Здравствуй.

Он прекрасно помнит тот день, несколько лет назад. Сколько прошло, кстати говоря? Леншерр помнит не количество лет. Он знает точное количество дней, прошедших с их последней встречи. - Эрик, отпусти их. Там тысячи невинных людей, они просто подчиняются приказам! На глазах Чарльза Ксавьера выступают слезы. Слезы отчаяния, бессилия. Леншерр хотел бы отпустить. Он правда хотел прекратить все это, просто перестать их контролировать, подбежать к телепату и успокоить его. Но не мог. - Пожалуйста, Эрик, - голос Чарльза дрожал. Мутант рванул к Магнето, резко повалив его на землю, - Останови это! Эрик переминается с ноги на ногу. Как его встретят? Ждут ли его, или ошибка, совершённая на Кубе, неисправима? - Не мешай мне, Чарльз, - холодно процедил Леншерр. - Ты должен прекратить это, прошу тебя, - прошипел телепат. Удар. О господи, он что, только что ударил его? Он же оставил его без ног. Оставил инвалидом, сделал инвалидом. Бросил. Таких людей обычно не ждут с надеждой к ужину, промелькнуло в голове Эрика. Снова удар. Да что он вообще делает?! Руки словно не слушались его. Все тело словно не слушалось его. Кроме поднятой в воздухе руки, контролировавшей ракеты. Новый удар, Чарльз зажмуривается и всхлипывает от боли, переставая бороться. Это бесполезно. Магнето сел на ступеньки перед особняком Ксавьера, прокручивая различные варианты предстоящей встречи. Вот Чарльз кричит на него, срывая голос, прогоняя, вот он влепляет ему пощечину, вот дверь с громким хлопком закрывается перед его носом. Эрик усмехается собственным мыслям, отмечая про себя, что, на самом деле, это единственный справедливый вариант развития событий. Но совсем не желанный. Первые пули, выпущеные Мойрой, пролетают в миллиметрах от виска, защищенного шлемом, заставляя Леншерра опомниться. Он отпускает горло задыхающегося Чарльза и поднимается на ноги, ловя множество безвредных для него пуль, не убирая руку, направленную на корабли. Пули врезаются в грудь, несколько в шлем и даже в лицо, но все-таки они совершенно безвредны. Пронзительный крик за спиной заставляет ошарашенно обернуться. Эрик знал, что Ксавьер любил его. Нет, вовсе не как друга, хоть и пытался смущенно отмазываться обращениями вроде "друг мой", это было нечто большее. Телепат любил его. Наверно, это видел каждый, так как, честно признаться, Чарльз совершенно не умел проявлять симпатию и выказывать знаки внимания (хотя с девушками у него даже намеков на такие проблемы не возникало), все получалось слишком.. Слишком явно, или же наоборот слишком незаметно, Чарльз никогда не добивался золотой середины. Леншерр находил это чудовищно милым. И господи, да, конечно эта любовь была взаимна. Но Эрик никогда не выражал это и уж тем более не говорил. Профессор падает. Жизнь будто остановилась, все происходило словно в замедленной съемке: телепат обрушивается на раскаленный песок, не в силах упираться в него руками, чтобы смягчить падение, его лицо искажает гримаса невыносимой боли. Ракеты падают. Эрик забывает о них, в глазах темнеет от ужаса. В висках стучит. Он слышит взрывы и громкие всплески воды, когда ракеты достигают ее, но это происходит где-то далеко. Где-то в другом месте, где-то не здесь. Ему откровенно плевать. Так может, нужно наконец сказать, Магнето? Нет, не время. Совершенно не подходящее время, совершенно не подходящее место. А что же тогда сказать, когда дверь откроется? Что ему жаль? О чем он, по его мнению, жалеет? О том, что профессор Ксавьер не чувствует ног, о том, что не послушал его, когда Чарльз, рыдая, умолял не убивать Шоу? Или о том, что бросил его, зная о чувствах? - Чарльз, Чарльз, о господи, нет, нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет, - наконец опомнившись, Леншерр бросается к Чарльзу, падая на колени рядом с телепатом, бережно переворачивает его на спину и укладывает его голову на свои колени. Он извлекает пулю. Чарльз шипит от боли. - Господи, Чарльз.. Чарли, прости меня, прости, - голос Эрика срывается, он видит слезы в бесконечно голубых глазах. - Ты сделала это, - он поднимает глаза на стоящую в ужасе Мойру, шепот переходит в громкий рык, - Ты сделала это! Цепочка душит девушку, Магнето сжимает руку в кулак, стягивая цепочку на шее еще сильнее. - Эрик, не надо. Рука опускается, Мойра падает на песок, растирая шею и судорожно глотая воздух. - Не надо, пожалуйста, - Чарльз зажмуривается, откашливаясь. Леншерр сжимает его тонкую ладонь в своей, - Это сделала не она. "Это сделал ты". Слова звенят в ушах Эрика, слезы выступают в уголках его глаз. Это правда. Это его вина. В том, что профессор ранен, в том, что его голос сейчас дрожит от боли и слез. Ему все равно, что там случилось с ракетами, кораблями и сворой Шоу, все это не имеет значения. Он переступил порог допустимого. Магнето прижимал Ксавьера к себе, утирая катящиеся из голубых глаз слезы большим пальцем. Он звал его с собой. Но телепат отказался. Понять это было слишком просто, чтобы продолжать уговоры. И тогда Эрик просто ушел. И сейчас он стоит перед дверью особняка Ксавьера, в нерешимости держа руку около кнопки дверного звонка. Ладно, ему плевать, как будет выглядеть их встреча. Ему просто хочется его увидеть. Звонок. Проходит пару минут. Пару минут, прежде чем за дверью становится слышен грохот инвалидной коляски и сдержанная ругань такого знакомого голоса. Дверь открывается. - Простите за ожидание, я просто.. - Чарльз замирает. Сердце пропускает несколько ударов. - Чарли, - Эрик с болью смотрит на инвалидное кресло. - Эрик? - Ксавьер задирает голову, так как, благодаря инвалидной коляске, теперь он ниже Магнето не на полголовы, не на голову, а ровно на половину самого Магнето. Эрик продолжает рассматривать коляску, и Чарльз смущенно отводит взгляд, сжимая подлокотник. - Здравствуй. Эрик садится на корточки, беря руки профессора в свои, и тот вдруг резко подается вперед, обхватывая руками шею Леншерра. Дыхание сбивается, он слышит всхлипы у плеча, в которое Чарльз утыкается холодным носом, чувствует, как горячие слезы намочили ткань одежды. Он снова довел его до слез. Ну здорово, Эрик закатил глаза собственным мыслям, его руки сомкнулись за спиной Чарльза, прижимая его к себе. На лице появилась улыбка. - Прости меня, - начинает Эрик, - Я.. - Не сейчас. Эрик думает, что не заслуживает быть таким счастливым в эту минуту.