Странница

Кайя мертва. Часы светятся в темноте кроваво-красным. Три утра. Неровное дыхание и пугающий сумрак вокруг. Пытаюсь вздохнуть спокойно, но легкие будто покромсали на мелкие кусочки. Грудь сдавливает паника, хочется закричать, но во всей комнате едва ли хватит воздуха для моего отчаянного вопля. Кайя мертва. Я почувствовала это во сне. Уже два года мне снится одно и то же — бесконечная аллея с чернеющими листьями на асфальте. Перехожу от одного желтеющего дерева к другому, а она все не кончается. Небо серое, как перед грозой, приятно пахнет озоном, а на душе — беспросветная грусть и тоска... Но сегодня Аллея бесконечности вдруг закончилась: под моими ногами словно ниоткуда появился обрыв. Я могла бы упасть вслед за мелким камушком, скользнувшим под моей ногой. Опускаю взгляд и не вижу ничего кроме темноты. Но Аллея никогда не заканчивалась, никогда я еще не видела во сне что-нибудь другое кроме деревьев, укутанных в осень и темного мокрого асфальта. Я стала по памяти называть имена близких мне людей. Алистер... Дедушка... Амалин... Они приятно всколыхнули что-то в груди; глухой томительной болью отозвались удары сердца. Только когда губам я выдохнула «Кайя», раздался скрипящий шепот изо рва: — Мертва. С трудом встаю с постели, все еще в холодном поту. Прихватив фонарик с полки, направляюсь в ванну. Слышно, как на первом этаже Дедушка отбивает такт на пишущей машинке — чтобы как-то прокормить нас,он день и ночь пишет статьи в местную газету и упорно трудится над книгой. Стягиваю с себя пижаму и ложусь в ванну. Ужасно холодно, но мне это даже полезно. Ну уж нет, я не хочу умереть от обморожения. Направляю в лицо струю теплой воды, согреваюсь. По телу струятся прозрачные струйки, колеблющаяся гладь воды освещена светом фонарика. А в голове бардак. Лишь точно знаю, что Кайя с недавних пор мертва. Она всегда хорошо ко мне относилась, всегда была готова помочь. У нее были невероятные, проницательные глаза цвета... мокрого асфальта из моих снов. Нет, я слишком всё же напугана моим сном. Кайя младше меня буквально на год, значит, должна была сейчас вместе с Амалин ходить в школу. Сложно себе представить они могли хоть что-то учить эти два года. Скорее всего, они просто наслаждались беззаботностью предкоронационной жизни принцесс, проводя каждый месяц безумное множество балов, гуляя по магазинам и меняя наряды каждый час. Сложнее всего представить, что я могла бы быть там с ними, и что отныне Амалин никто не сможет составить компанию. Кайя умела читать людей как раскрытую книгу. И когда ей было особенно скучно, просто садилась в метро и, не считая остановки, отправлялась неизвестно куда, проникая в головы незнакомцев и изучая их воспоминания. Именно поэтому она была единственной, кто знал мои тайны и мои несчастья, кто мог посочувствовать мне. Нет! Мне вовсе не хочется чувствовать себя жертвой, но иногда... Мне бы хотелось, чтобы меня не осуждали, а всего-навсего выслушали... А лучше и вовсе вернуться назад и все исправить. Амалин никогда не хотела слушать кого-нибудь кроме себя, была очень эгоистичной и самовлюбленной, но это еще не полный список ее психологических проблем: Королева тигровых Орхидей старательно выводила долгие годы девочку с психическими отклонениями. К примеру, каждый день, после обеда, Амалин отправлялась смотреть на то, как истязают узников в подземелье... Наверно, это еще цветочки, по сравнению со всем остальным. Но я уверена почти насколько же, сколько знаю, что Кайя умерла не своей смертью, что Амалин кажется сейчас всем милой, общительной девочкой. И знаю, кто может вернуть ее, и насколько жестоким могут быть голубые искристые глаза, и как страшно может звучать ее чудесный, солнечный, как майское утро, смех; хватит лишь одно человека, который могут вернуть прежнюю Амалин обратно. Больше всего на свете я боялась встретить их вместе...Кто бы мог подумать, что Энн когда-то любила Юстаса. ...Замечательно! Фонарик приказал долго жить. Смешно? Просто когда у того, кто придумывает мою жизнь, разыгрывается фантазия, я стараюсь шутить над чем угодно, лишь бы не быть бессильной и не поддаваться панике. Но чувствую, что сегодняшняя ночь станет продолжением незаконченной книги, которую пишет и моя капризная судьба-графоманка. Надеюсь, что болезнью "убить-всех-героев" она не больна... Вытираюсь в кромешной темноте первым подвернувшимся полотенцем — Дедушка особо не обидится, — обратно шаркаю по паркету в спальню и плюхаюсь на кровать. Дорогая Кайя, даю честное слово, завтра я обязательно вернусь. Чего бы мне это не стоило.