Мозаика созвучий

Талант дарит лучшие нам плоды до тех пор, пока его обожает муза. Леонид С. Сухоруков

       Окрылена, вечно весела, но столь искажена до грани, до капли в море, что за прозрачным мозаичным стеклом. Всё в чёрно-белых красках, тонах, полутонами приукрашено, так превосходно. До отвращения. Улыбка на губах расцветает вновь - так надо, так верно, я ведь правильная? Да.        Ты рисуешь мой портрет на мольберте, кистью профиль выводя, растворяя в выси. Только начал, первый штрих, уже лесть и честь - хвала, как любишь. Поцелую на удачу, слегка ванильно, но действенно проведу пальцами вдоль линий тела. Ласково подберусь к точке твоего пика, где творить сможешь столь сильно, и дам побольше, чем пару секунд на экстаз.       Может, минутку, а может, часы. На сколько хватит сил. Не моих.       Любовалась, «Ты талант», - повторяла много раз, про себя оставляя критику, пусть и так. Ведь исправишь, а я помогу, подправлю, подскажу - ненавязчиво, но поймёшь.       Вольные птицы взлетали высоко, Икарами падая вниз, обожжённые солнцем. Боюсь упасть, ещё больше - взлететь, да настолько упиваться небом: до потери сознания, потери пульса. Вновь очутиться на грани, кончике ножа, бродить по холодному металлу босыми ногами; приятный мороз в пятках, гусиная кожа по телу...       Кинуться оттуда, но рано, слишком рано, взлететь к идолу голубизны поздно: утратила шанс, давно забытый, давящий каждый раз глупыми воспоминаниями, грузом взваливаясь на плечи и до того хрупкие.       Профиль очерчен, губы черны, лебедь тёмный чудится в картине - середина пути. Я вновь амплитудой взмываю к верхам, не отрывая ног от земли, ползая, как обычно. Но даю новую свободу тебе и свою отдаю, мне не надо, ты главный. Все тот же глубокий поцелуй каждый день, все те же мимолётные взгляды, соприкосновения рук и душ, созвучия мозаики жизни. Твоей и моей. Теперь одной на двоих.       Медленным шагом гуляю по краю кинжала, привычно, даже слишком спокойно. Взмахиваю ногой и чувствую запах крови. Боль. Красные капли одна за другой в бездну летят, с усмешкой направляюсь к художнику, оставляя алые следы в холодном свете металла. Его вдохновляет боль, особенно - моя. Меня тоже.       Последний штрих темными красками, кисти отложены, мой портрет закончен. Черно-белые, бело-чёрные полутона лица очерчены, я гляжу на себя саму, огорчена. Последнее соприкосновение губ, закусываю свою, чувствую вкус железа, ты тоже, оставляю кровь у тебя на щеке, пускай хоть небольшой след в твоей жизни останется... Не улыбайся так, я грущу.       Никто никогда не узнает меня здесь. Никто и никогда не вспомнит обо мне здесь, в этом мире. Мире людей. В последний раз проведу ладонью по лицу автора, о, теперь он благословенен, но не мною. Мной он только окрылен.       Холодный клинок столь жесток, покрываюсь пупырышками, хоть что-то чувствую, кроме вкуса крови. Сталь ножа блестит в свете солнца, ввысь нельзя, только вниз, в моральную бездну физических мук. Шаг в воздух, второй и последний... Раскрываю объятия сумасшедшему ветру, звону в ушах - не в первой. Мой художник один с той картиной в черно-белых тонах, лечу вниз, падаю сверху, но знаю, что там, в глубине, ждёт другой автор, и вновь влюбленность в воздухе, объятья из ласки, ведь я - Муза, это моя работа, моё наслаждение. В этом вся я...