Поцелует меня лишь пламя огня

      Пятая вздохнула, почуяв атмосферу недоверия. Фиолетовые глаза взглянули на парня – Девятый. Пятая взглянула на бензин, который растекался по асфальту под ней.       Рука с пистолетом опустилась.       Шокированный взгляд.       И всё. Пламя страстно целовало её тело, пожирая Пятую всю: от кончиков белоснежных волос до бледных маленьких ступней.       Никому не больно – ни ей, ни ему.

~•~

      Резкий вдох, и девушка открывает глаза.       Внезапно освещённая комната.       Пятая стала тихонько осматриваться, приподнявшись с больничной койки. Голову было тяжело поднять, как и веки.       На столе, у койки, маленькая ваза с лилиями. А за окном сияло солнце. Весна. Мир.       Пятая перевела и сфокусировала взгляд на двери, а после и на всю комнату.       Длинные белоснежные волосы нежно касались плеч. В нежно-пурпурных глазах лёгкий сон бродил. Кожа бледная, в общем, куда бледнее. Руки тряслись.       "Что произошло? Я выжила?". Интригующее начало, разве нет? Пятая тоже задалась тем же вопросом. Языки пламени. Вечер. Убитая коллега. И…Девятый.       Вновь резкий вдох и выдох. Вдох. Выдох. Грудная клетка болела, а ноги совсем не слушались. и только сейчас Пятая с тяжкими мыслями поняла, что у неё отсутствует нога.       И внезапно открылась дверь. Девушка чуть вздрогнула. Она повернула голову и…готова была заплакать. Когда она в последний раз плакала? В дверях стоял Девятый. – О, Анжела, проснулась? Мы уж думали, что…– но парень не успевает ничего сказать. Маленький ураган пронёсся мимо него, и черноволосая миниатюрная девушка обняла её. Какого же было удивление Пятой, узнав в этой девушке Ризу. – Анжела! Анжела! Боже, я так волновалась. Я боялась, что ты никогда не проснёшься! – с лёгкими слезинками на щеках лепетала Мишима.       Девушка с шоком смотрела на Девятого, а после переводя взгляд на Ризу. О чём они? Она же мешала им, чуть не убила всех. Что происходит?       Спустя несколько минут пришли и врачи, выгнав Ризу и Девятого за дверь.       Пятая тяжёлым взглядом проводила их, а после снова стала смотреть в окно, не обращая внимания на медсестёр.       И после Пятая выяснила, что и Пятой вовсе нет. Есть Анжела Эванс. Нет никаких Девятых и Двенадцатых, есть только Коконоэ Арата и Хисами Тоуджи. И Сфинксов тоже нет. Она из американской семьи, переехавших в Японию. Причин она не знала, или не хотела знать?       "Это не мог быть сон…Как же так?" – думала девушка, сидя в коляске для инвалидов.       Что случилось? Почему все так хорошо к ней относятся? И где, в конце концов, тот озадаченный взгляд Девятого?! Но…Пятой хотелось верить, что весь тот ужас был сном. Пусть партия останется заброшенной, даже если итак понятно, что конь выбьет короля с доски.       Пятая чувствовала себя беззащитной, чувствовала себя хрупкой. Устала ли она от той партии? Вымоталась.       "Анжела" улыбнулась, проведя ладонью по длинным волосам. Как-то раз, когда её везли к себе в палату, на несколько секунд Пятая увидела себя в зеркале. Никаких серёжек, модной одежды, пурпурной помады и теней. И она выглядела…слабой. Не "взрослой девушкой" с мерзкой улыбкой, а просто школьницей. И Анжеле даже как-то понравилось это. Хотя ей снова хотелось накрасить губы столько приятным нежным цветом и надеть любимые серёжки.       Через несколько месяцев Пятая свыклась с той мыслью, что всё было в прошлом. И она даже подбадривала себя, что может всё начать с чистого листа. И даже с удивлением понимала, что резко изменилась. Стала какой-то…обычной и доброй. Такой шок так резко меняет людей?       Вскоре Пятая стала заниматься дома. Иногда приходила Риза с Тоуджи. Было так приятно общаться с Мишимой, хоть та была слегка застенчивой.       Анжела чувствовала себя совсем иной, будто бы этот мир стал очень светлым и добрым. И особенно грело душу дружеские связи с Девятым, то есть с Аратой. Хоть он остался таким же неразговорчивым и холодным, но иногда он мог стать хорошим собеседником. И факт насчёт неразговорчивости не отменялся: фразы были короткими и иногда приходилось подолгу молчать.       Никаких лишних движений. Никакой лжи. Никаких войн.       Но такой утопии не существует.       Проснувшись, Пятая услышала знакомый треск пламени, жар. Из горла вырвался крик отчаяния, когда Анжела увидела, что из-под двери выползают языки огня.       И его жаркие поцелуи разрастались цветами по полу, ковру, одеялу. И вскоре горячие цветы разрастались и по бедной девушке-инвалиду.       Всё. Конец утопии. Пора снова начать всё сначала. Это вовсе не конец. Ненависть есть в каждом Девятом, независимо от параллели. И именно в его руках в последний раз была спичка. Спичка, которая унесла одну единственную жизнь.