My sunshine

Push the baby, cut the cord Spread the feast upon the board Coming out, emerging

Майкл талантливый, это точно. Он такой чертов талант, что у Джеймса даже не получается ему завидовать. И это ужасно. И это явно до добра не доведет. Когда Майкл пришел к ним в клуб ("Тухлая устрица", главное неформальное заведение Лимерика), то его не хотели пускать к администратору - эка невидаль, чудик явился! И именно Джеймс тогда настоял, чтобы с парнем все-таки поговорили. На первое выступление Майкла и его у-меня-такие-звуки-рот-не-повторяет группы пришло полторы калеки. Они потягивали холодное пиво и тихонько охреневали от того, что творилось на сцене: какой-то высоченный здоровенный тип с ужасающей бумажной башкой на голове крушил сцену, при этом лирично напевая что-то про смысл жизни. Кто-то даже взвизгнул, когда темноволосая девушка, которая играла черт знает на чем, разбила о голову бас-гитариста бутылку. Полторы калеки впечатлились. Так что на следующий концерт (который должен был стать, по уверениям босса, последним) пришло столько народу, что Джим боялся, что клуб просто развалиться по кирпичику. Все эти люди реально тащатся от космических мотивов и постоянных завываний? Нет, правда? Джеймс их решительно не понимает. Хотя это объясняет, почему из него не получился музыкант: для такой аудитории поди сыграй! А уж то, что они фанатеют от парня с вот этим на голове... Пф, придурки, ну. Впервые они заговаривают, когда Джеймс приходит, чтобы проверить новую поставку пива - бармен Бобби всегда пытался прикарманить себе немного. - Эй, а ты чего здесь? - Джим удивлен, выступление этого большеголового должно быть только через несколько часов. - Ищу новый звук, - и Майкл начинает топать по сцене. - Ты так все покрытие испортишь, - бросает парень и идет за стойку бармена, доставая чеки. - Он так уже целый час делает. Даже кудахтал, - тут же нашептывает ему официантка Сьюзи. - Ну, пока у нас раскупают всю выпивку, пусть хоть конем скачет, - скупо реагирует Джеймс. - А ты не знаешь, ну, почему он носит эту голову? У меня посетители постоянно спрашивают, - девушка шепчет, чтобы Майкл ее точно не услышал. - Без понятия, - отрывается от бумажек Джеймс. - У него, вроде, справка какая-то есть. Он может эту штуковину даже на границах не снимать. - Ну ничего себе! - присвистывает Сьюзи и смеется. Где-то через полчаса скакания на сцене Майкл подходит к стойке. - Я хочу пить, - говорит он. - Ну, попей, - Джеймс протягивает ему стакан с минералкой без газа. - Я не могу, я без трубочки. - Без чего? - Трубочки. Ну, длинная трубочка, чтобы я пил, - Майкл машет руками в воздухе, описывая треклятую трубочку. - Ну, вот есть трубочка, - Джеймс протягивает пластмассовую соломинку. - Но, кажется, она коротковата. Парень озадаченно оглядывается вокруг. - Может, ты снимешь на секундочку свою голову и попьешь? Я отвернусь, - предлагает он и подбадривающе улыбается. - О, нет, спасибо, я не могу, - Майкл начинает елозить на стуле, всем видом показывая, как ему неприятна эта мысль. - Но спасибо, что постарались мне помочь. Вы очень добры. Как вас зовут? - он чуть наклоняется вперед, чтобы лучше разглядеть парня. - Джеймс. Можно просто Джимми, - Джеймс протягивает руку через стойку. - А ты Майкл, я знаю. Майкл отвечает на рукопожатие - и его ладонь теплая и твердая. Уже давно за полночь и концерт Майкла приближается к концу. Сегодня первый раз, когда Джеймс действительно внимательно слушает выступление, подобно многочисленным гостям клуба. Он вместе с ними раскрывает рот на особо удачных моментах, вместе с ними хлопает после каждой песни и вместе с ними пытается понять, кто же на сцене - псих или гений? - И завершающую песню, - Майкл дышит в микрофон, восстанавливая дыхание. - Я хочу посвятить Джимми, моему другу. И он начинает петь, выгибаясь, словно та соломинка, о которой они говорили несколькими часами ранее. Свет эффектно падает на него, подчеркивая атлетичную фигуру (и как он только качается в этой башке?) и блестящую от пота кожу под растянутой зеленой майкой. Джим стоит, немного