Сам догадался или кто рассказал?       …Единственное, что я могу сделать — состроить милые глазки. Хотя нет, левая рука начала слушаться!..       Ты смотришь на цветочное признание и молчишь. Мне приходится приложить невероятное усилие, чтобы взять твою ладонь. Не самый оригинальный и романтичный мой поступок, но мило… Да?       Ну, ты хотя бы улыбнулась.       — Финес?       Интересно, ты всегда говоришь моё имя таким тоном?       Ну же, язык, не подведи!       — Сам. Ну, я недальновиден там… В этом плане…       Ты сжимаешь мою руку — несильно, но, как мне кажется, с небольшой злостью… Хотя я и сам знаю, чем виноват.       — Не то слово.       Хорошо снова видеть, как ты улыбаешься.       — Ты просто… Может, не настолько романтик.       — Не то слово.       Наконец-то можно благодарно вздохнуть, хотя твоя голова на моём плече немного отвлекает. Но настаивать я не…       — Совсем не романтик, — я и не заметил, как ты потянулась и обожгла мою щёку быстрым поцелуем. — Но это всё равно мило.       Теперь же можно приобнять тебя? Чудно! Особенно хорошо будет, если завтра я решусь на ответный поцелуй.