оболдев. Ничего себе, быстро же можно стать другом этого странного типа. - Хэй, спасибо за песню, - Джим выбегает на улицу, успевая застать Майкла перед машиной группы. - Я был впечатлен. И играли вы сегодня отпадно, - он хлопает парня по спине и чувствует под рукой ворс от его пальто. - Это тебе спасибо, - слышится чуть приглушенный голос. - Ты очень красивый, - и Майкл залезает в машину. Оставляя Джеймса в полной растерянности. Три последующих выступления последняя песня опять достается Джиму. Тот не знает, как на это реагировать, поэтому делает вид, что ничего не происходит. В отличие от персонала. - Кажется, кое-кто в тебя влюбился, - подмигивает ему Сьюзи. - Кто из вас снизу? - подкалывает Бобби. - Везунчик, - в конце концов выдает босс. Какого черта? Кажется, с Майклом надо серьезно поговорить. - Привет, - подлавливает Джеймс парня перед концертом. - Не мог бы ты больше не посвящать мне песен? А то всякие слухи ходят. Ну, знаешь... - Какие слухи? - в голосе Майкла слышится недоумение. - Ну, всякие, - морщится Джим. - Что мы вместе, понимаешь. Майкл поправляет свою голову, словно так до него быстрее дойдет смысл слов. - Прости, не хотел, чтобы все так получилось. Я в тебя не влюблен. Больше не буду. Извини. Все замечают, что солист нашумевшей группы как-то поник и держится не так эпатажно, как обычно. Даже ничего не разбил. И песни все такие лиричные, что аж тошно. Кажется, даже его музыканты удивлены. Джеймс же никак не может понять, почему его так задело, что этот тип сказал, что не влюблен в него. Что это? Гордость? Себялюбие? Что за чертовщина? После последней песни, которая никому не была посвящена, Джим в сердцах чуть не разбивает свой бокал пива. - Хэй, я принес тебе поесть, - через пару дней Джеймс пытается наладить общение с этим абсолютно-в-него-не-влюбленным парнем. - Спасибо, я не голоден, - отвечает тот. - Смотри, я принес примочку для гитары. - Спасибо, мне не надо. - Смотри, я заказал новую афишу для твоей группы. - Спасибо, мне не интересно. Еще ни один странный парень с картонной головой не смел игнорировать Джеймса в этом клубе! - Что-то ты весь такой недовольный, как Майкл перестал про тебя песенки петь, - подмигивает Сьюзи. - С этими педиками всегда так, - смеется Бобби. - Не знаю, что ты сделал с парнем, но теперь его концерты похожи на лужу соплей, - наконец выпаливает босс. Самое обидное из этого всего то, что Джим просто не может наплевать на все происходящее. Он все чаще зависает на выступлениях Майкла, находя в его песнях особый шарм - они настоящие, прочувствованные, пережитые. Он поет о том, во что верит, даже если это складывается не в самые красивые слова. Наверное, он думает, что может помочь всем вокруг. Он такой чертов талант, что ему даже не получается завидовать. Он словно лучик надежды, словно солнце в вечно пасмурном Лимерике. И чем больше Джеймс думает о Майкле, тем чаще замечает, что слишком долго рассматривает его отлично слепленные очертания, слишком сильно хочет узнать, кто же скрывается под маской, слишком бесстыдно засматривается на бег ловких пальцев по грифу гитары. Оу, это ничем хорошим не кончится. Но ведь Майкл тоже грустит и слишком долго стоит на одном месте, словно ждет чего-то? - Привет, - Джеймс улыбается и просит Майкла выйти с ним к служебному входу. - Я кое-что сделал для тебя, - он достает трубочку, которая раза в два длиннее, чем положено. - Так что, если ты захочешь пить в клубе, то всегда сможешь это сделать. Он протягивает ее Майклу, и тот, после секундного колебания, берет ее. - Спасибо. - Ну, и по правде говоря, я соскучился по именным песням, - Джеймс усмехается и отводит взгляд. - Правда? - Да, на самом деле, да, - и подавшись накатившему желанию выразить всю гамму чувств, которая раздирала его в последнее время, Джеймс целует бумажную голову там, где у нее нарисованы губы. И тут же, весь раскрасневшийся и улыбающийся от уха до уха, убегает обратно в клуб. А Майкл еще долго стоит на месте, ошарашенный и взволнованный, как это бывает с тем, кто внезапно нашел что-то очень важное.